Джессика Стил - Плохие соседи
– Не подберу более подходящих слов. Сначала – неистовый шум за стеной: будто у вас целый взвод солдат занимается строительством оборонительных сооружений. – Потом…
– О! – Она все еще не могла прийти в себя. – Но ведь это просто необходимо! Без ремонта тут не обойтись…
– Это так, – согласился он и совсем растопил последние льдинки в ее сердце. – А результат? В первое же воскресенье после вашего приезда мне-то пришлось уехать в Лондон, и куда раньше, чем я собирался. И все же, учтите, меня просто поразила ваша… самоотверженность и храбрость: одна взялась выполнить такую работу!
«Не надо, Хантер! – просились наружу слова, пока она грелась в лучах его похвалы. – Вовсе не одна! Мистер Джонс переделал всю электропроводку». Но она не произнесла их, лишь сдержанно проговорила:
– Мне, право, очень жаль, что вам пришлось уехать раньше времени.
– Да не думайте вы об этом! Были и другие моменты – когда из-за вас я даже откладывал свой отъезд. Иногда… приезжал гораздо раньше только потому, что здесь были вы.
Пернел глубоко вздохнула, желая верить – и не веря.
– Из-за меня? Неужели?..
Он придвинулся к ней поближе, желая поймать выражение ее нежных, огромных, сияющих карих глаз.
– Поверьте, все было именно так!
– П-почему же, почему?..
– Вот этого, говорю вам, я и сам не мог понять. Почему меня так бесило, когда вы садились в машину с каким-то мужчиной? Или почему я не находил себе места, а вы… вы были совершенно спокойны…
О Боже, о чем он? Неужели она ему небезразлична? Но ведь этого не может быть, подсказывал ей разум. Но что же тогда означают его признания? Спросить его прямо? А если он рассмеется ей в лицо? О нет, она не вынесет такого унижения!
– Может быть, вы поняли что-нибудь в ту субботу, когда я пожелала вам доброго вечера, а вы… меня не заметили?
– Ну, я не умею быть все время хорошим.
Напряжение ее вдруг сразу спало, она, неожиданно для себя, рассмеялась – и умолкла: какое серьезное у него лицо…
– О, ты так хороша! – вырвалось вдруг у него.
– Хантер! – непроизвольно откликнулась она очень нежно.
Теперь он насторожен – будто понял, какие эмоции охватывают ее в эту минуту. Она должна овладеть собой, сделать все, чтобы он не заметил, не открыл ее тайны! Но он… о, он видит все насквозь, он читает ее мысли и слышит ее сердце… Хантер вдруг громко скомандовал:
– Не нужно! Просто расслабься, Пернел!
Губы ее слегка раскрылись, она сделала несколько глубоких вдохов…
– Клянусь – я не причиню тебе зла, Пернел!
«Хантер, вы не понимаете! – твердила она безмолвно. – Просто не знаете, какой властью обладаете надо мной…» Она смотрела на него широко раскрытыми, испуганными глазами, пытаясь скрыть от него бурю, бушевавшую внутри. О, он уже причинил ей зло – ей все равно больно от своей невысказанной любви. А он уже преодолел разделявшее их небольшое расстояние, осторожно склонил голову и нежно, едва-едва коснулся губами ее полураскрытых губ.
– Поверь мне!
– Но… почему?.. – твердила она свое, как выученный урок, и чуть не потеряла сознание, услышав его тихий, ясный ответ:
– Потому что я люблю тебя.
– Ты… любишь… меня?
Оглушенная, она не в состоянии была осмыслить его слова.
– Да, люблю.
– Когда же ты… полюбил меня?
Пожалуй, она хотела вложить долю насмешки, даже некоторого сарказма в свой вопрос. Но стоило ли? Не лучше ли, если он воспримет его серьезно и даст такой же серьезный ответ?
