(не) Родная дочурка для мэра (СИ) - Лорен Лена

Будильник еще не прозвенел, а значит, ему можно еще чуточку поспать. Богдану нужно как следует выспаться, ведь у него сегодня важный день. Он наконец-таки вступает на должность мэра.

Да только как тут встанешь аккуратно, если муж прижался ко мне и обвил своей рукой мой беременный живот?

Тихонько приподнимаю его руку, оставляя невесомый поцелуй на его небритой щеке. Скидываю с себя одеяло, намереваясь подняться с постели, как вдруг Богдан резко открывает глаза, будто и не спал вовсе, а потом настырно просовывает ручищу под мое туловище и притягивает всю меня к себе целиком.

— Попалась! — игриво протягивает он хриплым голосом, прикасаясь кончиком носа к моему, трется о него.

— Доброе утро, родной, — шепчу я с улыбкой, наслаждаясь его теплыми объятиями. — А ты чего так рано проснулся? Или ты вообще не спал?

— Спал. Одним глазком.

— Милый, ну как же так? Ты же понимаешь, что… — только намереваюсь его отчитать, как он затыкает мой рот, накрывая его своими пальцами.

— Кто-то же должен был следить за самочувствием самой красивой мамочки во вселенной, — говорит он взволнованно, скользнув пальцами с моих губ до шеи, а затем его ладонь опускается на мой живот.

Поздним вечером у меня появились незначительные тянущие боли внизу живота. Я пыталась успокоить Богдана, сказав, что такое бывает. Так он ни в какую не пожелал меня слушать. Шумиху поднял, караул. Таким напряженным своего мужа я видела всего однажды — пять лет назад, когда он предложил мне стать его фиктивной женой. Но несмотря на это, он всё держал под контролем и был весьма организованным. Богдан созвонился с моим акушером-гинекологом, быстро собрал меня и отвез в клинику, где я веду свою беременность, а там всё и подтвердилось. Нам сообщили, что схватки были тренировочными, и отправили домой дохаживать.

А что? Отличная была тренировка. С таким надежным мужчиной мне никакие роды не страшны.

Однако еще пять лет назад я и подумать не могла, что когда-нибудь еще смогу забеременеть, не говоря уже о том, чтобы выносить сразу двойню. Но наша любовь с Богданом имеет свойство творить чудеса. Она словно исцелила меня, и совсем скоро нашу дружную семью ожидает двойное пополнение.

Мы ждем не дождемся с ними встречи… Катюша так вообще ведет собственный календарь, где делает пометки, отсчитывая дни до предполагаемой даты родов. Она так своего дня рождения в этом году не ждала, как ждет рождения своих братишек. Даже подарки им уже прикупила. Уверена, наша Катенька будет самой заботливой и любящей сестрой. Этого у нее не отнять.

— Да всё нормально со мной, — заверяю я, прильнув к мужу. — Рожать пока не планирую, но вот про самую красивую мамочку во вселенной ты явно загнул, — посмеиваясь, я переваливаюсь на спину и руками пытаюсь обхватить свою необъятность, а рук один фиг не хватает. — Ты только посмотри… Боже мой, живот скоро из космоса будет виден.

Богдан обводит любящим взглядом мои внушительные параметры и кривовато усмехается.

— Это уж точно, но твой животик самый красивый животик из всех, что я когда-либо видел, — наклоняется и осыпает поцелуями мое пышное брюшко, и как раз в этот момент кто-то из мальчишек начинает активно пинаться внутри меня. — Опа, и детки наши тоже проснулись!

Богдан прикладывает свою руку к месту, где из меня делают отбивную, водит по кругу, оглаживает, что-то нашептывая. Я не разбираю слов, но сынишки буквально сразу же затихают, словно почувствовав, что их здесь в обиду никто не даст.

— А чего же им не проснуться, когда тут на их укромное местечко совершают набеги, — подшучиваю я, на что Богдан хищно оскаливается и в одно движение поднимается, нависнув надо мной.

— А ты что-то имеешь против? Чем тебя мои набеги не устраивают, м? — как кот он мурлычет.

Глаза его наливаются желанием, а я уже готова спичкой вспыхнуть. С этой беременностью гормоны делают со мной невероятные вещи. Впрочем, гормоны тут ни при чем. Это всё Богдан. Всего один его правильный взгляд, всего одно властное прикосновение — и я уже себе не принадлежу.

