Ирена Гарда - Между Сциллой и Харибдой
О черт! Похоже, что эта старая вешалка миссис Картрайт была права, доказывая ему наличие романа между красоткой и мистером Шевалье из дома напротив. Когда он проезжал мимо, тот как раз запихивал в машину чемодан и дорожную сумку. Они еще перекинулись парой слов о том, что парень собирается насовсем перебраться во Флориду гоняться за аллигаторами. Потом Шевалье проглотил пару таблеток (средство от головной боли, он проверил) и покатил себе потихоньку в аэропорт, а он тоже отправился по делам.
Ничего себе парень работенку придумал! Если уж он отсюда решил податься во флоридские болота, то, значит, наши бабы хуже аллигаторов. Ну, про миссис Картрайт, которая просто тенью за ним последние дни ходила, это можно сказать безо всякого преувеличения, а вот миссис Хендриксен еще та ягодка!
Постойте-ка, а не из-за нее ли парень решил уехать? Если так, то понятно, куда мчится эта сумасшедшая девица. Только он уже на полдороге в аэропорт. Опоздала, голубушка!
Интересно проверить, прав ли он в своих предположениях или уже состарился и поглупел?
Шериф ухмыльнулся и нажал педаль газа.
А Кристина даже не заметила, что чуть не стала причиной дорожной аварии. Проехав юзом несколько метров, она удачно вписалась в поворот к дому Алена и, огласив визгом тормозов весь квартал, остановила «фольксваген» точно перед его дверью.
Выскочив из машины, она легко пронеслась по знакомым ступенькам и забарабанила в дверь так, что копавшаяся в своем цветнике миссис Картрайт (а как же без нее?) замерла с открытым ртом, наблюдая за этаким бесстыдством.
Прошла минута-другая, прежде чем Кристина увидела под половичком, где Алан обычно хранил запасной ключ, уголок аккуратно сложенной записки.
Вне себя от волнения, она подняла сложенный вчетверо лист бумаги и, развернув его, впилась глазами в знакомый почерк.
«Дорогая Кристи! Милая моя Принцесса!
Я все понял. Эта ночь была твоим прощальным подарком, правильно? Извини, что сообразил это не сразу, поглупел, наверно, от счастья. Я уезжаю во Флориду. Мой поверенный оформит все бумаги на мой дом, который я дарю своему, пока еще не родившемуся, ребенку или тебе, если ты решишь его не оставлять. Извини, но тебе придется принять этот подарок, потому что он не мой, а Майкла, последние слова которого были «Позаботься о Принцессе!». Я старался, как мог, но, видимо, из меня получился плохой защитник. Надеюсь, ты не рассердишься, если я тебе когда-нибудь позвоню или черкну поздравительную открытку? Мы ведь столько вместе пережили! Не грусти! Все будет хорошо!
Твой Алан.
Р.S. Кольцо оставь себе на память обо мне. Это уже мой подарок».
Значит, его нет! Ею овладело такое отчаяние, что, наплевав на все приличия, она по очереди попыталась заглянуть во все окна, но на них были опущены шторы. Уехал, и она виновата во всем этом!
Она вдруг вспомнила про его приступы головной боли. А что, если сейчас у него от переживаний закружится голова, и он улетит в кювет? Или врежется в столб? Или во встречную машину? И она будет виновата в его смерти! Какая же она бесчувственная, эгоистичная кукла!
А что он там написал про аллигаторов? Ему нельзя работать с этими зверюгами, которые наверняка не будут дожидаться, когда у него пройдет головокружение!
Да если только он улетит, то она… Она… Она сама поедет в эту чертову Флориду и переловит всех аллигаторов до лягушек включительно! Она найдет его, даже если придется обследовать все болота!
Развернувшись, она запрыгнула в машину и, дав по газам, с завыванием и ревом сорвалась с места. На повороте дороги к федеральному шоссе она снова чуть не налетела на шерифа и помчалась дальше, выжимая из бедной машины все ее возможности.
От изумления бедняга Джефферсон чуть не нажал на тормоза. Ну и штучка! Да она сейчас передавит всех мирных жителей! Ей это так с рук не сойдет!
Потрясенный такой неслыханной бесцеремонностью, шериф развернул машину и, уже серьезно разозлившись, понесся за миссис Хендриксен, включив сирену.
Ну где же он, где? Кристина была в полной уверенности, что сможет легко догнать Алана, но миля пролетала за милей, вокруг тянулись поля пшеницы, перемежающиеся ветряками, а машины Алана не было видно даже на горизонте. Держа одной рукой руль, она раз за разом нажимала на мобильном телефоне повтор последнего вызова, но в ответ раздавались длинные гудки, на которые никто не отвечал.
Богатое воображение Кристины уже нарисовало страшную картину: в кювете валяется кверху колесами горящая машина, в которой виден труп водителя за рулем, у которого из нагрудного кармана раз за разом раздаются такты вагнеровского «Полета валькирий».
Если он только останется жив, я никогда ему слова поперек не скажу, на руках носить буду, молила перепуганная насмерть Кристина.
До Канзас-сити оставалось совсем немного, когда отчаявшаяся Кристина увидела далеко впереди знакомый синий силуэт. Выжав из кабриолета все возможное, она настигла «хонду» Алана, обогнала ее и, резко крутанув руль, перегородила ему путь, как делают полицейские в голливудских боевиках.
Синей «хонде» ничего не оставалось, как остановиться, и она затормозила, не доезжая десяток футов до «фольксвагена» Кристины.
Так они и стояли, две машины посреди пустынного шоссе. Впрочем, почему пустынного? Шериф Джефферсон был уже тут как тут, но, начиная понимать ситуацию, остановил машину чуть в стороне и наблюдал за развитием событий в сильный бинокль.
Наконец серебристая дверь открылась, и оттуда с трудом вылезла изрядно перепачканная и мокрая Кристина. Вылезла — и остановилась рядом с машиной, словно боялась сделать лишний шаг.
Почти одновременно с ней ожила и синяя «хонда», из которой показался Алан. Они стояли друг против друга, не делая попытки сблизиться, и молчали. А потом миссис Хендриксен сорвалась с места и бросилась на шею мистеру Шевалье, а тот прижал ее изо всех сил к своей груди.
— Кристи? — В его голосе прозвучала смесь удивления, недоверия и радости. — Ты…
Что хотел спросить Алан, так и осталось загадкой, потому что Кристина закрыла ему рот поцелуем, длившемся вечность. Наконец они оторвались друг от друга, тяжело дыша.
— Да что с тобой? — Теперь в его голосе слышалась только тревога. Развернув девушку к себе, он обеими руками взялся за ее лицо, беспокойно вглядываясь в глаза. — Что произошло?
И только тут заметил, что впервые за много-много месяцев она смотрит на него теми сияющими от счастья глазами, которые потрясли его в первую встречу.
— Что случилось? — еще раз на автомате повторил он, боясь поверить тому, что подсказывала ему разгорающаяся в душе надежда.
