Дениза Алистер - Не бойся, я с тобой
Их вечер, их ночь. Да он прав. Это их ночь, вырванная из времени и пространства, далекая от тревог и волнений. Боль прошлого ушла в небытие, а будущее не имеет никакого значения. Сейчас для них важно только сиюминутное и тот мир, который они увидели в глазах друг друга.
Бросив взгляд на свои черные джинсы и желтую блузку, а потом на его форменную голубую рубашку и галстук в клеточку, Нэнси улыбнулась.
— Пожалуй, нам надо переодеться? Боюсь, наши туалеты не совсем подходят для такого романтического вечера.
— Ты очень красива, — признался Дон, гладя на нее сияющими глазами. — Просто прелестна.
Они ужинали, но Нэнси не ощущала вкуса еды. Под красноречивым взглядом горящих глаз Дона ее томило ожидание. Это мучительно-сладкое чувство загородило от нее весь мир, в котором остался только он один — Дональд Конихан. Он посмотрел ей в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу, и она вдруг забыла обо всем.
Он болтал, смеялся, слегка поддразнивая ее, и в какой-то момент она поняла, как многим ему обязана — он вернул ей самое себя. Нэнси почувствовала, что отныне для нее не существовало ничего и никого, кроме него. Он сотворил чудо, возвратив ей на миг прежнюю открытость, нежность, женственность. Это опьянило ее, как глоток старого крепкого вина, вскружило голову. Сбросив наконец оковы, она свободно прикасалась к нему, смеялась вместе с ним, не скрывая своих эмоций и совершенно не задумываясь, как он отнесется к ее поведению.
До какого-то момента он был очень осторожен, следя за каждым своим словом, каждым жестом или действием, но потом чарующая музыка вечера переполнила его, и он утратил самоконтроль. Их глаза встретились, и они без слов поняли, что оба охвачены волшебством мира, где существовали только он и она.
Но любой сказке наступает конец. Пламя в камине превратилось в золу, свеча догорала. Сверху до них донеслось журчание воды — видимо, Труди перед сном принимала душ. Неожиданно на них обрушилась реальность повседневного бытия со всеми его нелегкими проблемами.
Взгляд Нэнси упал на темные окна гостиной и напомнил ей о зловещих угрозах Фрэди Уипла. Она попыталась убедить себя, что нечего бояться, что его дни сочтены, что полиция идет за ним по следу, как ищейка. Более того, Нэнси прекрасно знала, что сейчас-то она вне опасности.
Но в воцарившейся тишине в ее ушах снова зазвучал дьявольский голос насильника, обещающий, что следующей жертвой будет она, Нэнси.
— Не надо.
Вздрогнув от неожиданности, она подняла глаза и увидела, что Дон пристально смотрит на нее.
— Не дай ему испортить наш вечер, — ласково попросил он. — Не дай ему взять власть над тобой. Он не стоит этого. Забудь о нем. У него теперь уже не осталось времени причинить зло. Его должна занимать проблема, как сохранить свою поганую жизнь.
Дон старался успокоить девушку, хотя не хуже ее понимал, что можно будет с облегчением вздохнуть только тогда, когда наручники сомкнутся на руках Уипла.
Поднявшись, она начала собирать посуду.
— Так можно говорить о человеке с нормальной психикой. Но речь идет о маньяке, который уже несколько недель дерзко играет с полицией в придуманную им самим дьявольскую игру без правил. И непонятно, кто за кем следит, — сказала Нэнси. — Он явился в департамент только для того, чтобы посмеяться над тобой. Если бы у него было чувство самосохранения, он никогда бы не зашел так далеко. Поэтому нельзя с той или иной степенью достоверности предусмотреть его действия, когда он поймет, что веревка вот-вот затянется у него на шее.
— Он может насмехаться, неистовствовать сколько угодно, продолжая и дальше совершать свои безумства, но ему не удастся добраться до тебя. Он не знает, где ты живешь, родная, и поэтому успокойся. Ты в безопасности.
— Я постоянно твержу себе это и головой понимаю, что все так. Как вот в сегодняшний вечер. — Ее напуганное лицо смягчилось, на губах снова заиграла улыбка. — Но потом меня снова начинают одолевать сомнения, и мне становится страшно.
Не говоря больше ни слова, Нэнси встала, собрала грязную посуду, пошла на кухню и принялась ее мыть. Затем огляделась в поисках еще какого-нибудь занятия. Дон стоял в дверях и сразу догадался о ее намерениях.
— Не стоит проводить эту ночь у плиты, Нэнси. Серьезно. Не надо так мучить себя. Лучше прими ванну. Это успокоит тебя и поможет уснуть. Кто знает, может, когда ты проснешься, все будет уже позади.
Если бы все было так просто! Но она слишком хорошо себя знала. Как только она выключит свет и накроется одеялом, Фрэди Уипл окажется с ней рядом и наполнит ужасом все ее существо. Она слишком хорошо знала этот леденящий кровь ужас, который сводил ее с ума.
— Я не смогу, — прошептала она. — Я не смогу лежать одна в темноте. Так много всего навалилось. Теперь всякий раз, как я остаюсь одна, все мои мысли крутятся вокруг этого чертового Уипла. — Она посмотрела на Дона глазами, полными мольбы. — Тебе не трудно будет провести эту ночь со мной?
Даже более сильный мужчина не устоял бы перед таким предложением, а уж он-то никогда не причислял себя к лику святых. В течение последних двух часов, проведенных с нею, он буквально разрывался от противоречивых желаний. И вот настал долгожданный миг! Но неожиданно перед его глазами всплыла картина сегодняшнего утра, ее внезапная холодность и напряженность, когда он, по своему легкомыслию решив заняться с ней любовью, лег на нее.
Дон стиснул зубы, его взгляд стал жестким.
— Ты забыла, что случилось сегодня утром? Когда ты так испугалась…
— Нет, нет, не тебя, — перебила Нэнси и, подойдя к нему, погладила его по щеке. — Не я боролась с тобой, — тихо продолжила она, — но демоны, не отпускающие меня ни на минуту. Я понимаю, ты вряд ли сможешь победить их, но с тобой я чувствую себя сильней. Может, все-таки останешься?
Кто бы отказал в подобной ситуации? Взяв ее руку, Дон поцеловал каждый пальчик.
— Да, — прошептал он, глядя ей прямо в глаза. — Я сделаю все, что пожелаешь, и пробуду с тобой столько, сколько тебе потребуется.
Нэнси хотелось крикнуть, чтобы он остался навсегда, но она знала, что он имел в виду часы, а не годы. Боясь показаться неблагодарной, она изобразила на лице слабую улыбку.
На пути в спальню между ними опять возникла какая-то отчужденность, непонятная неловкость. Дон едва не рассмеялся, почувствовав себя как жених перед первой брачной ночью. Они ведь не собираются заниматься любовью, а просто проведут остаток ночи в одной постели. Потерпев фиаско утром, ему совершенно не хотелось испытать его еще раз.
Но, оказавшись в спальне и закрыв дверь, Дон поймал себя на мысли, что вся его уверенность куда-то улетучилась. У него вдруг появилась нервозность неопытного подростка, который впервые собирался провести ночь с женщиной.
