Джессика Стил - Плохие соседи
Сердце Пернел колотилось с невиданной силой, но единственное, что она смогла ему ответить:
– Ах ты, несчастный!
– Совершенно верно, – улыбнулся он в ответ, – хотя я и получил по заслугам, дорогая. Помнишь, мне тогда удалось подстроить, чтобы ты опоздала на свидание, – я так надеялся, что оно вообще не состоится. А ты заставила меня позеленеть от ревности – назначила свидание на следующий день.
– О, Хантер! – беспомощно пробормотала она.
Ему, видимо, очень понравилось, как нежно она произносит его имя.
– Ты любишь меня… ну хоть самую малость?
Пернел вздохнула.
– Немножко, – призналась она и почувствовала, как рука его теснее охватила ее.
Но Хантер ограничился поцелуем в уголок ее глаза – и забыл обо всем на свете.
– Так о чем это я говорил?
– Хм… вы просто осматривали фабрику, – напомнила она.
– Ах да! Ту ночь я провел в Миртл-коттедж и за свои прегрешения получил от дикарки соседки разбитое стекло в окне.
Пернел рассмеялась, а он продолжал:
– К тому времени, как мне удалось проникнуть в твою спальню через окно, мне стало так хорошо от твоей близости, что уходить вовсе не хотелось. Вот я и остался – чтобы оглядеться. Но к тому моменту, когда открыл твою дверь, я обернулся – и просто озверел.
– Да, вы были чем-то недовольны.
– Пока ты не рассмешила меня, и я начал целовать тебя. Должен признаться, мисс Ричардс: не знаю уж, какие силы побудили меня тогда выпустить тебя из моих рук.
– Если… ну, это хоть немного вас утешит, скажу: я тоже была поражена… тем, как сама потянулась к вам, – призналась Пернел.
– Любовь моя! – Он с нежностью смотрел на нее, вспоминая тот вечер. – Как же в таких условиях мог я противиться своему решению не приезжать в коттедж в пятницу?
– Но вы приехали в субботу, в четыре часа утра, – невольно уточнила она.
– Так ты тоже не могла уснуть?
– Н-но вы… тоже?
– Хитрушка. – Как ловко переадресовала она ему его же вопрос. – Да, я не мог заснуть в эту ночь, не стану скрывать. Около двух решил, что так дальше продолжаться не может, и помчался к тебе.
– А в полдень того же дня я вас встретила в деревенском магазинчике.
– И принялась добивать!
Он прекрасно все помнит!
– Прошу прощения, но на дорожке к дому я узрела вашу очередную помощницу…
– И приревновала меня, – договорил за нее Хантер – видимо, раньше это не приходило ему на ум. – Я же подумал: увидев меня, ты вспомнила, что произошло между нами в четверг, и вдруг начала сожалеть об этом.
Он умолк, чтобы запечатлеть у нее на виске поцелуй, и, пока она переживала этот момент, продолжал:
– Итак, я был дома, мне не терпелось тебя увидеть, поговорить, но после той стычки я решил – не буду стучаться к тебе в дверь. Потом выглянул в окно – и вижу кучу овец.
– Вы стучали мне в стену, взбешенный: поедают ваши…
– Да глубоко мне было безразлично, что они там едят. Я просто был рад, что вижу тебя, и… пытался от тебя это скрыть.
У нее снова чуть было не подкосились ноги.
– Но я не помню, чтобы оставила ворота открытыми, никогда не забывала их закрывать.
– Оставила! – снова заявил Хантер.
– Нет, не оставляла! Но вы…
– Так ты собираешься простить меня потому, что я все время знал, что ты не виновата? – Хантер, не в состоянии признать поражение, объяснил: – Я направился в деревню за дневной почтой, а она еще не поступила. Вот миссис Вилсон и предложила: «Вам забросит ее разносчик». Возвращаюсь, твои ворота заперты – парень, стало быть, – воспользовался твоей дорожкой: покороче, побыстрее можно добраться к моей двери.
Пернел слушала в изумлении.
– Вы, значит, еще и обманщик.
Она пыталась оставаться серьезной, но не удержалась от смеха – и тут же улыбка сбежала с ее лица: Хантер продолжал свой рассказ. В тот вечер он наблюдал, как она уехала, все время ждал ее возвращения, а потом вдруг услышал ее крик.
– Вы так быстро появились, я так была обрадована.
– Я вне себя был от ярости, едва сдержался, когда увидел тебя в его объятиях и как ты отчаянно ему сопротивлялась. Никогда прежде я не испытывал такого желания убить человека! Уже ночью меня захлестывали сильнейшие эмоции. Представил вдруг себя на твоем месте – ты ведь совершенно беззащитна. Неудивительно, что при следующей нашей встрече я чувствовал себя медведем с больной головой.
– О, Хантер! – прошептала Пернел, увидев, с какой любовью он смотрит на нее. Ей понадобилось время, чтобы собраться с мыслями: что было дальше? – Вы так восстали против моего самодельного забора.
– Еще бы! Я стремился к открытости в наших отношениях. Наши участки и так разделены кустарником, – зачем же сооружать еще какие-то преграды?
– Вы вели себя ужасно! – улыбнулась Пернел. – Но скоро исправились – явились ко мне полюбопытствовать, как продвигается мой ремонт. Правда, на самом деле вас интересовала посылка.
– Неправда.
– Что – неправда?
– Все неправда, дорогая. Помнишь, я сказал тебе накануне вечером, что не могу соврать? Так вот, каюсь, на следующий же день соврал – придумал эту злополучную посылку.
– Ах, та-ак! И я напрасно осматривала сарай и другие места в поисках несуществующей посылки?
– К сожалению, именно так.
– Но зачем все это?
– Да чтобы скрыть великое смущение. Ты мне нравилась все больше, и я придумал предлог, чтобы заходить к тебе в дом.
– Вот хитрец!
– Ты уж не обвиняй меня, – последнее время я и сам себя обвиняю. Ведь на следующее утро я возился у гаража, только чтобы встретить тебя. Но ты явилась – и я сделал вид, что очень тороплюсь. Ну, подумал и решил – но знаешь, я еще не совсем осознал, что со мной происходит, – «ждать посылку» – самый удобный предлог видеть тебя, когда захочу.
– Вы же звонили по телефону.
– Да, во вторник, среду и четверг. А к пятнице понял, что думаю о тебе и днем и ночью, да так, как никогда ни о какой другой женщине. И даже растерялся немного.
– И потому в тот вечер не приехали, даже не позвонили.
– Понимаешь, до меня дошло – это что-то невиданное, какое-то новое чувство. Я пытался… рассуждать логически, найти объяснение.
– И что же, ваша логика… к чему-то вас привела?
– Увы! Лишь к осознанию полной нелогичности своего поведения: стремлюсь к тебе, а сам не еду. Но к субботе я уже не мог преодолеть этой тяги. Машину оставил на дороге, обошел, как обычно, дом – твое кухонное окно открыто. Ну, я и направился к тебе – узнать о посылке.
– О-ох! – вздохнула Пернел. Теперь и она может признаться. – А я так вам обрадовалась, что ошпарила себе руку.
– Обрадовалась мне? – повторил Хантер. – Любовь моя! – Рука его сжала ее руку. – А как твоя рука сейчас?
