Карин Матч - Осторожно, Синди!
— Когда человек не любит даже себя самого, откуда у него найдется любовь для других!
— Нет, нет, я в это не верю! Как вы можете такое говорить о собственном сыне?
— Он мой сын, и я лучше знаю, на что он способен.
Синди отвернулась, ее пронизала дрожь. Волосы девушки развевались на бегу, она промчалась по траве лужайки, потом, поскальзываясь и оступаясь, спустилась по скалистым уступам к морю и упала на песок.
— Стюарт! Стюарт, подожди меня! — кричала она, задыхаясь. — Пожалуйста, остановись! — Но высокая фигура впереди быстро удалялась, он не обернулся, не остановился.
Синди запыхалась, теперь ее ноги увязали в пески, и она, вконец обессилев, плюхнулась на черное бревно, которое валялось на пляже, вынесенное на берег морем. Она вся дрожала, словно от холода, несмотря на быстрый бег и начинавшее пригревать теплое зимнее солнце.
Девушка помотала головой, словно стараясь выбросить из нее слова Кири Ньюман, но они снова и снова оглушительно звучали у нее в ушах: «Значит, ты тоже в него влюбилась? Несчастная дурочка! Тебе от этого не будет прока. Он тебя никогда не полюбит. Он никогда никого не любил, даже себя самого, и никогда не полюбит…»
Синди провела языком по сухим, горячим губам и сглотнула колючий ком, вставший в горле. Она чувствовала себя несчастной, в полной растерянности, она не знала, что теперь делать, как лучше поступить. Наконец она поднялась на ноги и стала бродить по пляжу, подбирая ракушки и камушки, разглядывая их, потом снова бросая на землю.
Вот так начало! А она-то думала, что ей предстоят интересные, увлекательные выходные. Она так гордилась, что Стюарт везет ее познакомить со своей матерью, раньше он никогда не предлагал этого своим женщинам. «Теперь, — горько думала она, — понятно почему». Ей казалось, что многое прояснилось, во всяком случае, на многое она посмотрела другими глазами. Но еще многое оставалось объяснить, прежде чем она поймет настоящие причины безжалостной, бесчеловечной жестокости Стюарта, его горечь и разочарование в жизни.
Наконец, когда солнце уже поднялось высоко, показывая, что полдень давно уже миновал, Синди неохотно побрела в сторону бунгало. Однако не успела девушка дойти до подножия скал, которые окаймляли пляж и переходили в пологие земли, ведущие к дому, как она увидела Стюарта, который спускался ей навстречу, держа что-то в руке.
Синди остановилась и подождала, пока он подойдет поближе. Она не понимала, как он мог проскользнуть мимо нее и вернуться в бунгало.
— Мать легла в постель, у нее мигрень, — коротко сообщил Стюарт. — Я принес нам кое-что поесть и кофе. Надеюсь, ты не против, если мы перекусим прямо здесь, на берегу?
Синди покачала головой и села рядом с ним на песок. Он молча развернул целлофановые пакеты и подал ей полбатона белого хлеба и чашку для кофе. Она взяла ее, не поднимая на него глаз.
— А что у тебя еще тут есть? — Она кивнула на туго набитый рюкзак.
— А, там купальные костюмы и полотенца. Я подумал, ты захочешь окунуться, раз уж мы на пляже. Вода, правда, должна быть довольно холодной, но солнце сегодня хорошо припекает.
— Но я не взяла с собой купальник.
— Знаю. Я нашел какой-то в доме и принес.
«Наверняка купальник Делии», — грустно подумала Синди.
Молчание затянулось, Стюарт не хотел говорить о том, что произошло в бунгало в ее отсутствие.
«Странно все это», — размышляла девушка. Она отчаянно пыталась придумать тему для разговора, но как только открывала рот, чтобы сказать что-нибудь пришедшее ей на ум, тут же снова закрывала его, понимая, как глупо это прозвучит. К тому же она боялась, что голос у нее станет тонким и визгливым от нервного напряжения.
Синди заставила себя откусить от бутерброда и быстро выпила полную чашку горячего кофе.
Стюарт сидел с недовольным и отсутствующим видом, время от времени затягиваясь сигаретой. Наконец он потянулся к своему рюкзаку и вытащил оттуда полотенце и две ярко-синие полоски материи, которые бросил ей со словами:
— Пойди где-нибудь переоденься. К тому времени, как ты вернешься, обед уже немного утрясется, и можно будет поплавать.
Синди встала, подняла с земли полотенце и купальник, радуясь возможности хоть на время сбежать от Стюарта, чтобы не чувствовать исходившего от него напряжения.
Спрятавшись за большим черным бревном, которое валялось сравнительно далеко от места их пикника, Синди стянула с себя футболку, брюки и белье, расправила купальник, который, как она была уверена, принадлежал Делии, и стала с ужасом его разглядывать. Наверное, он отражал характер Делии, ее темперамент, но эти два ярких куска материи вряд ли подходили ей, Синди. Может, если бы у нее был ровный, красивый загар, она бы чувствовала себя не так ужасно, но сейчас ярко-синий цвет некрасиво оттенял белизну ее кожи.
Готовая провалиться сквозь землю или хотя бы просочиться сквозь песок, девушка быстро натянула на себя бикини и обернулась полотенцем, чтобы защититься от солнца. Затем она медленно пошла к тому месту, где оставила Стюарта сидящим на земле с сигаретой в руке. Но, подойдя поближе, она увидела, что там никого нет.
Синди с облегчением сбросила большое пляжное полотенце на песок и быстро побежала к линии прибоя, затем, на секунду замерев и набрав в легкие воздух, она смело ринулась в море и принялась шумно отфыркиваться, когда холодные волны и подводные течения схватили ее в свои объятия.
Когда девушка заплыла уже довольно далеко, по крайней мере вода уже доходила ей до плеч, она обернулась, посмотрела назад и помахала рукой Стюарту, который стоял в плавках на пляже.
Ему хватило пары минут, чтобы доплыть до нее, мощные руки широкими гребками рассекали воду, смуглая кожа блестела на солнце.
— Замерзла? — спросил он.
Клацая зубами, Синди отрицательно покачала головой и тут же испытала прилив радости, когда он, вдруг весело улыбнувшись, спросил:
— А чего ты тогда вся дрожишь?
— Ну, понимаешь, тут холодно, конечно, — стала объяснять она, с трудом ворочая языком, — но холод такой бодрящий и от него кровь начинает так бегать по жилам, что становится почти тепло.
Он кинул на нее насмешливый, сочувствующий взгляд и, прежде чем направиться обратно к берегу, сказал:
— Двигайся пошустрее, тогда не будет так холодно.
Минут через двадцать Синди услышала, как он кричит ей почти от самого берега:
— Давай вылезай, хватит плавать!
Синди, которая уже почти забыла о том, как она замерзла, и даже начала получать удовольствие, радостно бросаясь навстречу очередной волне, тут же заупрямилась:
— Но…
