Глория Тенчли - Он и она
Сильвия шевельнулась, коснулась губами его кожи, и он не смог подавить стон, который, казалось, исходил из самой души. Кинг повернулся к ней лицом. Изгибы их тел настолько точно совпадали, что он не сомневался: они созданы для того, чтобы лежать вот так рядом. Во имя любви! Истинной и возвышающей!
Его поразило, что повторное желание может возникнуть так быстро и с такой непреодолимой силой. Оно вновь отбросило прочь все остальные мысли и все благоразумие. Огонь опять бушевал в крови, рот нашел ее губы, и снова во всем мире они оставались вдвоем. Стивен понял, что эту женщину он искал всю свою жизнь. И хотя эта мысль его ошеломила, она была настолько отчетливой, что не приходилось сомневаться в ее справедливости.
Заключительный миг блаженства вновь прокатился волной экстаза по всему его телу. Он услышал собственный голос, повторяющий как эхо имя Дженни, и понял, что это имя навсегда запечатлелось в его душе. Блаженство было настолько ослепительным, что граничило с болью, заставив подумать, что бывают моменты, когда от боли до блаженства один шаг. Через сотую долю секунды в сладких конвульсиях задрожало тело его подруги.
Когда возбуждение стало проходить, когда оба лежали рядом, утомленные и довольные, реалии мира вновь обрушились на него. Стивен не переставал думать о том, что она была девственницей. А значит, перед ним вставали дополнительные вопросы.
— Жизнь не перестает удивлять меня! — тихо проговорил он.
— Меня тоже! — Сильвия протянула руку к его груди и погладила его кожу вдоль шрама на плече.
— А что тебя удивляет?
— Все! Я! Ты! То, что сейчас между нами!
Теперь он должен был что-то сказать, но сумел лишь с трудом выдавить из себя:
— Я не мог и предположить, что ты девственница! Как же это так?
Ее рука замерла, и, когда Сильвия заговорила, он понял, что неправильно задал вопрос.
— Разве это было настолько очевидно?
Кинг выглядел нелепо:
— Нет, я имел в виду другое… но…
— Извини!
Боже мой! Да за что извиняться? Она прекраснее любой женщины с большим опытом! — думал он. А радость от сознания, что он ее первый мужчина, была настолько огромной, что не находилось подходящих слов.
— Я просто хотел сказать… что… что это не имеет никакого значения!
— Что не имеет значения? — приглушенным голосом спросила она, убирая с его груди руку.
Они продолжали соприкасаться телом, но он почувствовал, что расстояние между ними увеличилось. Природное чутье подсказывало Стивену, что он должен замолчать, прижать ее к себе и лаской постараться разрядить напряженность момента, но не мог этого сделать. Следует разобраться. Либо она первый абсолютно честный человек, которого он когда-либо встречал, либо… либо что?
— Ты знакома с Ником Гаррисоном! А у него нет друзей среди женщин, только любовницы.
— Я никогда не спала с Ником Гаррисоном, — категорично ответила Сильвия. — Он никогда не притрагивался ко мне. Я же говорила об этом!
— Никогда?
— Никогда! — эхом отозвалась она не глядя на Стивена. — Этот тип даже не поцеловал меня.
Она могла и не спать с Гаррисоном. Но одно Стивен знал наверняка: в своей сексуальной ориентации Гаррисон был абсолютно нормальным, то есть любил только женщин, но ведь он был знаком с этой девушкой, а значит, не мог не хотеть ее. Ни одному мужчине это не под силу!
— Я не хочу больше лжи! Особенно теперь! — взмолился Стивен, сознавая раздирающую душу правду этих слов. После того что между ними было, мысль о лжи разрывала сердце.
— Я тоже этого не хочу! — Сильвия отвернулась, села на кровати и прикрылась простыней, оставив открытой спину. — Я больше не хочу говорить неправду, но…
— Тогда и не говори! — воскликнул он.
— Но ты должен обещать, что не будешь предпринимать никаких необдуманных действий, если я скажу правду.
— Каких действий? — Он с трудом удерживал себя от того, чтобы не провести ладонью по ее спине.
— Никаких, пока я не объясню все подробно! — Она обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Взгляд ее стал томным, волосы рассыпались по плечам. — Обещай выслушать меня и ничего не предпринимать, пока я не объясню все до конца.
— Я не даю никаких обещаний вслепую! Я…
— Тогда забудь об этом! Я ничего не должна была говорить! — прошептала она и встала с кровати. Стивен подошел к ней, взял за плечо и резко повернул к себе лицом. Его благодушно-мягкое настроение улетучилось, нервы напряглись.
— Послушай, что происходит?
Сильвия не шевелилась, только грудь ее резко поднималась и опускалась. Его поразила гримаса боли, которая застыла у нее на лице, переполнило желание успокоить ее, вновь вызвать на этом прекрасном лице выражение страсти. Но он чувствовал: если бы сейчас попытался притянуть девушку к себе, она бы воспротивилась.
Кинг отпустил ее, сел на кровать и посмотрел любимой в глаза. Боль? Да! Но и что-то еще! Он почувствовал, как в нем зарождается беспокойство. Что-то здесь не так! Появилось нечто такое, чего не было несколько мгновений назад. А он, черт возьми, никак не мог догадаться, в чем тут дело!
Стивен встал с кровати и, не глядя на Сильвию, направился в ванную, бросив на ходу:
— Я сейчас вернусь.
Он решил сначала найти одежду, а потом заняться поисками правды.
Сильвию снова обуревали эмоции, которые владели ею, когда они на какое-то мгновение слились в одно целое. Тогда казалось, что душа ее растворилась в нем полностью и что она отныне и навсегда стала завершенным человеком. И что завершенность эта порождена любовью к Стивену. Той любовью, которая требовала рассказать ему всю правду.
Да и сама она не хотела ломать комедию перед Стивеном, не хотела, чтобы он считал, что она Дженни. Ей иногда приходилось вести разговоры о «занятиях любовью и сексом». Но при этом никто никогда не говорил ей, что в минуты настоящей любви весь обман, все притворство, вся ложь отлетают в сторону и человек понимает правду, пугающую и захватывающую одновременно. Такую, какую поняла она сама несколько минут назад.
Щелкнула дверь ванной комнаты. Сильвия быстро натянула на себя кофточку и джинсы. Вскоре Стивен вновь появился в освещенном дверном проеме, и у нее от нежности перехватило дыхание. Никто не сказал ей, что любить — это так мучительно!
Она стояла у кровати. Стивен включил ночник и подошел к Сильвии. В слабом свете выражения его глаз не было видно.
— Хорошо, — сказал он. — Я не буду ничего предпринимать, пока ты не объяснишь мне все, что должна объяснить.
Наступила ее очередь. Но она не могла рассортировать мысли и найти фразу, подходящую для начала объяснения. Она присела на край кровати и уставилась на свои руки, стиснутые на коленях.
