Ребекка Тейт - Хрустальный цветок
Как-то вечером Арон Рейхер явился к ней в гостиницу. Раздался отчаянный крик певицы. Вбежавшая в номер прислуга гостиницы застала Рейхера лежащим на полу с посиневшим лицом и сжатыми кулаками без всяких признаков жизни. Бальдажи лежала на диване и, истерически рыдая, держалась руками за лицо. Она была жива, но мстительный Рейхер сделал так, чтобы она всю жизнь жалела об этом. По объяснению Бальдажи, Рейхер брызнул из бутылочки какой-то жгучей жидкостью ей в лицо, а затем выпил все содержавшееся в бутылочке. Прибывшие доктора обнаружили в склянке остатки серной кислоты. Состояние здоровья певицы не внушало им опасений, но лицо ее было изуродовано.
И здесь история была похожей — попытка убийства мужа и самоубийство. Наверное, для такого поступка нужно совсем обезуметь.
Вайолет погладила Рольфа по руке.
— Но ты выжил. Все позади.
— Я так не считал. Понимал, что не смогу появляться на людях некоторое время. Мы построили «Иней», и я перебрался сюда, стал настоящим отшельником. Историю с Элен удалось замять, она не попала в прессу. Меня консультировали лучшие пластические хирурги. Они уверяли, что через пару лет, сделав несколько пластических операций, я буду выглядеть как раньше. Увы, они немного ошиблись. Понадобилось больше времени. Однако две операции я уже перенес. К сожалению, это небыстрое дело, так как все нужно делать очень тщательно. Я еще долго буду таким вот… красавцем. — Рольф горько усмехнулся. — А некоторые шрамы не извести, они слишком глубоки.
— Но это неважно, — сказала Вайолет. — Для меня — неважно.
— Действительно? Я так не думал. Ты молодая девушка, тебе хочется, чтобы рядом был красивый мужчина. Разве не все девушки мечтают о принце?
— Так ты и есть принц. Заколдованный, но это можно исправить.
— А как расколдовывают принцев, ты помнишь? — Он склонился к ней.
— Да, — прошептала Вайолет, — поцелуем.
Некоторое время спустя, когда они прервались на минутку, Рольф заметил:
— Ты так и не сказала, понравилось ли тебе украшение, которое я сделал.
— А я его не видела.
— Разве? Джеймс клялся, что отдал его тебе.
— Отдал. Но мне не понравилось, как мне его преподнесли. Ты же сам говорил, что я капризная. Это мой каприз: я хочу получить его так, чтобы это запомнилось. Так, как ты изначально хотел мне его преподнести.
— Ну хорошо, — иезуитски ухмыльнулся он.
Вайолет провела большую часть дня с Рольфом в его комнатах, но переодеться к ужину вернулась к себе. Роза разложила и развесила ее вещи.
В половине восьмого заглянула Бинеси. Вайолет уже успела облачиться в платье, которое ни разу не надевала за время пребывания в «Инее» — берегла для прощального ужина с Рольфом, — серебристого оттенка, с юбкой в пол и на тонюсеньких бретельках.
— Войдите! — крикнула она, услышав стук в дверь.
Бинеси вошла и восхитилась:
— Ох какая же вы красавица!
— Я стараюсь. — Вайолет в последний раз провела щеточкой по ресницам и закрыла флакончик с тушью.
— Я зашла сказать, что рада вашему возвращению, — заговорила Бинеси. — Мы все следили за вами затаив дыхание.
— В смысле — следили? — не поняла Вайолет.
— Джеймс догадывался, что хозяин неравнодушен к вам. Когда вы приехали, он сильно изменился. Я так не хотела, чтобы вы оказались вертихвосткой и обидели мистера Старлинга. Он хороший человек, но решил, что не достоин вас.
— Может быть, это я недостойна его, — пробормотала Вайолет. — Он умный, взрослый, сильный. Пережил такое и не сломался. А я пока не знаю жизни.
— Все вы знаете, — возразила Бинеси. — Эта жизнь бурлит в вас, как вода в котелке. Вагош утверждает, что вы хозяйка светлых духов.
— О господи, опять духи! — закатила глаза Вайолет. — От них никуда не деться?
— Никуда, боюсь. Вы сами забрались в глушь, здесь места дикие и люди такие же. — Бинеси улыбалась. — Так вот, Вагош сказал, что ваши светлые духи могут одолеть черных духов хозяина. И он оказался прав.
— Я так и не заметила ни одного духа.
— Вы их и не увидите… пока не захотите.
— Не знаю. Просто поверю вам на слово. Наверное, я еще не готова к принятию этой истины. Может, духи и есть, но мне сейчас нет до них никакого дела.
— А им одобрение и не нужно. Они сами все сделали. Главное было, чтобы вы поняли…
— Поняла — что?
— Что хозяин — это ваша судьба.
— Судьба? — Вайолет прищурилась. — Я ничего не знаю о судьбе. О ней мы с Вагошем не говорили.
— О ней и не надо говорить. Она либо есть, либо нет.
— Разве бывают люди без судьбы?
— Поверьте мне, мисс Найтингейл. На этом свете все бывает.
Этим вечером впервые за долгое время стол к ужину был накрыт в ярко освещенной столовой. Горели свечи, роняя восковые капли, светила люстра. Обалдевший от счастья Кено валялся на специально принесенном Беном коврике — настоящий символ домашнего уюта.
Когда Вайолет вошла в столовую, Рольф уже ждал ее. Он тоже переоделся в светло-серый костюм и выглядел гораздо моложе и еще красивей. Вайолет моргнула — эффект не исчез. Она словно видела под шрамами настоящее лицо Рольфа, и ей было так хорошо от этого, что она засмеялась.
— Почему ты смеешься? — Он усадил ее не на другом конце длинного стола, а рядом с собой.
— Мне просто хорошо, — созналась она. — Потому что я здесь и ты рядом.
Она испытывала леденящий ужас при мысли о том, что могла уехать. Или могла не найти это послание Рольфа, закинула бы сумочку подальше. Или конверт бы выпал случайно… Что тогда? Вернулась бы она? Вайолет не знала.
Наверное, вернулась бы, подсказало ей сердце. Ты бы просто без него не смогла.
— А зачем ты положил в мою сумку ту записку со стихами Китса? — все-таки уточнила она у Рольфа.
— Понимаешь, это был мой последний шанс. Я вроде бы обиделся на тебя, хотя твоя реакция… это было не обидно, просто я сразу понял, что мечта не сбылась. Как выяснилось, ошибался. — Он усмехнулся. — И пока ты завтракала, Роза подбросила тебе в сумочку этот конверт. Я решил, что если ты поймешь, о чем я говорю, то вернешься. Оставался крохотный шанс, что так оно и будет. Хотя я не слишком-то на него рассчитывал.
— Я сначала не поняла. А потом меня словно резануло. Я даже убежала из кафе, не выпив кофе.
— Я морю тебя голодом целый день. Прошу.
На столе уже были расставлены закуски. Вайолет ощутила, что зверски проголодалась, и набросилась на еду.
Разговор за столом теперь был гораздо свободнее — Рольф не отказывался отвечать на вопросы и вообще не прятался больше, не ускользал. На него можно было смотреть, к нему можно было прикоснуться. Он, по всей видимости, еще не до конца поверил, что Вайолет действительно здесь, рядом с ним, и не собирается никуда исчезать. И периодически он брал ее за руку, словно проверяя, реальна ли она.
