Эллен Алекс - Страсти у вулкана
И птицы пели, и всходило солнце, шли дожди и цвели цветы. И у людей сбывались все мечты. И река не выходила из берегов. И вулкан не просыпался. И небо было чистое, и голубые облака плыли куда-то по своим делам. И слезы лились только от радости, и планы претворялись в жизнь. А по ночам за миром наблюдали звезды.
И была эта жизнь как всегда прекрасна. Потому что это была просто жизнь. И ничего больше.
— Когда он уезжал, Даниэль решила, что он ее не любит, — сказала Мина, — и ее сердце устало ждать.
— Но они же потом были вместе, — сказала Анна.
— Это было уже не то, — сказала Мина, — в ее сердце уже поселилась грусть.
Я не стала встревать в их разговор. Пусть поговорят. Знатоки человеческих душ.
Когда-нибудь они убедятся, что нужно просто научиться ждать. И тогда все желания непременно сбудутся.
4
И много ли времени прошло или мало, но недавно, выходя из центрального магазина, я столкнулась с Марком Роснаном лицом к лицу. От неожиданности я выронила из рук пакет с продуктами.
Если бы в моем пакете были сорок восемь апельсинов и они покатились бы по дороге, а Марк Роснан бросился бы их поднимать, то мы вполне могли бы с ним за это время познакомиться, всласть наговориться о жизни, наших планах на ближайшее будущее и мечтах.
Но нет. В моих продуктовых пакетах продукты обычно лежат тихо, мирно и складно, крепко держатся друг за друга и помогать своей хозяйке в знакомстве с человеком ее жизни не собираются.
Марк Роснан наклонился, поднял пакет и подал его мне.
— Спасибо, — как-то неестественно тихо сказала я Марку Роснану.
Вроде с утра с моим голосом было все в порядке. Но Марк Роснан расслышал.
— Ничего, — сказал он.
А потом он пару мгновений вглядывался в мое лицо. Где-то он меня уже видел.
Еще бы. Ведь я везде и всюду стараюсь попасться ему на глаза.
Но Марк Роснан ничего не вспомнил. Он отпустил входную дверь магазина, которую все это время старательно придерживал, чтобы я не стояла как столб при входе, а наконец-то прошла или туда, или сюда.
Он ушел. Еще несколько долгих мгновений я все-таки стояла как столб при входе и смотрела ему вслед.
И ничего в этом мире не поменялось. Все было точно так же, как и всегда. Даже солнце на небе не остановилось.
Я подошла к своей машине, бросила пакет с продуктами на переднее сиденье и села за руль. Но ехать куда-то я уже не могла. Вся моя непутевая жизнь стояла у меня перед глазами.
И этот странный городок. И присутствие дыхания перемен в виде вулкана. Вряд ли он когда-то проснется, автобусы на станции будут ждать этого до скончания века.
И никто отсюда никуда не переедет. Но, может, это не так уже и плохо?
Мало где можно встретить такую красоту. Серебряный туман на соснах по утрам. Солнце, заливающее все видимое пространство. Огромное небо, которого не бывает в больших городах. Яркие звезды по ночам, и воздух, которым невозможно надышаться.
И, что самое занимательное для меня во все периоды моего существования, именно здесь живет один писатель, который должен вот-вот выйти из магазина со своим пакетом холостяцких продуктов на один вечер.
Из магазина вышли несколько теток, спешащих к своим семьям. А потом буднично и просто вышел Марк Роснан.
Он подошел к своей машине. И тут со мной что-то произошло.
Я, конечно, веками могу сидеть в своем ветхом шалаше, как ослик Иа, и ждать, пока Вини и Пятачок перевернут мой мир. Но, черт возьми, почему я не могу перевернуть этот мир сама?
В последние секунды осмысления данной ситуации я застала себя выбегающей из своей машины и подбегающей к машине Марка Роснана. Тот момент, когда я успела схватить закрывающуюся дверцу его машины, я уже помнила с трудом.
— Подождите, — запыхавшись, сказала я Марку Роснану. — Подождите, — повторила я, хотя он с удивленным выражением лица уже терпеливо ждал.
Я замолчала и стала судорожно перебирать в голове план своего спасения.
— У вас что-то случилось? — спокойно спросил Марк Роснан.
— Да, — сказала я.
«У меня случилось несчастье. Трагедия всей моей жизни. Я живу эту жизнь без вас», — продолжило мое подсознание. Но я еще не настолько перестала владеть собой, чтобы позволить себе высказать эти мысли вслух.
— У вас сломалась машина? — подсказал выход Марк Роснан.
— Да, — сказала я, — навсегда.
— Что — навсегда?
— Моя машина сломалась навсегда.
— Я могу посмотреть.
Он был вежлив к людям, как всегда. Он уже потянулся к ключу зажигания, чтобы выключить машину, когда я заорала:
— Нет!
Марк Роснан отдернул руку.
Я перевела дух.
— Не надо смотреть мою машину, за ней уже едет эвакуатор, а вы пока подвезите меня домой. Ладно?
Я обошла его машину и села на переднее сиденье.
— Хорошо-хорошо, — сказал потрясенный Марк Роснан, — как скажете. — И завел мотор.
Мы уже заворачивали за угол, когда я увидела, как подходившая к магазину Люси Надсен застыла в изумлении при виде меня в машине Марка Роснана. Сплетни на сегодняшний вечер городу были обеспечены.
Если только Люси Надсен справедливо не придет в голову, что это все ей приснилось.
— Куда вас везти? — спросил в машине Марк Роснан.
Подсознание яростно требовало ответить, что, мол, желательно на край света, но я заставила его временно помолчать.
— На край города, — сказала я.
Мое лицо стала заливать краска. Все-таки то, что я вытворяла сейчас, было фантастической выходкой.
Да и Марк Роснан подлил масла в огонь.
— У вас ведь не сломалась машина? — спокойно сказал он.
— Нет, — сказала я, — не сломалась.
Он улыбнулся.
— И вам не нужна моя помощь?
— Как это не нужна? — сказала я. — Очень нужна!
Марк Роснан опять улыбнулся.
— Я слушаю, — сказал он.
— Научите меня писать прозу, — сказала я.
Я думала, что он удивится, но он не удивился.
Он сказал:
— Тебя душит проза?
— Да, — кивнула я, — она меня замучила. Мне все время хочется записывать умные и великие мысли. Но, когда я начинаю их записывать, они тут же перестают быть умными и великими.
— Какими же они становятся?
— Простыми и повседневными.
— Пиши как дышишь, — сказал Марк Роснан.
Я посмотрела на него повнимательнее.
— Это как?
— Все мысли, которые не затронут твое собственное сердце, отсеются сами собой.
Мое дыхание потихоньку восстанавливалось, и краска постепенно сходила с лица, я это чувствовала. И то, как я попала в машину Марка Роснана, уже было не столь важно.
