Джоанна Беррингтон - Герой-романтик
На фото к статье красовался темноволосый красавец в обнимку с пышногрудой блондинкой. Подпись под снимком гласила: “Партнером по фильму кинозвезды Синтии Дин стал малоизвестный, но подающий большие надежды актер Питер Хокман”.
Филипп вгляделся в лицо “подающего больше надежды”. Так вот какой ты, Питер. Человек, ради которого Мелисса шла на такие жертвы…
Он перечитал статью несколько раз, словно желая выучить наизусть. Ему был ненавистен этот мужчина. Где он сейчас? Радуется жизни, пока Мелисса сидит в полицейском участке?
В конце концов Филипп сложил газету и положил назад на столик. Что толку думать об этом.
Он вышел из номера, спустился на первый этаж…
И столкнулся нос к носу с Питером Хокманом!
Он настолько изучил фотографию начинающей кинозвезды в газете, что без труда узнал его. Но бывают же такие случайности!
Тот подошел к стойке, забрал ключи и чуть пошатываясь направился к лифту. “Подающий надежды” актер явно чем-то подавлен… Да, он выглядел совсем не так браво, как на фото к статье.
— Мы можем поговорить? — спросил Филипп, пока удрученный чем-то “самый романтичный герой” ожидал лифта.
Тот вскользь глянул на подошедшего. Ему сейчас было совсем не до разговоров.
— Меня интересует, что случилось с Мелиссой Уиллис, — пояснил Филипп. — И как она оказалась в полицейском участке.
Питер уставился на него. Судя по всему, он уже выпил где-то, и хотя нормально держался на ногах, соображал не очень хорошо.
— А кто ты ей? — спросил он.
— Сложно сказать… близкий родственник. — Филипп подумал, что лучше так сформулирует ответ.
Лифт подъехал, распахнул двери, но актер не спешил зайти внутрь.
— Завтра ее отпустят, — тихо проговорил он. — Ева пообещала.
— Кто такая Ева? — непонимающе посмотрел Филипп.
— Это неважно, — отозвался Питер. — Важно то, что я потерял Мелиссу навсегда. Послушай, друг, может быть, мы пойдем в бар и пропустим стаканчик-другой? Почему-то хочется напиться.
Филипп был в недоумении. Он ожидал встретить героя-любовника, а перед ним стоял безумно расстроенный человек, который вызывал скорее жалость, чем ненависть.
Питер взглянул на Филиппа, и хотя тот молчал, он понял без слов, что в планы незнакомца выпивка не входит.
— Когда встретишь ее, скажи, что я очень сожалею обо всем, что случилось. И если она меня когда-нибудь простит, то…
Он не договорил, махнув рукой, словно понимая, что это “если” вряд ли произойдет. Развернулся и пошел прочь от лифта, по всей видимости, все же направляясь в бар.
Филипп проводил его взглядом. Что он, собственно, собирался ему сказать? И главное, что хотел услышать в ответ?
Ева пообещала, что Мелиссу завтра отпустят, припомнил он слова Питера. Странная все-таки история…
13
Тоскливее утра в жизни Мелиссы, пожалуй, никогда не было. Когда она открыла глаза, то не сразу сообразила, где находится. Темно-зеленые стены, неудобная постель, тусклый свет, льющийся с потолка…
Она помотала головой, надеясь, что странное видение исчезнет и на смену ему возникнет знакомая спальня или, на худой конец, гостиничный номер. Однако этого, к сожалению, не произошло.
И тут Мелисса вспомнила все. Вчерашние события навалились на нее тяжелой плитой… Обыск, арест, камера… Ах, зачем я только проснулась, подумала она.
Молодая женщина еле сдержалась, чтобы от отчаяния не зарыдать в жесткую подушку. Свернулась калачиком, отвернулась к стене, только бы не видеть убогой обстановки камеры. Она слышала, как за ее соседкой пришел полицейский и увел куда-то. Она слышала шаги и разговоры охранников, а также пение птиц за окном. Да-да, в тюремном дворе тоже жили птицы! Им-то не было особой разницы, где прыгать с ветки на ветку и чирикать. Они свободны, могут лететь куда захотят… А она…
Так, хватит!
Мелисса постаралась взять себя в руки. Да, с ней приключились неприятности, и что же теперь? Может, лечь и умереть?
Она практически заставила себя встать и подойти к раковине в углу камеры. Взяла зубную щетку, выдавила на нее пасту и принялась чистить зубы.
— Мисс Уиллис, — окликнул ее мужской голос.
За решеткой стоял полицейский.
— Соберите свои вещи и пойдемте со мной.
Мелисса наспех закончила умываться, причесала волосы и вскоре шла по уже знакомому коридору за мужчиной в форме. Он привел ее к какому-то кабинету и жестом показал, что нужно войти.
Мелисса толкнула дверь. Этот кабинет был совсем не похож на тот, в котором она давала показания. Шкафы с книгами, пара картин на стенах, вентилятор… Мужчина, сидевший за массивным столом напротив окна, судя по всему, был главным в этом полицейском участке. По крайней мере, охранник, который привел ее сюда, разговаривал с ним очень почтительно.
Но главное было отнюдь не это. А то, что на маленьком диванчике — видимо, для посетителей — сидел… Филипп!
О, как она обрадовалась! Он поднялся, она бросилась к нему навстречу, и через секунду они уже обнимались, как самые близкие люди на земле, которые не виделись много лет.
— Ты приехал за мной, — шептала она, едва сдерживая слезы. — Ты ведь заберешь меня отсюда?
— Да, конечно, — отвечал он, вне себя от радости.
— Я так скучала… Я очень скучала, — она говорила и не могла остановиться, — прости, что улетела в Лос-Анджелес и никого не предупредила… Я поступила так глупо!
— Это в прошлом, теперь все будет по-другому…
Он гладил ее по светлым волосам, наслаждаясь тем, что она наконец-то рядом…
Пожилой мужчина, сидящий за столом, негромко кашлянул, словно намекая, что они здесь не одни.
Мелисса чуть отстранилась от Филиппа, но продолжала держать его за руку. Она смотрела на полицейского, ожидая, что он скажет.
— Мисс Уиллис, — негромко начал тот, — может быть, вы объясните мне, что происходит? — Он снова откашлялся. — Вы знаете, что вас доставили сюда потому, что во время обыска в ваших вещах обнаружили золотой браслет, принадлежащий некой Еве Нортон. О его пропаже у нас есть соответствующее заявление. Так вот. Мисс Нортон позвонила сегодня утром в участок и заявила, что произошла ошибка. И что браслет попал в вашу сумочку случайно.
— Я не могу сказать, случайно он попал ко мне или нет, но одно знаю точно — я его не брала, — заявила Мелисса. Сейчас, когда Филипп был рядом, она чувствовала прилив сил и была готова доказывать свою невиновность!
— Что ж, может быть, — продолжал мужчина. — Но не в этом дело. Поскольку у Евы Нортон нет к вам претензий, то мы не имеем права задерживать вас дальше. Вы совершенно свободны.
