Элизабет Эштон - Великодушный деспот
Энтони, увлеченный долгой жаркой дискуссией с тетей Марион по поводу того, надо ли подогревать пудинг или не надо, в этот момент поднял на Полину глаза и заметил ее задумчивое выражение лица. Он подошел к дивану, на котором девушка сидела все еще в своих брючках для верховой езды и свитере, и приподнял пальцем ее подбородок, чтобы получше рассмотреть лицо. Полине понадобилось большое присутствие духа, чтобы не вздрогнуть от этого прикосновения.
– Что такая мрачная, сестренка? Сегодня же Рождество, если ты не в курсе.
Полина слабо улыбнулась ему.
– Да так, думала о Майке, – ответила она не совсем искренно. – У вас нет о нем никаких новостей?
Энтони опустил руку, и морщинка прорезала его лоб.
– Есть, – коротко сказал он. – Майк в порядке, но ведь он вам, наверное, уже обо всем написал?
Полина покачала головой. Ничего удивительного, что Энтони хмурится; Майкл наверняка снова разыскал Виолу, и он, естественно, не одобрял их тесного общения.
– Ах, поганец! – воскликнул Энтони, но через секунду лицо его снова прояснилось и повеселело. – Да ну его, не хочу, чтобы он портил нам праздник. – Он взял в руки большую плоскую коробку. – А это тебе на Рождество. Помнишь, я обещал тебе купить новый костюм, потому что твой был испорчен? Иди примерь и выбрось из головы все дурные мысли. – Он очень неодобрительно окинул взглядом ее поношенные брюки. – И пожалуйста, улыбнись, а то я подумаю, что ты не рада меня видеть!
Она опустила глаза и слегка покраснела. Все бесполезно, ей не удается противостоять Энтони. Как Полина жалела, что сейчас здесь нет Джорджа, к которому могла бы обратиться за поддержкой!
– Я всегда вам рада, – негромко произнесла девушка, хотя хотела сказать совсем другое.
– Вот как? Впервые слышу это от тебя. – Энтони пристально посмотрел на нее. – Ты ничем не расстроена, надеюсь? Что-то ты подозрительно тихая.
Ей пришлось рассмеяться.
– У меня все отлично, спасибо, просто немного устала, наверное. – Она посмотрела на коробку. – Вы так невероятно добры к нам, мы и вполовину не сможем вам отплатить за всю вашу заботу.
– Ну какие могут быть счеты между своими, – возразил он ей.
К ним подошла Линетт, сияющие глаза девочки с восторгом смотрели на Энтони.
– О, мистер Марш, вы столько всего привезли, а у нас для вас совсем маленький подарок – картинка тавернхэмской церкви.
– Как мило с вашей стороны. – Он улыбнулся ей. – Ты стала просто другим человеком, Линетт, и ваш подарок такой славный! По-моему, ты вполне уже можешь называть меня по имени, а? Мне так хочется, чтобы ты считала меня членом вашей семьи!
– О нет, я не смею.
– Тебя что, так пугает мысль, что я могу быть тебе братом?
Девочка с немым вопросом посмотрела на Полину.
– Скоро ты к этому привыкнешь, – сказала Полина сестре и добавила не без язвительности: – И возможно, обнаружишь, что называть его Энтони не так уж страшно.
Глаза Линетт затуманило разочарование.
– Я подумала, вы говорите о другом, – сказала она.
Полина, не глядя на Энтони, схватила свой подарок и убежала в свою комнату.
В своей маленькой холодной спаленке она распаковала его. Костюм состоял из платья с короткими рукавами и жакета, они были из мягкой светло-голубой шерсти; в той же коробке лежали еще две пары прозрачных нейлоновых трусиков и две пары колгот. Странно – не Энтони же покупал все это... а кто, Виола? Тоже маловероятно. Полина почувствовала, что смущена, подарок был слишком интимный, но она не устояла и оделась во все новое. Платье, которое она решила надеть на праздничный вечер без жакета, было простого, но изысканного кроя, как и положено дорогой вещи, и девушка с ужасом подумала, сколько же Энтони заплатил за него. Когда она вернулась в гостиную, щеки у нее горели цветом дикой розы, а глаза были блестящими и искрились.
– Лина, боже мой, какая ты красавица! – воскликнула Линетт.
Тетя Марион посмотрела на нее несколько неодобрительно. По ее строгим моральным правилам мужчина не должен дарить подарков девушке, но она так давно не видела свою бедную племянницу в хорошей, дорогой одежде, и платье ей было так к лицу! Мисс Торн подумала, что, в общем, тут нет ничего страшного, потому что мистер Марш купил ей этот костюм как бы взамен того, который пострадал во время несчастья с Джо, а про белье она ничего не знала. В глазах Энтони светилось удовлетворение – и что-то еще, какое-то особенное выражение, незнакомое Полине.
– Да, я так и думал, что тебе пойдет этот цвет, – сказал он ей. – Я посылал там одну даму из нашего заведения, чтобы купила тебе это... и другое... Ну, а теперь давайте немного наполнимся праздничным настроением. Вот что нам поможет!
Он разлил по стаканам шерри и протянул бокал Полине. Под влиянием шерри и разгоревшись от искреннего восхищения, которое заметила в его глазах, девушка полностью отбросила свои мрачные мысли и развеселилась. Энтони пригласил всех провести праздничный вечер у него в комнате. В дальнем конце этой комнаты была дверь, которая вела в маленький задний коридор, оттуда была вторая, запасная лестница на второй этаж в его спальню и новую ванную, а с улицы можно было войти через стеклянную дверь с веранды, и если Энтони запирал вторую дверь, ведущую в общую гостиную, то оказывался совершенно изолированным. Но сегодня все двери были распахнуты, и никаких преград не оставалось между празднующими. По радиоприемнику, который Энтони привез с собой, они слушали рождественские песенки, в камине ярко пылал огонь, Линетт пыталась поджарить орешки на широкой каминной решетке, а рядом с ней на ковре развалилась, раскинув лапы в стороны, блаженствующая Герцогиня.
Никто не торопился идти спать, и, когда часы пробили полночь, Энтони поднялся.
– Желаю вам всем счастливого Рождества. – Он наклонился и поцеловал тетю Марион в щеку. – Спасибо вам за то, что так прекрасно ведете хозяйство в моем доме, мисс Торн.
– О! – Добрая старушка была бесконечно довольна и тронута до слез. – Я просто стараюсь хорошо выполнять свою работу. Спасибо вам, мистер Марш, за все и за поздравление тоже!
Энтони повернулся к Линетт и, потянув за руку, поднял с ковра.
– И тебе самого счастливого Рождества, маленькая моя. Будем надеяться, что скоро тебя ожидает новая, счастливая жизнь, и спасибо, что всегда была так мила со мной.
Он привлек ее к себе и поцеловал в губы, и девочка зарделась как роза.
– Ну а как же иначе, – заявила она. – Вы сделали мне столько добра!
Наконец, Энтони повернулся к Полине, сидевшей чуть поодаль. Сердце ее часто-часто забилось, пока он шел к ней, но когда Энтони наклонился, чтобы поцеловать ее, она отвернулась, так что его губы скользнули по щеке девушки.
