Дениза Алистер - Не бойся, я с тобой
Но, оказавшись в спальне и закрыв дверь, Дон поймал себя на мысли, что вся его уверенность куда-то улетучилась. У него вдруг появилась нервозность неопытного подростка, который впервые собирался провести ночь с женщиной.
Это было уж совсем не похоже на него, и он рассердился. Самое интересное, что Нэнси, по-видимому, испытывала те же страхи. Смущенная, с алым румянцем на щеках, она отводила глаза, стараясь не смотреть в его сторону. При других обстоятельствах он бы просто рассмеялся, глядя на их почти юношеское волнение и зная мучительное, до боли, стремление обоих быть вместе. Но сейчас ему было не до смеха.
Дон вышел проверить еще раз, все ли закрыто. Нэнси быстро приняла душ и легла в постель, повернувшись к стене.
Когда он вернулся, она затаила дыхание и притворилась спящей. Через минуту он выключил свет и проскользнул под одеяло. Он лежал на боку, отвернувшись от нее, не позволяя себе ни единого лишнего движения, не делая ни малейших попыток сломать невидимую стену, вставшую между ними, но она кожей ощущала его страстное желание. Внезапно где-то внутри нее зародилось, стремительно нарастая, ответное желание. Борясь с собой, Нэнси лежала не шевелясь, словно окаменелая, боясь выдать себя неосторожным движением или жестом. Зажмурив глаза, она пальцами, словно за спасительную соломинку, вцепилась в простыню. Девушка пролежала бы так всю ночь, если бы не его голос, прогремевший в тишине.
— Ты спишь?
— Нет.
Дон застонал и перевернулся на спину, уставившись в потолок. Если бы она сейчас промолчала, он бы нашел в себе силы и дальше создавать видимость, что спит. Но интонация Нэнси сказала ему обо всем.
Он тяжело вздохнул.
— Дорогая, у нас ничего не получается, поэтому лучше я пойду на диван.
Он уже откинул одеяло, собираясь встать, но в мгновение ока она скатилась на его сторону огромной постели.
— Нет… пожалуйста. Останься.
Неужели она думает, что он чурбан?
— Если я останусь, то не смогу сдержаться, — решительно предупредил он. — Я помню свое обещание, но, черт возьми, не смогу его выполнить, если буду рядом. Извини, дорогая, но лежать с тобой в одной постели, ощущать твою близость и не заниматься любовью выше моих сил.
Нэнси поняла, что, если сейчас она не остановит его, он уйдет. И у нее уже больше не будет возможности раскрыться перед ним, показать, что на самом деле он значит для нее.
— Останься, — пробормотала она. — Я хочу, чтобы ты был рядом.
Он задохнулся, сердце готово было выскочить из груди, однако воспоминание утра быстро отрезвило его. Он взял ее за руку.
— Ты уверена?
Да, конечно! — подумала она.
— Разве я не женщина? Я хочу быть как все, — честно призналась она. — Хочу быть желанной, чувствовать мужские объятия, ласки. Хочу любить мужчину… тебя, — подчеркнула она. — Все три последних года я видела в себе жертву и бежала от реальностей жизни, потому что боялась показаться беспомощной, впасть в чью-либо зависимость. Но я встретила тебя, и всякая борьба с собой приносит мне только дополнительную, еще более мучительную боль. — Слезы, так долго сдерживаемые, вырвались наружу и рекой полились из ее глаз. Она щекой прижалась к его руке. — Я так устала. Мне никогда ни с кем не было так хорошо. Я хочу любить тебя.
Дон тяжело вздохнул. Знает ли она, как затронула его сердце? Как он безуспешно пытался убить внезапно возникшее чувство к ней? Он сжал ее руку.
— Ты не представляешь, как я счастлив. Ведь я влюбился в тебя через пять минут, после того как увидел. Иди ко мне, радость моя. — Дон притянул ее к себе. — Но давай не будем повторять сегодняшнего утра, — решительно заявил он. — Мы одни — только ты и я. Ничего не бойся, и все будет хорошо. И не надо торопиться. У нас вся ночь впереди.
Ей стало вдруг так легко, его слова опьянили ее, вскружив голову. Он принадлежит ей, и она вольна делать с ним что угодно — дразнить, соблазнять, любить! Это ее ночь. Прильнув к нему, Нэнси провела кончиком языка по его губам и ощутила их жар. Он негромко застонал, и этот стон эхом отозвался у нее в ушах. Внезапно ей пришло в голову, что вот-вот рассветет. Что такое несколько часов по сравнению с вечностью? И тогда она решила не терять времени, как ребенок, которого привели в магазин игрушек буквально на считанные минуты. Нэнси ласкала его жадно, стремительно, словно боялась упустить каждое мгновение из отведенного им времени. Казалось, она хочет восполнить то, от чего так долго отказывалась. От ее дразнящих, чувственных движений, охваченных огромной страстью, у Дона помутилось в голове.
С каждой минутой ее уверенность в себе росла. Ее горячий язык властно ласкал его рот, руки, такие легкие и нежные, теперь уже не торопясь, как бы знакомясь, скользили по плечам, груди, всему телу Дона, сводя его с ума и разжигая огонь внутри.
Дон откинулся на подушки.
— Любимая, ты заживо сжигаешь меня!
Она, эта маленькая колдунья, взглянула на него сияющими глазами и, склонившись, принялась теперь уже языком и губами ласкать его грудь, еще сильнее воспламеняя его. Дойдя до соска, она поиграла с ним кончиком языка и, нежно обхватив губами, втянула в себя.
Забыв обо всем, Нэнси хотела своими ласками довести его до полного изнеможения. Ей нравилась их любовная игра, доставляло настоящее наслаждение ласкать, целовать его, но скоро она почувствовала, что этого недостаточно, — у нее появилась потребность в ответных действиях.
— Обними меня, — прошептала она, в темноте нащупывая его руки. — Мне так не хватает твоих ласк.
Дон застонал. Эта тихая просьба отозвалась в его ушах громким призывом. Онемевшими пальцами он потянул за ночную рубашку.
— Родная, сними ее, она тебе больше не нужна.
И, боясь, что она передумает, быстро стянул с нее одеяние из тончайшей ткани и отбросил в сторону. В темноте ее прекрасное тело отливало молочной белизной, и у Дона от восхищения перехватило дыхание.
Сначала он контролировал свои действия, чтобы не испугать и тем самым не вернуть ее к утреннему состоянию. Но когда его пальцы приблизились к ее грудям, и ласково, нежно коснулись сосков, а те мгновенно набухли от возбуждения, он обезумел. Нэнси, припав к его груди, стала забрасывать его горячими поцелуями. Вскоре их дыхание стало тяжелым, а руки, не так давно медлительные и даже несколько ленивые, стали стремительными, требующими. Оттолкнув его назад на подушки, она легла на него, словно накрыла одеялом с подогревом, и жадно поцеловала.
Он попытался несколько унять ее порыв, но ощущаемая им тяжесть ее тела, страстный призыв губ мгновенно перепутали все в его голове. Огромные огненные языки, сжигавшие их изнутри, рвались наружу. Забыв обо всем, он прижал ее к себе, порывисто лаская спину, бедра. Она нетерпеливо задвигалась по его телу, умоляюще шепча что-то на ухо и доводя до полного безумия.