— Я-то? Богдан, да упаси боже, — говорю я с придыханием, смело бросая ему вызов и пробегаясь пальчиками по его обнаженной спине. — Ты же знаешь, я только за, меня твои набеги в полной мере устраивают, но вот наши дети… Они явно не в восторге от столь повышенного внимания к ним с утра пораньше.

— И в кого же они такие вредные у нас? — протяжно хмыкает.

— А ты… ты попробуй догадайся, — жму своими плечиками, на что Богдан хитро прищуривается.

— Ничего, им еще недолго осталось терпеть набеги на их мамочку… — произносит он рваным шепотом, а потом в нетерпении впивается в мои губы с жаром, и спустя какое-то время я взмываю в небеса.

Обожаю такие вот пробуждения. Бодрят, как ничто другое.

Вскоре мы принимаем душ и спускаемся на первый этаж, думая, что Катюша еще не проснулась. Не тут-то было. Она уже сидит на кухне. Собранная, причесанная. Уплетает кукурузные хлопья с молоком.

— Доброе утро, Катён, — подхожу к ней и целую ее в волосы, обращая внимание на стол, где стоят тарелки с жареными яйцами и парочкой горячих бутербродов с кофе. И когда только она успела всё это приготовить? — Дочур, а это ты, что ли, столько всего наготовила?

— Ага. Я специально завела будильник, чтобы встать пораньше и приготовить вам глазунью с горячими бутербродами. У папы же сегодня ответственный день, он должен быть сытым.

Ровно через час Богдану предстоит принять присягу на заседании горсовета.

Мы с дочкой даже не сомневались, что он одержит победу в выборах. Он должен быть победить еще пять лет назад.

И это даже не потому, что у него отсутствовали соперники из заявленного списка кандидатов, ведь на Старовойтова и Молотова завели уголовные дела за взяточничество и отмывание денег. Их взяли под стражу буквально накануне решающего голосования. Такова их судьба.

Но если бы не эти обстоятельства, Богдан всё равно был бы безоговорочным лидером. По-другому и быть не могло. Он должен был стать мэром. По праву это было его место, но тогда всё сложилось иначе. Богдан твердо решил, что пост мэра — не его заветная цель, к которой он должен стремиться. Семья — вот, что на самом деле оказалось для него важнее.

Я, конечно, была против столь поспешного решения. Десятки раз я просила Богдана одуматься и не рубить сгоряча, ведь мне ничего не нужно было доказывать, но его невозможно было переубедить. Он был уверен, что его решение пойдет нам всем на пользу. Так вместо предвыборной гонки Богдан направил все свои силы и внимание на мой предстоящий развод, затем к процессу подключился брат Богдана Мирон, и уже через месяц я была официально разведена.

Конечно же, Стёпка был бы не собой, если бы не попытался отыграться, решив оспорить отцовство Богдана через суд. Но и тут его ждал жесточайший провал. Стёпка остался ни с чем. А вот если бы он не бросил тогда в наши баулы свою старую одежду с рыбацкими сапогами, так бы хоть они остались у него.

С тех пор я ничего не слышала о Степане Митрошине. Я не знаю, где он живет и чем дышит. Да и знать не желаю. Этого человека для меня не существует. Да и Катюшка наша о нем даже не вспоминает. Зачем ей вспомнить о предателе, когда у нее есть такой замечательный отец, который души в ней не чает, который балует ее по поводу и без, который дарит ей свою отцовскую любовь, не прося ничего взамен, и которого она гордо называет своим «папой».

— Да ты ж мое золотце! Папина радость! — Богдан чмокает дочку в макушку, не упуская возможности потискать ее. — Большая такая уже стала. Самостоятельная. И когда ты только успела стать такой взрослой?

— Папуль, мне всего девять, я еще не взрослая, — Катюша в несогласии качает головой, немного смутившись.

— Девять лет всего, а уже такие завтраки обалденные готовишь! — облизнувшись, Богдан присаживается за стол и с удовольствием принимается за еду. — М-м-м, Катюш, это очень вкусно. И что бы мы с мамой без тебя делали⁈

— Без меня вы бы не встретились вообще, и не полюбили друг друга. И моих братиков тогда бы тоже не было, — отмечает она с умным видом, и я не могу не согласиться с ней: