Эвелин Кингсвуд - Кусочек рая
— После всего, что произошло, можешь его надеть. Теперь оно тебе годится.
— Нет! — пролепетала она, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Я не женщина-змея. Я не такая, не такая…
Но Лилит говорила словно в пустоту. Любовник брезгливо бросил платье около кровати и молча вернулся в ванную. Послышался шум льющейся воды.
Он отвергает меня, поверил всему, что наговорил Берт, подумала девушка. Ее охватила злость. Принял на веру каждое слово этого пьяного подонка и не пожелал даже выслушать ее.
Лилит отбросила покрывало, опустила ноги на пол и, не обращая внимания на легкую, тянущую боль, которая еще оставалась в ней, наклонилась и подобрала платье. Ну и ладно! Я ничего не потеряю, если надену его, успокаивала себя красавица, натягивая платье. Надо же чем-то прикрыться.
Ее длинные волосы оказались под воротником. Она освободила их, откинула назад, затем подобрала свою смятую одежду, повесила на вешалку и открыла дверь на маленький балкончик.
— Ага, ты последовала моему совету!
Девушка вздрогнула, волосы разлетелись по плечам, когда она повернулась к Хосе.
— У меня не слишком большой выбор.
Он уже был одет. Жилетка, темные брюки сидели как влитые, белая рубашка застегнута на все пуговицы.
Лилит оглядела платье, облегающее тело, и пожала плечами. Это движение почти обнажило ее груди, но грешница отнеслась к этому с полным равнодушием.
— Постараюсь как-нибудь прикрыться, — сказала она скорее самой себе, чем ему.
— Можешь этого не делать! — ответил Хосе, оглядел ее и направился к двери.
— Ты не можешь так уйти! — крикнула Лилит в растерянности. — Пожалуйста, Хосе!
— Возможно, тебе еще что-нибудь требуется? — Он остановился. — Скажем, возвращение домой? Я все устрою до своего отъезда.
— До твоего отъезда? Куда? — спросила она. — Куда ты собираешься?
— Это мое дело, — ответил он жестким, холодным тоном.
Хосе уже повернул дверную ручку. Еще мгновение — и любимый исчезнет, и никто не сможет сказать, куда он направился. У него был такой вид, словно увидел ее в первый раз и никогда о ней не думал.
Нет, с этим нельзя согласиться, нужно задержать его. Лилит бросилась к нему, загородив дверь.
— Ты не можешь так уйти, Хосе!
— Почему? Мы уже сделали все, что хотели. — Черные глаза смотрели пристально. — Я получил то, о чем говорил твой шут-дружок.
— Он не мой дружок и никогда им не был. Пожалуйста, не повторяй его грязные слова!
— Я получил удовольствие, — заявил Хосе ледяным тоном. — В дальнейшем мне от тебя ничего не нужно.
Лилит оторопела, пораженная его словами.
— П… пожалуйста, не говори так, — взмолилась она, не способная еще до конца понять, что же произошло. — Мне… было противно слушать, что говорил Берт…
— Правда больно ранит. Согласна?
— Но это неправда! — Внезапно сообразив, что терять нечего, она заговорила четко и вразумительно. — Мне было больно его слушать, потому что раньше я его уважала, казалось даже, что люблю.
— Так вот, значит, какова твоя любовь! — взорвался он. — И ты хотела отдать ее этому подонку?
— Мне больно слышать грубости от тебя, — продолжала Лилит, стараясь подыскать нужные слова, и оглядывалась по сторонам. Вдруг она увидела на столе вазочку с поникшими цветами. — От твоих слов вянут цветы! — воскликнула девушка.
— Ха, цветы уже давно увяли, краса… Лилит Осборн. Нет, этот довод не подходит.
Хосе направился к столу и вытащил из вазочки букет.
— Цветы похожи на тебя. Ты такая же свежая, как они.
Лилит вздрогнула и едва слышно проговорила:
— Не будь таким жестоким…
— А каким же мне быть? Ты мучила меня с того момента, как я впервые увидел тебя. — Он смахнул оставшиеся лепестки со стола. — Только не смог сразу распознать твою сущность…
Лилит, онемев, смотрела на разъяренного испанца. Действительно, в первые часы после спасения она вела себя так, будто хотела соблазнить незнакомца своими прелестями, но вместе с тем держала его на расстоянии. И только узнав Хосе лучше, когда он пробудил в ней нежные чувства к себе, стала вести себя свободнее и естественнее.
Девушка сжалась, прикрыв руками выступающие из декольте груди.
— Это единственное платье, которое у меня сейчас есть, — попыталась она оправдаться.
— Это твой вкус и твой выбор.
— Я же не выходила в нем никуда…
— Ты знала, что выбирала. И знала, чем занимаются здесь, — он указал на смятую постель. — Хотя все время делала вид, что невинна.
— Я д… делала вид? Это же первый раз.
— Да? — просверлил ее свирепый взгляд. — Ты что, опять лишилась памяти.
— О Боже! — Она отвернулась, не в силах видеть пылающие гневом глаза, которые до сих пор смотрели на нее только с нежностью и заботой. — Я ведь объяснила…
— Ты не могла объяснить свою ложь, — прервал ее Хосе. — И не одну ложь, а несколько. После такого вранья… — Он произнес ужасное слово, которое больно ранило ее. — Почему я должен верить тому, что ты мне говоришь?
Действительно, почему? Лилит потупила голову, как безмолвный и беззащитный цветок с осыпающимися лепестками.
— Ты ничем не лучше Элены. Я не могу верить тебе, как не верил и ей. Ты очень похожа на нее…
— Я не такая, как она. Не такая! — перебила Лилит. — Пожалуйста, не думай так, Хосе. Я ни на кого не похожа, только на себя.
— Да, Элена — это давно ушедшее прошлое. — Суровый взгляд смягчился. — И я благодарен тебе, что рядом с тобой сумел забыть о том времени. Я… — Неожиданно он протянул к ней руки и обнял за талию. Девушка опять очутилась рядом с ним, задрожала от радости и невольно потянулась к нему губами. Поцелуй следовал за поцелуем.
Прощальные поцелуи. Она чувствовала, как только Хосе перестанет ее целовать, все кончится. Однако он не разжимал объятий и жадно смотрел на нее. Казалось, ему хочется запомнить каждую черточку ее лица.
— Возможно, наступит день… — Он не договорил и, выпустив Лилит из объятий, направился к двери.
— Возможно, что? — громко переспросила она, одновременно любя его и ненавидя. — Какой день?
— Никакой! — Он остановился и зло продолжил: — Возможно, наступит день, когда я научусь не поддаваться женщинам, — обжигающий взгляд остановился на Лилит, — у которых такие красивые глаза, молочно-кремовая кожа, а губы похожи на только что раскрывшийся бутон…
— Такие же слова ты говорил Элене? — спросила девушка, чувствуя, как щемит сердце. — Точно такие, какие сейчас говоришь мне?
Хосе укоризненно покачал головой.
— Я никогда и никому не говорил подобных слов, они относятся только к тебе, — тихо сказал он. — Такие глаза, такой рот, такое тело. Все это подходит к тому, чем ты занимаешься, Лилит Осборн.
