Карен Рэнни - Строптивая жена
На поляне он остановился и с удовольствием услышал, как Сара задохнулась от восторга и изумления.
Внизу мерцала река Тей, серебристой змеей извиваясь среди изумрудной зелени. На север уходили горы Кейрнгорм. На запад тянулись холмы Лох-Ирн. Воздух казался здесь более мягким, размытым, все виделось как сквозь прекрасную вуаль.
Он был дома, и его сердце, казалось, с каждой милей расцветало.
— Что это? — Высвободив руку, Сара указала влево.
— Туллохс-Фолли, павильон «Каприз» в виде искусственных руин, — сказал Дуглас. — Башня на нем была построена в прошлом столетии одним из твоих предков.
— Значит, мы недалеко от Килмарина?
— Несколько часов пути, не больше, — ответил Дуглас.
— Тут кто-нибудь живет?
Он покачал головой.
— Тогда зачем это построено?
— Полагаю, это преклонение перед замками на Рейне в Германии. — Он указал вниз на реку Тей: — У нас есть собственная версия Рейна, но никаких замков.
Сара указала направо, на руины какой-то постройки на другом холме, ниже того, на котором они стояли.
— А это что?
— Это замок Белой дамы. — Зародившаяся в глубинах его души улыбка рвалась наружу. — Я слышал об этом мальчишкой. Не помню, кому он принадлежал, а может, и не знал никогда. Но по слухам, здесь бродит девушка, которая влюбилась в слугу, и ее заперли в спальне на третьем этаже. Она выбросилась из окна.
— О Господи!
Дуглас снова взял ее за руку.
— Не надо расстраиваться из-за такой старой истории, Сара. Кто знает, правдива ли она?
Они отошли от обрыва, и только тогда она заметила одеяло и корзину.
Дуглас выпустил ее руку, и Сара устроилась на одеяле.
— Как ты это делаешь? — спросил он.
Она вопросительно подняла глаза.
— С твоими юбками. Ты похожа на цветок и села так изящно, будто сделала реверанс.
Сару удивил этот комплимент.
— Меня этому учили, — сказала она.
— Ты часто бывала на пикниках?
— Мы с мамой предпочитали полдничать под дубом в южной части Чейвенсуорта. Там чудесное место. Можно посидеть, почитать или поговорить.
— Я удивлен, что ты позволяла себе отложить свои обязанности. — Он уселся напротив.
— Меня начали учить, когда мне было шесть лет. Именно тогда мне ясно дали понять, что я дочь герцога Херриджа и, следовательно, отличаюсь от других людей.
Дуглас промолчал.
— Меня поощряли всегда вести себя прилично и помнить, что люди смотрят на меня, единственного ребенка герцога Херриджа. Я не должна позорить его, ставить его в неловкое положение, поступать неуместно.
— Другими словами, ты должна была стать образцом добродетели.
— Возможно, — слабо улыбнулась Сара. — Если у меня возникали вопросы, как поступить, мать была мне опорой. Она была для меня источником информации по большинству вопросов. В Лондоне я могла проконсультироваться с тетей.
— Мать не сопровождала тебя в Лондон?
— Нет, — покачала головой она. — Отец не позволял.
С каждым разговором Дуглас понимал Сару немного лучше, и теперь ему стало ясно, какую замкнутую жизнь она вела.
— Не сомневаюсь, ты была безупречной герцогской дочерью, — сказал он.
— Моя жизнь была ограничена моим поведением. — Замявшись, она продолжила: — Ожиданием моего поведения. — Сара смотрела прямо на него, бесстрашный взгляд ее серых глаз напомнил ему об их первой встрече в кабинете герцога Херриджа. — Но я не знаю, чего от меня ждешь ты, Дуглас.
Она развернула сыр и начала тоненько его резать. Дуглас не привык, чтобы его обслуживали, но забота жены опьяняла его.
— Ты не могла сказать мне ничего более приятного, — заметил он.
Теперь она смутилась.
— Я хочу, Сара, чтобы ты поступала по своему желанию: не так, как ты считаешь приличным, и не так, как, по твоему мнению, от тебя ждут, но сообразно своим чувствам.
Он потянулся и взял ее затянутую в перчатку руку в свои ладони. Сара всегда пряталась за покровами, всегда защищалась от пристального взгляда других.
Он хотел видеть ее нагой при свете дня, и хотя теперь не время и не место, он позволил себе поразмышлять об этом.
— У меня не было возможности сказать тебе, как роскошно ты выглядела тогда в нашей спальне. У тебя великолепные ноги, совершенные бедра и талия. И позвольте сказать, леди Сара, у вас великолепные ягодицы.
— Ты это говорил.
Его и позабавил, и обрадовал вспыхнувший на ее щеках румянец.
— Ты тогда улыбался, — сказала она.
— Так ты поэтому вернулась на свою узкую неудобную кровать? Потому что я улыбнулся? Я был восхищен и очарован. Почему же мне не улыбаться? Удивляюсь, что я джигу не отплясывал.
Она снова, казалось, изумилась.
Дуглас сосредоточился на ее руках, а когда поднял глаза, увидел, что она смотрит на него.
Воздух замер, стояла летняя тишина, как будто сама природа ждала. Даже кузнечики замолчали.
Он повернул ее руку и расстегивал пуговки на перчатке. Один за другим он высвободил ее пальцы из шелка, потом бросил перчатку на одеяло. Теперь их руки соприкасались. Ее рука была горячее, чем у него, будто скрытое пламя бушевало в ее теле, только так выражая свою тайну.
— Возможно, это несправедливо, — сказал он. — Ты, дочь благопристойного и добродетельного герцога, связалась с авантюристом.
— У нас не любовная связь, — сказала она. — Мы женаты.
— Пока мы физически не осуществим брачный союз, леди Сара, это лишь флирт.
— И как только мы осуществим союз, ты будешь относиться ко мне с соблюдением правил этикета, как я привыкла ожидать от мужчин?
Подняв голову, он посмотрел ей в глаза:
— Ты хочешь сказать, что я перестану смущать тебя? И больше никогда не буду говорить о твоей груди? О твоей нежной коже?
— Я действительно хочу, чтобы ты ничего подобного не говорил.
— Возможно, как только мы ляжем вместе, леди Сара, я буду говорить о другом…
— Ты не слышал, что я сказала? — спросила Сара.
Дуглас наклонился к ней:
— Пойми. Ты вольна сказать мне, что пожелаешь. Я столь же свободен игнорировать это.
Медленно она высвободила руку и сосредоточенно посмотрела вниз.
Дуглас приподнял ее за подбородок.
— Думаю, нам нужно вместо флирта завести любовную интригу, леди Сара, — сказал он. — И если дело дальше прикосновений не зайдет, пусть будет так.
Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на Дугласа. Он почувствовал, что она дрожит, и ему захотелось притянуть ее в свои объятия и согреть. Он тихо прошептал бы ей слова утешения и освободил бы ее от страха…
Дуглас потянулся за сыром и фляжкой пива и улыбнулся Саре, не удивляясь, что она отвела глаза вместо того, чтобы улыбнуться в ответ.