– Когда? Только недавно я сам понял истинную причину моих бессонниц, равнодушия к еде, злости, радости, частых смен настроения… Но теперь мне кажется – я любил тебя всегда. – Он произнес это без улыбки, спокойно, глядя ей прямо в глаза.
– Всегда?
Она задыхалась, целый рой воспоминаний крутился в голове. Его ледяной тон, когда они только что познакомились… его грубость, окрики… насмешки… Да, ей трудно ему поверить.
– Именно так, – подтвердил он. – Хоть я и не всегда понимал, что со мной происходит. Например, вот прошлое воскресенье: не находил объяснения – почему, собираясь уезжать в Лондон, выглянул в окно, увидел тебя на дорожке и решил вдруг отложить отъезд до утра, а пока… тоже отправиться на прогулку…
Пернел растерянно смотрела на него. Ей нужна сейчас помощь, а ее нет. Происходит нечто важное, очень для нее значительное, и она сама должна разобраться в своих и его чувствах.
– Вы… вы последовали за мной? – Она сама едва расслышала свой вопрос.
Хантер покачал головой.
– Нет, просто совпадение. Я выбрал другую дорогу, а ты случайно подошла к сараю, где я спрятался от дождя.
– А коровы?! – воскликнула Пернел. – Вы…
– Да, я был идиотом! – признал Хантер. – А ты… ты была прекрасна! Такая храбрая – сумела преодолеть страх и пройти мимо стада.
– Так вы знали… знали, что я боюсь?
– Ты была в ужасе, страшно напугана! – поправил он и нежно взял ее руку. – Я искренне восхищался твоей храбростью и мужеством.
– Потому вы и вышли из сарая – чтобы рассмотреть все как следует? – не удержалась она от некоторого ехидства, вспомнив ту сцену и свою ненависть к нему.
– Я вышел из сарая не следить за тобой, а чтобы оказать помощь, если понадобится.
– Честно?
– Как на духу! Кстати, а с тобой потом все было в порядке? Никаких последствий?
– Да, все было в порядке. Я даже… можно сказать, испытывала подъем чувств, ликование. Хотя… – внезапно она замолчала.
– Хотя?..
– Хм… ну, мое приподнятое настроение объяснялось, конечно, тем, что мне удалось преодолеть давний страх перед коровами, – он меня преследовал с самого детства. А к вам… это не имело никакого отношения.
– А что, ты тогда уже думала обо мне? – мгновенно подхватил он.
«О Боже! Еще как! Мне казалось – коварнее и злее нет человека на земле. Но он не должен знать…»
– Я уверена была, что испытываю ненависть.
– А это было не так?
– Тогда… я этого не знала.
– Но теперь ведь знаешь?
– О, Хантер, не нужно меня допрашивать! – в отчаянии воскликнула Пернел.
– Не волнуйся так, любовь моя, только не волнуйся! – Он неожиданно обхватил ее одной рукой за плечи и принялся нежно гладить, успокаивать, как убаюкивают ребенка. – Знаю, я поступаю плохо, пытаясь заставить тебя сказать мне то, что так хотелось бы услышать. Я и сам сказал тебе не все, что собирался… У меня тоже бывают… ты уже знакома с этими резкими переменами в моем настроении – от дружеского участия к приступам ярости. Я расскажу тебе… хочу, чтобы ты верила мне. – С этими словами он наклонил голову и по-отечески поцеловал ее.
Несколько мгновений Пернел пребывала скорее на небе, чем на земле. Нельзя же так! Надо собраться с духом, попытаться осмыслить – что с ней происходит. Но как рассуждать здраво, когда рука его лежит у нее на плечах, он целует ее волосы и, самое невероятное, говорит о своей любви к ней… Нет, невозможно. Она изо всех сил сопротивлялась волнам своего чувства, ощущению блаженства… Она не в состоянии хитрить с ним, выяснять степень его любви. Потому и заговорила о том памятном утре, когда оба они прятались от дождя.
