Ирена Гарда - Каскадер и амазонка
Когда однажды Джеймс с Мелани и Айдахо появились в больнице и нашли Свенсона, тот растерянно произнес:
– Знаете, господа, я в недоумении. Поведение моей пациентки не укладывается ни в какие рамки. Во-первых, прогноз на будущее, несомненно, улучшился. Не знаю, как это у нее получается, но есть шанс, что она сможет избавиться от наркотической зависимости. Во всяком случае, она делает все возможное, но нужен хороший нарколог и психолог. Сегодня она почувствовала себя лучше и тут же потребовала, чтобы ей предоставили возможность пообщаться с представителями полиции. Кроме полицейских у нее был агент ФБР, который предложил поместить ее в специализированную клинику, и моя пациентка согласилась. Теперь она зовет мисс Вэй.
– А меня? – вопрос вырвался у Джеймса из самого сердца.
Свенсон сочувственно посмотрел на него.
– К сожалению, вас она не хочет видеть.
Мелани стиснула руку брата.
– Я пойду к ней прямо сейчас.
– Только постарайтесь больную не нервировать. Наши доблестные слуги закона и так доставили ей много трудных минут.
На пороге палаты Свенсон остановился.
– Подождите, пожалуйста.
На несколько томительных мгновений он скрылся в палате, а потом приоткрыл дверь, пропуская Мелани. В образовавшийся просвет Джеймсу был виден только кусочек постели Алисы, окно и подоконник, на котором в изящной вазе стоял только что переданный им через медсестру букет из пяти желтых роз.
Дверь беззвучно закрылась, а Джеймс с Айдахо покорно уселись у стены. Их обоих удивило желание Алисы пообщаться именно с Мелани, с которой ее связывало гораздо меньше, чем с каждым из оставшихся за дверью мужчин.
Свенсон ушел по своим делам, охранник отпросился попить кофе, и мужчины остались в тишине, наедине со своими мыслями.
Джеймс не замечал, как идет время. В палату несколько раз заходили то врач, то медсестра, а Мелани все не появлялась. Наконец дверь приоткрылась, и Мелли вышла. Вид сестры, вытирающей мокрым носовым платком покрасневшие глаза, перепугал Джеймса. На его памяти она плакала всего два или три раза, и должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы она позволила себе такое проявление малодушия. Он в нерешительности замешкался, поднимаясь со стула.
Прошло несколько томительных минут, прежде чем, хлюпнув носом, Мелани подняла заплаканное лицо.
– Мелли, ну как?
– Что с ней?
Вскочив со своих мест, Айдахо с Вэем одновременно выдохнули наболевшие вопросы, но расстроенная женщина только махнула рукой, пытаясь собраться с мыслями. Потом, сделав над собой усилие, она проговорила, стараясь быть спокойной (только губы неестественно кривились):
– Энди, она просила тебя зайти к ней после всех процедур, как только разрешит доктор Свенсон.
Лицо Айдахо расплылось в счастливой улыбке и, пробормотав что-то вроде «Я на секундочку», старик бросился в ординаторскую со всей возможной прытью, на которую способен уважающий себя мужчина солидного возраста.
Проводив приятеля взглядом, Мелани грустно вздохнула своим мыслям, а потом подняла на брата печальные глаза:
– Джеймс, она уезжает. ФБР пообещало ей защиту, если Алиса даст показания против бандитов, и она согласилась. Ее перевозят в наркологическую клинику, причем даже она сама не знает куда, и, боюсь, мы никогда ее больше не увидим.
Джеймс сделал протестующий жест, но сестра махнула на него рукой:
– Молчи. Она права. Ты знаешь, я ее недолюбливала, но сейчас я признаю, что тебе достался один шанс из тысячи, и не ваша вина, что судьба распорядилась иначе. Она хочет – я передаю тебе ее слова, – чтобы ты запомнил ее здоровой и красивой, а не уродливой наркоманкой… Молчи! Она права. Она сказала, что будет лечиться, а потом уедет куда-нибудь в глушь. Понимаешь, она не хочет, чтобы ее любили из жалости.
– Но, Мелани!
– Джимми, у нее изуродовано лицо, повреждены внутренние органы, не будет детей, героиновая зависимость, и ни один врач в больнице не берется прогнозировать ее будущее.
– Господи, – в отчаянии каскадер так стукнул кулаком по стене, что чуть не пробил ее насквозь. – И за что ей это все?
– Она говорит, что этот их Француз поступил как персонаж, по-моему, Энтони Куина, у которого Кестнер, что ли, увел жену. Что это за фильм, Джимми?
– «Месть», – на автомате пробормотал каскадер, но Мелли даже не слышала его, продолжая выплескивать наболевшее.
– Она просила тебе передать, что знает, что ты готов любить ее такой, какая она есть, но это не будет любовью. Она просит тебя быть сильным и отпустить ее. Вот, пожалуй, и все.
– Но, Мелли, – его голос стал умоляющим, будто сестра могла что-то изменить, – я не могу вот так с ней расстаться.
– Джимми, милый, сделай это ради нее.
– Но как же она одна в чужом месте…
– Она не будет одна. Алиса хочет, чтобы Айдахо поехал вместе с ней, и я уверена, что Энди будет только рад этому.
– Почему он, а не я?
Она посмотрела на него укоризненно.
– Потому что она не любит его так, как любит тебя.
В какой-то момент ей показалось, что, невзирая на все просьбы и запреты, брат бросится в палату к любимой, так напряглись его мышцы, но через мгновение его плечи обмякли и бушующие волны в карих омутах глаз сменились печалью неподвижной воды под пасмурным осенним небом.
– Ты права. Пойдем отсюда. Я… Я смогу до ее отъезда хотя бы, как раньше, посылать цветы?
Мелли улыбнулась ему сквозь слезы и кивнула.
Они вышли из больничного корпуса и побрели к автомобильной стоянке, а из-за занавески окна, расположенного на втором этаже, за ними следила женщина, тяжело опиравшаяся о подоконник. Ее лицо почти полностью скрывал бинт, на который из зеленых глаз скатывались соленые капли. Она смахивала их тонкими пальцами с обломанными ногтями и смотрела, смотрела вслед уходящим, словно пыталась запомнить каждое их движение…
Алиса уехала из больницы через три дня, в сопровождении верного Энди. Она боялась, что Джеймс, невзирая на ее просьбу, придет ее проводить, но каскадера не было, и девушка почувствовала, как рвутся в душе последние ниточки, связывающие ее с прежней жизнью. Ей захотелось плакать, но она твердо решила сохранять невозмутимость и очень тепло попрощалась с доктором Свенсоном и с медсестрой.
В последний момент примчалась Мелани с Алисиной дорожной сумкой и огромным букетом желтых роз. Впервые они расцеловались не по долгу вежливости, а по велению сердца, и китаянка умчалась назад, пробормотав что-то про званый вечер. На самом деле в этот день Джеймс впервые напился до потери памяти. Но зачем Алисе об этом знать?
Чтобы занять себя в полете и избежать необходимости поддерживать разговор с Энди, Алиса, как только заняла место в самолете, тут же полезла на дно сумки, где лежал томик Стейнбека. Каково же было ее удивление, когда она наткнулась рукой на деревянный угол какого-то прямоугольного предмета. Догадываясь, что это может быть, она вытащила находку.
