Хелен Кинг - Склеить душу из осколков…
Когда Элис писала эти строки, они казались ей весьма удачными, но сейчас, в устах Майкла, звучали злобно и глупо.
— Вампиры… чеснок… Бред зажравшегося гурмана, — с горечью сказал Майкл.
Элис открыла уже рот, чтобы сказать правду, но слова не шли с языка. Она боялась потерять любимого человека.
— Ты тоже что-то говорила о чесноке.
— Я… да… — растерялась Элис.
Мысли Майкла начали двигаться в опасном направлении, и это встревожило ее.
— Парики у тебя в шкафу… — Он сделал паузу.
— Майкл, я…
Смутная догадка тенью пробежала по его лицу.
— И твоя дерзкая манера писать инструкции к игрушкам…
Последние слова прозвучали совсем уж зловеще. Сейчас Элис понимала, насколько Шарлотта была права, возражая против посвящения Майкла в тайну Гурманки Мэри.
— Чеснок… парики, — медленно произнес Майкл, с изумлением глядя на Элис. — Гурманка Мэри — это ты, не так ли? И твои парики к театру не имеют никакого отношения. Ты их используешь для маскировки, когда ходишь в рестораны на разведку. Ты сочиняешь свою колонку в том же стиле, в каком составляешь инструкции.
— Да, — призналась Элис, — я автор этой колонки.
Минуту потрясенный Майкл смотрел на нее так, словно сомневался, в своем ли она уме. Услышанное не укладывалось у него в голове.
— Почему ты не сказала мне об этом? У тебя было достаточно времени. И мне интересно, когда ты собиралась признаться и собиралась ли вообще.
— Я хотела… я должна была… но…
— Но молчала. Ты бы никогда не сказала мне об этом, не вычисли я тебя.
— Ты не прав. Я бы обязательно призналась. Я понимала, что ты расстроишься, но…
— Расстроюсь? — Майкл всплеснул руками. — Нет, видно, мне на роду написано иметь дело с женщинами, которые хотят разорить меня. Я потратил годы на то, чтобы создать свой бизнес. Теперь по твоей милости все рухнет. И ты говоришь — «расстроен»!
— Я совсем не хотела разорять тебя. Я только выполняла свою работу. Я…
— Ты лгала, когда говорила, что «Ностальгия» нравится тебе.
— Нет. Это ты слышал только то, что хотел услышать. Я похвалила рыбу, а десерт назвала фантастическим. Но соус вкусом напоминал скошенную на заднем дворе траву и лишь портил нежную семгу.
Холодные глаза Майкла буравчиками сверлили Элис, челюсти были упрямо сжаты. Когда он снова заговорил, его голос был полон презрения.
— Генри узнал тебя, когда мы ужинали в «Ностальгии». Ты была в том же лавандовом платье только без парика. А кто тот старый пижон, что сопровождал тебя во время твоего набега на мой ресторан? Ты его, как и меня, привела сюда и так же переспала с ним?
Слова Майкла были оскорбительны, как плевок в лицо. Чувство унижения и злоба закипали в душе Элис. Этот мужчина гораздо больше похож на Клайда, чем ей казалось раньше.
— Со мной был Валентин.
— Ты опять лжешь. Я помог Валентину открыть его кондитерскую. Он бы никогда не поступил со мной подло.
— Валентин вообще здесь ни при чем. Обзор целиком и полностью делаю я.
— Знаешь, — произнес Майкл, подходя к столу, — я думал, что ты прекрасная женщина, но я ошибся. — Он взял последнюю, уцелевшую после ночных любовных утех, банку с шоколадным кремом. — Ты хочешь открыть кофе-бар, но ты не способна на такое. Гораздо легче сидеть в своей квартире, строчить идиотские инструкции и злобно критиковать успехи других в газете.
Майкл повернулся и с силой швырнул банку с кремом в камин. Она разлетелась на мелкие кусочки, забрызгав все вокруг шоколадом.
— Мальчик резвится, — с холодным сарказмом прокомментировала Элис, чеканя каждое слово. — Мелко плаваешь. С меня довольно. Убирайся отсюда.
11
— Майкл Пакстон может убираться ко всем чертям.
Эту фразу Элис твердила, как заученный урок, отмывая шоколадный крем. Но Гордону, к которому она обращалась, было не до хозяйки. Кот старательно слизывал со своих лапок сладкий крем.
— Я думала, что Майкл хороший человек, но ошиблась. У этого типа еще тот характер.
Злость, уязвленная женская гордость, разочарование терзали сердце Элис. Мысль о том, что Майкл принял ее за женщину легкого поведения, приводила ее в содрогание. Как это типично для мужчин, с возмущением думала Элис. Сначала они настойчиво добиваются своего, а потом швыряют в тебя камень. Можно подумать, что сами без греха.
Элис винила и себя за случившееся. Надо было получше узнать человека, а потом уж ложиться с ним в постель. С Клайдом она встречалась целый год, прежде чем вступила с ним в интимные отношения.
Почему же с Майклом вышло иначе? — спрашивала себя Элис. Потому что в нем есть что-то такое, что неудержимо влекло меня к нему и против чего я не смогла устоять.
Даже сейчас, стоило ей подумать о прошлой ночи, как к щекам приливала кровь, а сердце начинало биться сильнее. Продолжая вытирать камин, Элис мысленно ругала Майкла за его ребяческое поведение. Но тем не менее она вынуждена была признать, что его обидные слова содержали крупицу правды. Она действительно пряталась за своими статьями и переводами. Сидеть за столом и сочинять легковесные тексты гораздо проще, чем создавать что-то реальное и стоящее.
Взять хотя бы ее желание открыть свой кофе-бар. Она даже начала откладывать деньги, но дальше дело не двигалось, так и оставаясь приятной мечтой.
Способна ли я вообще вести самостоятельно какое-либо серьезное дело? — задавалась вопросом Элис. Она опустилась на стул и придирчиво оглядела гостиную. Не такая жизнь рисовалась ей в грезах. Не успеет оглянуться, как разменяет седьмой десяток, а будет по-прежнему сидеть одна в своей квартирке и разговаривать с кошкой.
— Мне ведь нравится быть с людьми, — громко произнесла Элис, — Поэтому я всегда с удовольствием провожу время в кондитерской Валентина. — К ней подошел Гордон и потерся о ее ноги. — Горди, я хочу иметь свое дело, но не знаю, выдержу ли?
Весь день Элис слонялась по квартире, не зная, куда себя деть. К вечеру дождь прекратился. Она посмотрела в окно, надеясь увидеть звезду своей матери, но небо затянули тяжелые тучи. Элис почувствовала себя страшно одинокой. Нервное напряжение этих суток прорвалось наружу, губы ее дрогнули, и по лицу покатились жгучие слезы.
Был уже вечер. Майкл шагал по залитому водой тротуару. Он бродил под дождем весь день, переходя с одной улицы на другую. Почему из всех людей, живущих на Земле, Гурманкой Мэри оказалась именно Элис? Майкл до сих пор трясся от ярости и в то же время тосковал по Элис, вспоминая сладкий вкус шоколада на ее губах.
