Рената Тревор - Вне конкуренции
Дейзи кивнула.
— Ничего, я справлюсь.
— Узнаю свою девочку! — похвалил ее Джордж. — А сейчас, не проводите ли меня до моего автомобиля? Он здесь неподалеку.
Переглянувшись, Дейзи и Джек кивнули. После этого все трое направились к выходу из сквера.
Когда судья Тревис взялся за ручку «ситроена», начав прощаться, Дейзи не выдержала.
— Постой, пап! Мне нужно кое-что сказать тебе.
— Что, детка?
— Вообще-то много всякого, и, возможно, с этим разговором можно было бы подождать, но… я не могу. Просто не могу.
— Чего именно ты не можешь? — с беспокойством спросил Джордж.
Дейзи подняла взгляд на Джека, и тот сжал ее руку, словно подбадривая. Затем улыбнулся, и она увидела в его глазах гордость и любовь. Потом он кивнул, как будто давая согласие на этот разговор.
— Я люблю тебя, — негромко произнес Джек. — И отец тоже всегда будет тебя любить.
На глазах Дейзи заблестели слезы.
— И я тебя люблю, — сдавленно прошептала она. — Прости, что сомневалась в тебе.
— Ш-ш-ш… Успокойся. Ведь я сказал тебе, что никуда не сбегу.
— Я тоже, — твердо произнесла Дейзи. — Никуда и никогда. — Затем она повернулась к отцу. — Папа, я так тебя люблю… ты даже не представляешь! Сколько себя помню, я всегда восхищалась и гордилась тобой. — Дейзи улыбнулась. — Ты сделал все возможное и невозможное, чтобы привить мне любовь к юриспруденции. А для меня всегда самым важным было стать достойной тебя. Чтобы ты тоже мною гордился.
Глаза Джорджа Тревиса заблестели влагой.
— Я и горжусь, детка, — произнес он чуть более низким голосом, чем обычно. — Очень горжусь.
Дейзи нашарила руку Джека и притянула его поближе, заставив встать рядом с собой.
— Ты спросил сегодня, кто такой Джек Доусон. Прежде чем ответить, я скажу, что ты всегда был для меня самым главным мужчиной в жизни, папа. Центром вселенной.
Судья Тревис усмехнулся.
— Если не ошибаюсь, ты собираешься уведомить меня, что мне нашлась замена.
Дейзи тоже улыбнулась сквозь слезы.
— Никогда! Но соперник у тебя все же появился.
Джек стиснул ее руку, словно прося немного помолчать.
— Сэр, я люблю вашу дочь. И хочу, чтобы вы знали: я никогда не обижу ее.
— Джордж, — произнес тот, протягивая руку для пожатия. — Сдержи свое слово, сынок, очень тебя прошу.
Наблюдая, как отец и Джек обмениваются рукопожатием, Дейзи шмыгнула носом.
— А теперь самое трудное, — сказала она.
Джордж удивленно взглянул на нее.
— Ведь ты любишь Джека?
— Всем сердцем.
— Тогда что еще ты хочешь мне сказать?
Она вздохнула.
— Вот ты говоришь, что гордишься мною…
— Да. И что же? Выкладывай, раз уж начала.
Дейзи собралась с силами.
— Хорошо. Я… неплохо продвинулась в смысле карьеры. — Заметив, что отец нахмурился, она вновь остановилась, но ненадолго. — Будешь ли ты гордиться мной и дальше, если я скажу, что вторую часть своей жизни намерена посвятить совсем другим вещам? Я хочу оставить юриспруденцию, папа. Вместо этого я стану женой и матерью. Мне хочется создать собственную семью. По-моему, в этом и заключается мое предназначение. И именно это я хотела тебе сообщить. Правда… — она оглянулась на Джека, — мне еще не сделали официального предложения, но…
Джек порывисто подхватил Дейзи на руки и произнес:
— Я его делаю сейчас, дорогая! — Он поцеловал Дейзи в губы. — Стань моей женой.
— Согласна, — прошептала она, глядя на него сияющими глазами.
Джордж прокашлялся.
— Несколько неожиданно…
— Папа, я… — поспешно начала Дейзи, взглядом попросив Джека поставить ее на ноги.
Тревис поднял руку.
— Погоди, дай сказать. Мне хочется, чтобы ты знала: больше всего на свете я мечтал о том, чтобы мой ребенок был счастлив. Разумеется, в нашей семье существуют определенные традиции, но я надеюсь, Что их найдется кому продолжить. — Он взглянул на Джека. Ты понял меня, сынок? Буду с нетерпением ждать появления внуков. И, надеюсь, они вольются в славную когорту судейских Тревисов. Вот и все. Нет, еще один вопрос. Ты счастлива, дочка?
— Ах, папа! — только и смогла произнести Дейзи.
— Значит, я доволен. Будьте счастливы оба.
Улыбнувшись на прощание, Джордж сел в автомобиль и укатил в ночь, оставив влюбленных наедине.
А Джек и Дейзи долго еще стояли в обнимку, не в силах отвести друг от друга глаз.
