Нэн Эскуит - Сад Персефоны
Очень скоро мы подплыли к яхте и поднялись на ее борт. Василис ждал нас, улыбаясь загадочной улыбкой, и сказал:
— Надеюсь, вы простите меня, что мы отплыли без вас. Похоже, это была комедия ошибок. Димитри подумал, что вы уплыли в шлюпке, пока он и Гермиона все еще были в гроте. А вы еще не спустились с вершины утеса. Когда ни один из вас не появился за обедом, стало ясно, что вас нет в ваших каютах и вообще нигде на борту. Мы уже были на пути к маленькому острову, который Димитри хотел осмотреть, и я подумал, что для вас не будет слишком большим неудобством задержаться на Косцене немного дольше. — Его острый взгляд пронизывал меня. — Я уверен, что время, которое вы провели там, было приятным.
На какое-то сумасшедшее мгновение я подумала, что он может прочесть мои мысли и точно знает, что произошло между Полом и мной. Я почувствовала, как горят мои щеки, и смущенно сказала:
— Да, все было очень интересно. И… очень жарко.
— Но вы ведь нашли тень, я надеюсь? К счастью, корзина для пикника была оставлена, как и предполагалось, так что вы могли слегка подкрепиться. Разве не так, Пол? — Он перевел глаза с меня на Пола.
Пол сказал кратко:
— Да, отец. Я думаю, что ты извинишь нас, если мы сейчас спустимся вниз — Стейси торопится к Никосу. Она беспокоилась о нем.
Василис нахмурился:
— Почему? Он вполне счастлив и под присмотром. — Он пошевелил своими короткими пальцами. — Но идите, идите. Вы, вероятно, хотите принять душ и переодеться перед ужином.
Спускаясь вниз по сходням, Пол стиснул мои пальцы:
— Мы поговорим после ужина. У нас будет возможность побыть наедине. Хэлло, вот Мария!
Мария закрывала дверь моей каюты за собой. Она сказала шепотом, улыбаясь:
— Я сделала все, что могла, чтобы утешить твоего сына, но он тосковал по своей маме, он ждал, когда она вернется. Он беспокоился о тебе, Стейси. Он не мог понять, почему ты осталась на Косцене. Похоже, что произошла ошибка. Так сказал Василис.
Я думала о корзине с едой для пикника. И как предусмотрительно она была оставлена. Может быть, это не было случайностью?
Я снова посмотрела на Марию:
— Спасибо, что ты позаботилась о Ники. — Я протянула руку к двери, но Пол уже открыл ее для меня. — Увидимся позже. — Мои слова относились к ним обоим, но взгляд предназначался Полу.
Ники соскочил с койки, когда я вошла в дверь, и бросился мне на шею:
— Мамочка! Я все ждал и ждал тебя! Ты потерялась на острове? Дедушка сказал, что ты задержалась и что все это было ошибкой.
Я прижала его к себе и притянула лохматую голову к шее:
— Да, это было ошибкой. Но теперь мы благополучно вернулись.
— Дедушка забыл тебя? — Он озабоченно нахмурился. — А что, если бы он не повернул судно назад? Ты осталась бы там?
— Конечно нет. Дядя Пол нашел бы рыбака, и он довез бы нас в своей лодке, пока мы не догнали бы яхту.
Ники медленно кивнул:
— Да, конечно. И он так торопился бы, что вы скоро прибыли бы!
— А теперь ты знаешь, который час? Сейчас уже больше восьми, и тебе давно пора спать. — Я подняла его, положила на койку и натянула простыню. — Ты должен постараться заснуть, малыш.
Он покачал головой:
— Я буду спать, когда ты пойдешь ужинать. Поговори со мной теперь, мамочка. Что ты делала на острове?
Я взяла свое кимоно и баночку очищающего крема с туалетного столика:
— Мы снова плавали. Потом устроили что-то вроде пикника, пока ждали, что дедушка вернется за нами. И… — Я замолчала, вспомнив о волшебных часах, проведенных с Полом.
— И что, мамочка?
Я снова пошла к Ники, который смотрел на меня удивленными черными глазами.
Я вернулась к нему и прижалась щекой к его волосам. Я сказала, будто бы заверяя себя так же, как его:
— Я думала о тебе, малыш. Я надеялась, что ты не беспокоишься.
— Я беспокоился, — сказал он смиренно. — Я беспокоился ужасно, думая, что ты потерялась. Ты не должна оставлять меня больше с дедушкой.
— Не буду, — обещала я. — Теперь ложись, пока я приму душ, а потом мы еще немного поболтаем перед тем, как я пойду ужинать. А ты будешь спать.
Если я и была за ужином тише, чем обычно, никто, казалось, не заметил этого и не сказал ничего. Доктор Сикилианос был полон своими открытиями, тем, что увидел и сфотографировал. Через стол мои глаза время от времени встречались с глазами Пола, и на мгновение казалось, будто мы обмениваемся какими-то посланиями. Я чувствовала себя вялой и усталой, не в своей тарелке. Поскольку я не могла быть снова с Полом, все, чего я хотела, это извиниться и пораньше отправиться спать.
В конце концов я так и поступила. Но до того Полу и мне удалось улучить несколько мгновений наедине.
Это было позже, вечером, после того как Василис, заметив мой сонный вид, сказал:
— Стейси выглядит усталой. Она перенесла день, полный приключений. — Темные глаза внимательно посмотрели на меня. — Мы поймем, если ты захочешь уйти пораньше, моя дорогая.
— Спасибо. Я правда хотела бы уйти. — Мы сидели на палубе, под открытым небом, усыпанным звездами, и только легкое движение воздуха нарушало покой теплой ночи. Я встала со стула и улыбнулась Марии, Гермионе и доктору Сикилианосу. — Вы извините меня? И доброй ночи всем.
Пол встал вместе со мной:
— Я спущусь вниз с тобой, Стейси. Хочу принести кое-что из моей каюты.
Василис окинул нас проницательным взглядом; казалось, он провожал нас до конца, пока мы не спустились вниз, в люк.
Пальцы Пола поймали мои.
— Дорогая, какой бесконечный вечер! Я так хотел быть наедине с тобой!
— А я с тобой… Но мы должны быть осторожны некоторое время. Пока ты не поговоришь с Ледой.
Мы подошли к двери моей каюты; проход был пуст.
Пол схватил меня в свои объятия и поцеловал ненасытным поцелуем, на который я ответила, уступая захватывающему чувству мгновения. Наконец я освободилась, слегка задыхаясь.
— Я должна идти, Пол. Ники может проснуться и услышать нас.
Он прижал мою руку к своей гладкой, загорелой щеке:
— Хорошо, дорогая. Спи спокойно, и пусть я тебе приснюсь.
Я взволнованно ответила:
— Это случится само собой. Ты все время в моих мыслях.
— А ты в моих. — Он поцеловал ладонь моей руки и сжал ласково мои пальцы. — Спокойной ночи, моя любовь!
— Спокойной носи, дорогой Пол.
Я осторожно закрыла за собой дверь каюты. Ники встрепенулся, будто услышал, как я вошла. Он открыл сонные глаза и произнес, вздохнув:
— Мамочка?
— Да, маленький, это мамочка. — Я отвела со лба черные волосы и поцеловала его. — Я здесь. Спи снова.
Он, казалось, вовсе и не просыпался, но все же лицо его расслабилось, тоненькая морщинка между бровями исчезла, дыхание стало более ровным, и он погрузился в настоящий сон.
