Ребекка Тейт - Погоня за радугой
19
Дэвид был настолько шокирован произошедшим, что не сразу сообразил: нельзя отпускать Стейси. Он понимал, насколько она обижена, и потому остался на месте, не решаясь ее останавливать. Но, когда хлопнула входная дверь, Дэвида словно вновь включили. Он решительно направился следом. Однако все, что увидел, это исчезнувшее в конце улицы такси.
Не везет, так не везет.
Мрачный как туча, Дэвид возвратился в дом. Грэм и Лола все так же сидели на диване, о чем-то шепотом переговариваясь. При виде Дэвида они умолкли.
— Довольны? — бросил он им. — Поняли, что вы натворили?
— Ой, не стоит воспринимать это так серьезно, — махнула рукой Лола. — Моя сестра отходчивая. Ну подумаешь, маленькое недоразумение. Стейси остынет и всех простит, она всегда так делает.
Дэвид в полном изумлении уставился на юную нахалку. И это капризное существо Стейси защищала? Ради этой девушки она прилетела из Чикаго, чтобы привезти сбежавшего жениха?
— Ты не стоишь и мизинца своей сестры, — резко бросил Дэвид.
Лола залилась краской.
— Как вы смеете меня оскорблять?!
— Это заслуженно.
— Дэвид, успокойся, пожалуйста, — вмешался Грэм. — Ведь, и правда, не случилось ничего страшного. Ну, заигрались немного, с кем не бывает.
— Со мной не бывает. — Дэвид еле сдерживался, чтобы не сорваться на крик. Одно воспоминание о том, с каким лицом отсюда вышла Стейси, доводило его до бешенства. Нет, он, конечно, предполагал, что Стейси не останется. Однако думал, что она закричит, выпустит пар и можно будет как-то извиниться перед ней, ведь, если человек выкричит свою беду и обиду, он способен услышать слова другого. Однако Стейси унесла все в себе. Даже ему ничего не сказала. Только сестре, и то немного.
— Послушай. — Грэм встал, подошел к Дэвиду и положил руки ему на плечи. — Извини меня, брат. Я действительно повел себя непорядочно. Про эту историю я должен был тебе рассказать и предупредить, как делал и раньше. Но что-то в голове переклинило, я так хотел поскорее оказаться на яхте с приятелями, да и ситуация выглядела решенной… Словом, я повел себя как последний глупец и тебя подставил.
Дэвид молчал. Грэм все равно остается его братом. Какой есть: взбалмошный и безответственный, склонный к авантюрам, но он брат, его отражение, человек, который всегда был рядом. Он выручал Дэвида сотню раз точно так же, как Дэвид выручал его. Именно поэтому нарушить данное брату обещание было невозможно. Если бы на месте Грэма был кто-то другой, то Дэвид достаточно легко мог бы нарушить свое слово, когда увидел, как далеко все зашло. Но это Грэм. Перед Грэмом он всегда оставался честен.
— Если бы дело было только в этом, — буркнул Дэвид.
Грэм опустил руки, бросил взгляд на Лолу, навострившую ушки, словно любопытная кошка, и бросил ей:
— Выйди. Кухня вон там. Можешь сделать себе коктейль. Насколько я знаю Дэвида, у него в холодильнике всегда есть и молоко, и мороженое.
— Но я не хочу уходить! — запротестовала Лола.
— Выйди! — все тем же непререкаемым тоном велел Грэм.
Лола, конечно, обиделась, надула губки, но с дивана встала и ушла из комнаты. Грэм закрыл за ней дверь и повернулся к Дэвиду.
— Значит, все серьезно?
— Теперь уже, похоже, нет. — Дэвид поискал взглядом сумку. Вроде должна здесь лежать… — Но это мы еще выясним. Я не намерен сдаваться без борьбы.
Сумка обнаружилась за креслом. Дэвид вытащил из нее бумажник и сунул в карман, потом похлопал себя по карманам — да, ключи от машины здесь.
— Скажи мне, что происходит, — потребовал Грэм.
— Не хочу обвинять тебя, братишка, но из-за обещания тебе, которое я проклял уже двести тысяч раз, я, возможно, упустил свою любовь.
— Ты влюбился в Стейси Лартер?! — Грэм ушам своим не верил. — Кто бы мог подумать! Она же совершенно не в твоем вкусе. Сколько тебя помню, ты предпочитал скромных темненьких девиц.
— А пал жертвой нахальной и рыжей. И сейчас она ушла из моего дома. Я даже не мечтал ее оставить, с самого начала понял, что это безнадежно. Хотя испробовал все доступные мне средства. А она даже не нашла в себе сил со мной поругаться. — Дэвид криво усмехнулся. — И мне повезет, если она не станет презирать меня до конца своих дней.
— Стейси отходчивая, Лола права. Может, у тебя есть шанс?
— Вот это я и собираюсь проверить. — Дэвид двинулся к двери.
— Эй, подожди! — окликнул его Грэм.
Дэвид обернулся: брат стоял и смотрел на него. До появления Стейси Грэм был для Дэвида самым близким человеком на земле. Даже самые любимые люди подчас совершают серьезные ошибки.
— Удачи! — пожелал Грэм.
— Спасибо. Она мне пригодится.
Стейси думала, что заплачет, но слезы, царапавшиеся в горле во время разоблачительной беседы в доме Дэвида, куда-то подевались. Так что всю дорогу до аэропорта Стейси смотрела в окно совершенно сухими глазами. Водитель, к счастью, оказался не из любителей поболтать и не приставал к пассажирке с разговорами о погоде или ценах на бензин. Впрочем, если бы он и заговорил, Стейси вряд ли услышала бы.
Она пыталась осознать масштаб случившегося и не осознавала; пыталась так и этак примерить события на свое будущее и не могла. На несколько мгновений, еще до того, как все открылось, она посмела вообразить, что у нее могло бы быть общее будущее с Дэвидом Райтом. Который казался ей Грэмом. А потом выяснилось, что Дэвид и Грэм люди совершенно разные. Физически.
Теперь ясно, почему ей все время мерещилось, что тут что-то не так. И почему Дэвид просил ее подождать до понедельника: дозванивался брату. И почему разговоры о раздвоении личности вызывали у него такую странную реакцию, а о Лоле он говорил с неохотой. Да он просто ее не знал. Для него Стейси была незнакомкой, возникшей на пороге его дома и требовавшей от него непонятных вещей. Своя рубашка ближе к телу: интересы брата Дэвид соблюдал в первую очередь. Это понятно. Однако почему он не признался потом? Стейси казалось, что они стали друзьями и она бы поняла…
Нет. Не поняла бы. Сейчас, представляя себе, что Дэвид признается в содеянном, и думая о своей возможной реакции, Стейси осознавала, что уехала бы сразу, вот как теперь. Ни минуты не осталась бы в доме. Потому что ни ей, ни ее сестре не нужен лгун. А Дэвид лгал. Вспоминая его фразы, разговоры, Стейси не могла не отметить, что ложь была осторожной и достаточно деликатной. И в какой-то мере Дэвид был с нею откровенен. Все-таки он не играл Грэма, сразу объяснив, что в Беркли ведет себя по-другому. Стейси списала это на эксцентричность, на порывы творческой натуры, на состояние «не от мира сего», которое вполне может обуревать человека, занимающегося и математикой, и другими вещами, никак с математикой не согласующимися. В Беркли — один человек, в остальном мире — другой. Две стороны одной небанальной личности. Грэм и Дэвид. Обман и… обман.
