Кристин Лестер - Сиреневая весна
— Ну зачем ты так? Мы потеряем хорошего автора.
— Ты читаешь женские романы?
— Нет. Я нашел его у Луизы, когда приходил за вещами. Девушка на обложке показалась мне похожей на тебя. Я ждал такси, делать было нечего, присел в прихожей почитать. Когда я дошел до нашего с тобой знакомства, то, мягко говоря, остолбенел. Это очень мягко говоря. Пришлось забрать книжку с собой. Когда я дочитал до конца, то понял, каким был идиотом. Тогда я поехал искать тебя и узнал, что ты сейчас отдыхаешь у Синди. Теперь мне важно узнать последнее: эта шкатулка действительно предназначалась тебе?
Он заглянул в багажник и вытащил оттуда маленькую антикварную шкатулочку, чуть потертую, с железными углами. Точь-в-точь как описывала Синди.
Шерли прижала ладонь к губам:
— Не может быть!
— Да, в тот день, когда мы познакомились благодаря весенней луже, я вез тебе подарок от Синди.
Она изменилась в лице:
— Ты и есть тот Подарок, чей телефон я потеряла! Подожди, откуда ты знаешь Синди?
— Ее муж — мой старый приятель. Я часто бываю здесь, у них в гостях.
— Мама дорогая!
— А что тебя удивляет? Твоя подруга в своей книжке уже рассказала об этом. Она знала, а ты — нет?
— Мишель! — завизжала Шерли и начала хохотать. — Вот это да! Так вот о какой ПОТРЯСАЮЩЕЙ концовке говорила она тогда! Ай да Мишель! Ай да умница! Но я действительно ничего не знала, Даллас.
— Правда?
— Это была ее фантазия. И представь: она совпала с реальностью. Ай да Мишель!
На крыльцо вышла Синди.
— О, я смотрю, вы уже познакомились. Шерли, это и есть тот самый мужчина, который на твой день рождения… Подождите, что вы смеетесь? Я пропустила что-то важное?
Эпилог
— Видишь, видишь? — Счастливая Мишель носилась по книжному магазину, хватая с полок свою «Сиреневую весну» и расцеловывая ее то в обложку, то в переплет. — Я же говорила: твоя история меня прославит! Я, конечно, не Маргарет Митчелл, но тиражи огромные! О, какая толстая!
— Я же на восьмом месяце.
— Да не ты! Я — про книжку! А бумага какая, а? А картинки? Залюбуешься! А девчонка правда на тебя похожа! Срисовали они, что ли?
— Наверно, это витало в воздухе.
— Шерли, видишь, видишь? Она классная! Мишель прижала книжку к груди. — Мне заплатили… знаешь, сколько мне заплатили?
— Даже боюсь представить.
— Ну да, ты у нас теперь богатенькая дамочка, тебе, может, такая сумма и не покажется большой. Но зато она — честно заработанная!
— Не забывай, что я до самой свадьбы тоже работала. И до самого декретного отпуска! И получала очень мало!
— Ой-ой-ой, знаем мы эти страсти. Ну ладно, извини. Слушай, Алекс мне тоже предлагает жениться. А я вот не знаю.
Шерли взяла ее за плечи:
— Ты сумасшедшая! Алекс — самый лучший парень на свете! Не считая Далласа, разумеется. Соглашайся, чего тут думать!
— А как же Нью-Йорк? А как же мои издатели? Я в Чикаго не хочу! Знаешь, в каком шоке были все, когда прочитали мою книжку?
— В каком?
— Алиса с Гретой просто — в глубоком обмороке. И Антуан — тоже!
Шерли махнула рукой. Прошлая жизнь ее больше не волновала:
— Зря ты так несерьезно относишься к Алексу. Книжки — это чепуха.
— Ах, так! Ну а ты сама что будешь делать? Просто воспитывать ребенка и все? У Далласа хотя бы есть эти его… Безумные рестораны. Кстати, Алекс рассказывал, что «Безумное чаепитие» очень популярно именно из-за той драки… А Даллас еще не расстался с семейным бизнесом?
— Продал его после смерти отца. Очень дешево. Продал Луизе и ее брату, чтобы… Ну, в общем, ты понимаешь. Они с отцом так и не смогли договориться: ни о женитьбе на Луизе, ни о продолжении династии. Зато теперь мы открываем новую семейную династию.
— Что такое? Еще рестораны?
— Нет. Даллас все-таки взялся строить гостиничный комплекс на берегу озера. Ему Синди с мужем давно советовали. Знаешь, будут такие маленькие уютные домики…
— А! Я помню.
— Откуда?
— Ну ты же мне рассказывала, как он об этом мечтал на море. Я и в книжке написала. Ты что — не помнишь?
— Не помню.
Мишель посмотрела на нее внимательно, потом злобно прищурилась:
— Она еще и врет! А? Ты когда мне обещала прочитать мою книжку? Ну просто свинство какое-то! Все уже прочитали, а она — нет!!!
Шерли покраснела.
— Извини, я сегодня же сяду и прочитаю.
— Вот, бери и читай! На!
Шерли открыла книгу на середине и тут же захлопнула ее, покраснев:
— Ужас! Теперь все знают интимные подробности!
— Это ты строительство отелей называешь интимными подробностями? Да вам это только на пользу пойдет! Да вы мне за рекламу знаешь, сколько должны?!! Да у вас теперь отбоя от посетителей не будет и в ресторанах, и в отелях!
— Успокойся, я все оценила.
— Да я вас на всю страну прославила! Да я…
Голоса подруг постепенно стихли за книжными стеллажами, а продавщица, слышавшая весь разговор от начала до конца, с улыбкой покачала головой. Надо же! А она думала, что такие истории придумываются каким-нибудь досужим графоманом! Оказывается — в жизни бывает намного интересней, да еще и с продолжением…
А через несколько месяцев снова наступила сиреневая весна. И Шерли, уже давно оправившаяся после родов, прогуливалась по парку в своем любимом сиреневом пальто с узкой талией, по которому так скучала осенью. Маленький Даллас спал в коляске, большой Даллас поехал уговаривать маму Шерли — единственную бабушку малыша — пожить с ними в Висконсине.
Интересно, вдруг подумала Шерли. А если бы год назад Даллас не проехал по той луже и не обрызгал ее? А она — не попросила бы поболтать с ней и не сказала, кем работает?.. Если бы она не успела достать путевки на Багамы? А Мишель не написала бы свою книжку?.. Все-таки в этом мире очень многое зависит от случайностей!
Она присела на скамейку, подставила лицо солнышку и улыбнулась… Внезапно из расщелины между спинкой и сиденьем скамьи выпало что-то маленькое и упало к ее ногам. Машинально она нагнулась посмотреть и тут же замерла, с испугом глядя на асфальт. Перед ней лежал маленький синий клочок плотной бумаги с телефоном Далласа, написанным ее собственной рукой ровно год назад.
Несколько секунд она смотрела на бумажку, осознавая случившееся. Потом тихо засмеялась: оказывается, не только Даллас умеет давать ответы на незаданные вопросы!
Она достала из кармана коляски книжку и открыла ее на первой странице.
«Все истории начинаются со слова «однажды», — писала Мишель, — и эта — не исключение…»
