Маргарет Роум - Человек Огня
С начала и до конца ужина на сеньора и Тину со всех сторон градом сыпались вопросы, и отвечать надо было добросовестно, не упуская ни одной подробности. Реакция всей группы была единодушной: на героев взирали со смесью почтительного благоговения и ненасытного любопытства, поэтому, когда, к полному удовольствию слушателей, захватывающие приключения были описаны вдоль и поперек и все начали неохотно расходиться по палаткам, обсуждая те или иные подробности, было уже далеко за полночь. К тому времени как последний любопытствующий ушел, оставив Тину наедине с Тео, девушка до смерти устала. Несколькими секундами раньше она видела, как сеньор удалился вместе с Инес в сторону ее палатки, и сейчас пребывала в самой черной тоске. Разом навалились боль во всем теле и невероятная слабость. Тине хотелось поскорее отправиться спать; с трудом удерживая открытыми слипающиеся глаза, она повернулась к Тео, думая попрощаться, но американец вдруг предложил:
— Давай чуть-чуть погуляем, крошка, нам есть о чем поболтать.
Тина покачала головой:
— Мне очень жаль, Тео, но с этим придется подождать до утра, я невероятно устала.
— Оно и видно, сладкая моя, — Брэнстон обнял ее за плечи, — но мне надо сообщить тебе кое-что важное, это займет всего минутку, — не унимался он.
Сопротивляться было бесполезно. Хорошо зная Тео, Тина понимала, что выполнить его просьбу легче и быстрее, чем испытывать его упорство, а потому, вздохнув, согласилась:
— Хорошо, но только, пожалуйста, не тяни время.
Лица Брэнстона в темноте безлунной ночи девушка не видела, но почувствовала, что он безумно радуется, ведя ее в лес. Тина шла неохотно. Утешало ее только то, что Тео не выбрал берег реки, где все болезненно напоминало бы о случайном свидании с Рамоном, но, когда они достигли гигантских деревьев, девушка заупрямилась:
— Ну все, мы уже достаточно далеко. Рассказывай, что хотел.
Тина подняла глаза, пытаясь разглядеть лицо Брэнстона в окружавшей их мгле, и почувствовала укол беспокойства, когда он ничего не ответил. Молчание американца казалось зловещим, настолько тяжелым и угрожающим, что в душе Тины начала подниматься паника.
— Тео! — резко окликнула она его. — Почему ты не отвечаешь?
Когда огромные ручищи вдруг обхватили ее, прижав к гигантскому телу, девушка обругала себя за недогадливость, но слишком поздно.
— Прекрати! — потребовала она, колотя кулачками по его широкой груди. — Прекрати сейчас же, или я закричу и подниму на ноги весь лагерь!
Угроза не возымела никакого действия — Брэнстон лишь утробно хохотнул и, крепче прижав Тину к себе, быстро запечатал толстыми губами ее рот. Девушке было до тошноты противно. Поцелуй был таким грубым, безо всякого намека на нежность, что Тина почувствовала себя оскверненной, когда гигант наконец оторвался от нее. Сквозь туман омерзения, притупившего все чувства, она услышала сиплое бормотание:
— Ты вошла мне в кровь, Тина, милая. Ты ведь будешь со мной ласкова, правда? Я с ума по тебе схожу!
Когда Тео вновь склонился к ее лицу, девушка заметила полубезумный блеск его глаз и нашла в себе силы закричать, прежде чем он снова заткнул мерзостной пастью ее рот. Силы едва не оставили девушку, но страх упасть в обморок заставил ее бороться. В полном отчаянии Тина лупила Брэнстона, стараясь вывернуться из цепкой хватки, но сопротивление только распаляло его. Чувствуя, что теряет сознание, она неимоверным усилием воли собрала последние силы и, пытаясь освободиться, с размаху стукнула негодяя ногой по голени.
И вдруг Тео так неожиданно отпустил Тину, что она упала на землю. Девушка слишком обессилела, чтобы подняться, и судорожно хватала живительный воздух распухшими, саднящими губами. В ушах гудело, и, словно вдалеке Тина уловила шум возни, а потом что-то звучно рухнуло на землю рядом с ней. Взглянув в ту сторону, она не сразу смогла осознать, что происходит. Полубесчувственный Брэнстон валялся на земле, а над ним грозно нависал Рамон Вегас, ожидая, когда противник встанет. Даже в темноте Тина смогла разглядеть, каким диким гневом пылают глаза сеньора. Голова надменно откинута, кулаки сжаты, все тело напружинено, а взгляд ловит миг, когда Тео шевельнется. При виде Рамона девушка позабыла обо всех обидах — ее привела в ужас исходившая от сеньора сокрушительная ярость, с которой он даже не пытался совладать. Рамон был, несомненно, доволен, глядя на поверженного Тео, страстно желал отомстить и, совершенно очевидно, намеревался довести до конца схватку по закону джунглей — бой без пощады! Отпрыск испанской аристократии исчез, его место занял человек, с пугающей быстротой вернувшийся к форме правосудия, принятой у первобытных племен, — немедленной расплате за содеянное.
Рамон ринулся вниз, и Тина увидела, как его руки стиснули шею Тео. Она сдавленно вскрикнула, напрягая пересохшее горло, но этот невнятный хрип перекрыл пронзительный вопль — он прокатился по зарослям, спугнул дюжину птиц с насиженных мест и был подхвачен голосами невидимых обитателей джунглей. В конце концов молящий голос Инес дошел до сознания разгневанного сеньора.
— Рамон! Нет! Матерь Божья! Ты убьешь его!
Она бросилась к сеньору и начала барабанить по его спине, упрашивая отпустить Тео, чьи налитые кровью глаза явно свидетельствовали о том, что парню сейчас ой как несладко.
Тина с трудом поднялась на ноги, кое-как добрела до Рамона и просипела:
— Пожалуйста… О, пожалуйста, не надо!..
Колени у девушки подогнулись в тот момент, когда сеньор отпустил американца и повернул голову на звук ее голоса. С отчаянием Тина увидела удивление и упрек в его глазах, но она скорее готова была вызвать неудовольствие Рамона, чем допустить, чтобы он стал жертвой собственных неуправляемых страстей. На лице сеньора застыла гримаса сердитого недоумения.
— Ты просишь за Брэнстона? — осведомился Рамон. — После того, что он сделал, ты все еще что-то чувствуешь к этому?..
Тину побудило вступиться за негодяя не столько стремление спасти ему жизнь, сколько инстинктивное знание, подсказывавшее, что стоит признать, как она ненавидит и боится Тео, — и ярость сеньора может окончательно выйти из-под контроля.
— Это было недоразумение, — пробормотала девушка. — Пожалуйста, дайте ему уйти, я вас очень прошу!
Гнев Рамона поутих, но он все еще был взвинчен, а бледность проступала даже сквозь бронзовый загар. Тина видела, как он плотно стиснул зубы, как будто в душе его происходила ожесточенная борьба, и отвернулась, не в силах вынести обиду и презрение в его сверкающих глазах. На поле брани воцарилась тишина, нарушаемая только тяжелым прерывистым дыханием, потом сеньор щелкнул пальцами и пренебрежительно указал на Тео:
