Полин Эш - Мечта моего сердца
Крики и стоны смешивались с сиренами машин скорой помощи и ревом моторов. Спасатели резали металл автогеном, пробиваясь к людям, погребенным под обломками. Керни, изнемогающий от нервного напряжения, всякий раз ждал, что достанут молодую девушку, но раз за разом извлеченным из вагонов пострадавшим оказывался или мужчина, или пожилая женщина, или ребенок. Тогда он испытывал кратковременное облегчение и продвигался дальше, в надежде разыскать ее.
И вот, забравшись на опрокинутый вагон, чтобы помочь вытащить девочку, он едва не провалился в оконный проем и, заглянув в него, увидел внутри вагона среди обломков Лейлу, которая поддерживала другую женщину.
В первый миг он потерял дар речи, едва не задохнувшись от облегчения и радости оттого, что нашел ее, и невредимую.
Судя по всему, Лейла не пострадала. Она хлопотала над женщиной, устраивала ее удобнее, о чем-то ласково разговорила с ней, как, бывало, разговаривала со своими больными в Сент-Мэри. Разумеется, она проявляла доброту не только к одним мужчинам! Все, что говорили о ней, — вранье! Она и с женщинами, нуждающимися в помощи, так же заботлива и добра.
Керни хотел окликнуть ее, но из губ вырвался только сдавленный вздох. Но Лейла услышала, вскинула голову и просияла.
— Керни? Вы здесь? — сказала она, или ему показалось, что сказала.
Вагон качнулся и накренился сильнее. На него карабкались спасатели. Керни, чье сердце пело от радости, принялся помогать им вытаскивать раненую женщину. Это оказалось непросто и заняло порядочное время. Оказалось, что Лейла не может двигаться, поскольку ее ногу зажало обломками, но она изо всех сил помогала спасателям поднимать пострадавшую. Керни пришлось сопровождать ее до «скорой», но, передав женщину с рук на руки врачам, он бегом кинулся к Лейле.
Но не успел. На его глазах вагон, от которого только что краном оттащили вдребезги разбитый паровоз, перевернулся. И он услышал пронзительный крик Лейлы…
Керни плохо помнил, что произошло потом. Кажется, он рванулся вперед, но кто-то сзади удержал его и крикнул, что вагон сейчас приподнимут краном, так чтобы в него можно было влезть и спасти Лейлу. Тут подбежала санитарка и позвала его оказать помощь мужчине с раздавленными ребрами, и он пошел. Он пока ничем не мог помочь Лейле!
Керни казалось, что он здесь уже сотню лет. Начало смеркаться. На месте катастрофы работало множество людей, но рук все равно не хватало. Помогая раненому, Керни пытался рассмотреть, что делают с вагоном Лейлы. Одна его часть твердила, что с ней все в порядке, другая отчаянно возражала, что этого не может быть. Она не могла не пострадать, и, возможно, тяжело.
И вдруг он увидел, что Лейла уже стоит на насыпи, на одной ноге, подогнув вторую, раненую. Санитары поддерживали ее с двух сторон, и выглядела она ужасно, вся в крови и грязи. Увидев Керни, она кивнула ему и улыбнулась! Но тут ее загородили какие-то люди. Он не мог бросить раненого, а Лейлу уже уводили прочь.
Позднее он узнал, что помимо перелома ноги она порезалась и испытала сильный шок. Той ночью он так и не смог ее повидать. Лейлу отвезли не в Сент-Мэри, а в клиническую больницу Ларквилла. По телефону ему сказали, что она сейчас спит после укола снотворного, а на ногу наложен гипс.
Керни без конца твердил про себя: «С ней все хорошо. С ней все хорошо». И вспоминал, как она назвала его по имени и даже не добавила привычное «сэр».
Под утро, приведя себя в порядок, он заехал к Арабелле перекусить и поговорить. Потом заглянул в шерингфильдскую гостиницу и встретился с матерью Дадли Марчмонта, которая остановилась там вместе с Мерси Лилбурн, — чтобы занять чем-то время до того, как можно будет увидеть наконец Лейлу. Никогда еще часы не тянулись так томительно долго.
Лейлу он увидел только днем. Она сидела с кресле-каталке на веранде больницы, а кругом стояли койки с ранеными. В ее лице не было ни кровинки, отчего волосы с золотыми искорками казались особенно яркими. Она неуверенно взглянула на него.
Керни поневоле замедлил шаг, вспомнив, как, разговаривая с ней в последний раз до аварии, заметил, что она очень бледна и недавно плакала. Сейчас вид у нее был нисколько не лучше.
— Здравствуйте, Лейла, как вы? — мягко спросил он, беря ее за руку.
— Вам не стоило приходить, мистер Холдсток, — проговорила она как-то напряженно. — Вы так заняты. — И попыталась отнять у него руку.
Его пронзило разочарование. Он так ждал этого момента!
— Вы не хотите, чтобы я навещал вас?
— Не хочу? — переспросила она со странной улыбкой, и он увидел, как дрожат уголки ее губ.
Она отвернулась, и Керни спросил с надеждой:
— Здесь есть где поговорить наедине?
— Можете выкатить мое кресло в сад, если хотите, — предложила Лейла без особого энтузиазма.
Он выкатил ее в сад, свернул за угол здания, где стояла укромная скамья и их не могли увидеть из окон, и произнес:
— Вот мы и одни, но я даже не знаю, с чего начать. Мне столько надо сказать вам. Прежде всего — почему вы уехали из Сент-Мэри, не попрощавшись со мной?
Она не могла говорить от волнения, только покачала головой и отвела взгляд в сторону.
— Я разговаривал с моей сестрой. Она многим вам обязана, Лейла!
Лейла выговорила с трудом:
— У них… все наладилось, сэр?
Керни больно кольнуло то, что она снова обратилась к нему «сэр».
— Да, только, Лейла, ради всего святого, зачем так формально? Помните, как вы назвали меня, когда были в том перевернутом вагоне?
Ей вспомнился пережитый тогда ужас, и глаза ее потемнели.
— Нет. Наверное, я не понимала толком, что говорю. Все казалось каким-то ненастоящим. Когда вы заглянули в дыру, я решила, что мне снится сон.
— Я тоже, — мрачно сказал он. — Я думал, что никогда вас не найду! Я искал вас в Ларквилле, когда услышал об аварии вашего поезда. Вы представляете, что значит услышать такое, когда вы знаете, что человек, который вам очень нужен, как раз в том поезде? — У него задрожал голос. — Если бы вы погибли, Лейла, я… даже не знаю, что я стал бы делать. Вы так много значите для меня! — Он с силой сжал ей руки. — Как вы могли уехать, даже не попрощавшись?
— Я… я думала, что вы меня терпеть не можете, — выговорила она с усилием. — Сначала вся эта история с мистером Марчмонтом, потом с Филби. Вы смотрели на меня так, словно хотели, чтобы я исчезла. А когда вы в тот день вошли в палату вашего зятя и он сказал…
— Он много чего наговорил! — буркнул Керни. — Нельзя было делать скоропалительные выводы, но мне не верилось. Лейла, Арабелле взбрело в голову, что вы неравнодушны ко мне. Это правда?
