Шарлотта Лэм - Виновата только я…
— Мне следовало догадаться, — корил он себя. — Мне не следовало забывать, что, как бы вы ни выглядели, вы женщина, а женщины самые двуличные, неискренние, коварные…
— Нет, не надо так говорить, — прервала она его в ужасе, ее губы задрожали. — Я не такая! Не говорите обо мне такие жестокие вещи. Закери, вы же сами не верите, что я такая, правда ведь? Вы не можете…
Его злобный взгляд сверлил ее, но она не могла отвести глаз. Словно под гипнозом, она смотрела на него, и ничто на земле не имело для нее значения, только он.
Закери, Закери, повторял снова и снова ее внутренний голос, когда она смотрела на него, упиваясь его близостью.
Его взгляд медленно опустился к дрожащим полуоткрытым губам. Она даже представить себе не могла, о чем он думает, но это ее ничуть не беспокоило. Она знала только, о чем думает сама, она так сильно хотела, чтобы он поцеловал ее, что это было все равно как глубокая физическая боль, разъедающая весь организм. Она не выдержала, и слезы выступили на глазах.
Закери заметил это и нахмурился.
— Не смейте! — проскрежетал он. — Ну почему женщины всегда, когда кончаются их аргументы, плачут? Это одна из женских штучек, с помощью которых они легко добиваются своего.
Он дотронулся до ее лица, кончиком пальца провел по мокрым ресницам и посмотрел на влагу, оставшуюся на коже.
— Они настоящие? — искренне поразился Закери.
— Я ненавижу вас, — всхлипнула Луиза, пытаясь произнести это как можно убедительнее, поскольку в эту секунду она ненавидела его почти так же сильно, как любила.
— Ладно, прекратите плакать: вы выиграли, — криво усмехнулся Закери. — Я признаюсь в суде, что был недостаточно внимателен, когда ваш отец показался из-за поворота. Я готов на все, лишь бы вы прекратили реветь. Я не могу на это смотреть, вы сразу стали такой беспомощной и несчастной.
Она просияла. Ее улыбка сквозь слезы походила на радугу во время дождя. Казалось, что теперь ее слезы польются еще более широким потоком.
— Правда? Вы сделаете это? О-о, спасибо…
— Разве я не получу за это небольшую награду? — мягко спросил Закери и медленно наклонился к ней. Она тоже покачнулась в его сторону, ослабев от охватившего ее желания.
При первом же прикосновении его губ Луиза закрыла глаза, волна удовольствия накрыла ее с головой, чуть не свалив с ног. Она мечтала об этом с тех пор, как вошла сюда. Наконец она испытала неописуемую радость от исполнения ее тайного желания.
Закери спустил пальто с ее плеч и, когда оно упало на пол, обвил Луизу руками. Она тоже прильнула к нему, обняв его затылок, ее пальцы перебирали его густые черные волосы.
Целуя ее, он прерывисто дышал, его руки нежно ласкали ее тело, изучая каждый изгиб.
Неожиданно он отпустил ее губы и спрятал лицо на ее шее. Она почувствовала горячее дыхание на своей коже.
— Вы сводите меня с ума, — пробормотал он. — Холодная снаружи, но внутри бушует пламя… вы как айсберг — на поверхности видна только часть вас. Я думаю, вы губите всех, кто имеет неосторожность приблизиться к вам.
Обидевшись, она вспыхнула:
— Как вы можете говорить так жестоко? Вы же не знаете меня…
Он поднял голову.
— Неужели вы думаете, что я не осознаю этого? Я даже представить не могу, что творится у вас в голове. А когда я с вами, я не уверен, что знаю, что происходит в моей собственной! — Его губы цинично искривились. — Например, почему я без конца целую вас?
Она покрылась ярко-красным румянцем.
— Вы хотите сказать, что это я бросаюсь на вас? — Неужели он начал догадываться о том, что она к нему испытывает? Она готова была провалиться сквозь землю.
Закери покачал головой.
— Нет, конечно, нет! Вы мне нравитесь, а если бы вы бросались на меня, то я бежал бы от вас куда глаза глядят, вы уж мне поверьте. Я сторонюсь таких женщин. Первый шаг всегда должен исходить от меня.
— Зачем же вы тогда спрашиваете, почему целуете меня? По-моему, вы сами ответили на свой вопрос! — Луиза почти не дышала, она бы тоже хотела знать ответ.
Закери отпустил ее и отошел, держа руки в карманах и опустив голову.
— Я не жду от вас ответа, я просто размышлял вслух — или по крайней мере пытался… Я не могу уже несколько дней объяснить то впечатление, которое вы на меня производите. Может быть, что-то ужасное случилось с моей головой во время аварии, хоть рентгеновские и ультразвуковые исследования ничего не выявили?
Луиза быстро возразила:
— С вашей головой все в порядке. Я видела результаты исследований. Никаких повреждений мозга.
— Я все время забываю, что вы медсестра. Но это неважно. Может быть, я слишком много времени провел в одиночестве? Да, наверное, уж очень часто я ловлю себя на мысли о вас…
Ее сердце подпрыгнуло от радости, но тут же она вспомнила о другой девушке, о той, которую он видел перед аварией и которой грезил с тех пор.
— А как насчет вашей девушки в белом, в саду? О ней вы больше не думаете? — промурлыкала она.
— Все время, — смущенно ответил он. — Я до сих пор мечтаю о ней, но иногда… — Он, нахмурившись, замолчал.
— Иногда что?
Закери не ответил. Он стоял перед мольбертом, находящимся в центре комнаты, и смотрел на холст. Руки Закери были сжаты в карманах голубых джинсов. Луиза наблюдала за ним, думая о той непонятной силе, которая влекла ее к нему.
Помолчав, она подошла ближе.
— Вы уже рисуете? — поинтересовалась она, поворачиваясь к холсту.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь это видел! — злобно выкрикнул он, пытаясь своими широкими плечами заслонить от нее картину, но слишком поздно: она успела разглядеть то, что там было изображено.
Картина не была еще закончена, но на ней уже было все: деревья, живая изгородь, сумрачное небо с месяцем, а на переднем плане вспышка белого — женская фигура в летящем белом платье, ее черные волосы рассыпались по плечам, а голова была немного повернута в сторону.
Луиза сразу поняла, что это изображение женщины, которую Закери видел в саду тем вечером. Все детали, о которых он рассказывал, совпадали. Ревность обострила ее чувства, она заметила все это с первого взгляда. Картина обладала удивительной магической силой: полумрак, девушка в платье словно из эфира, месяц, выглядывающий из-за серебристых листьев, и окна, просматривающиеся где-то вдали. Она интриговала, заставляла поверить, что за картиной скрывается какая-то тайна.
Затем глаза Луизы остановились на лице девушки и… расширились от удивления.
Это было ее собственное лицо.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Позже, на работе, Луиза не могла забыть этот момент. Она была так потрясена увиденным, что даже не нашла в себе сил попросить Закери объяснить — она просто повернулась и уставилась на него широко открытыми глазами.
