Виктория Васильева - Всё для тебя
— Эдуард, я столько всего перенесла, пока мы были с тобой в разлуке!
— А кто в этом виноват?
— Как кто? — Анна удивилась таким словам.
— Нужно верить друг другу, тогда никакие злодеи и бармалеи не страшны.
— Ты думаешь? А когда они окружают со всех сторон?
Эдуард засмеялся:
— Тогда нужно брать секиры и рубить им головы.
Она оттолкнула его от себя.
— Я думала, что ты немножечко серьезнее.
Он принял серьезный вид.
— Конечно, серьезнее. Даже больше, чем ты думала.
Разразилась гроза.
Ветер ворвался в комнату, принеся с собой капельки дождя.
— Это в честь твоего триумфа! Небо бьет в литавры!
Молния озарила голубым светом спальню.
— Нужно спрятаться, а то огнедышащий дракон нас проглотит, — сказал Эдуард.
— Но ты ведь защитишь меня? — Анна приблизилась к нему.
— От него или от себя?
— Только не от тебя.
Анна гладила его широкие смуглые плечи.
Он обнял ее за талию.
Обнаженное тело Анны горело огнем.
— Я хочу тебя! — томно сказала она.
Он прижал ее к постели. Руки сжимали упругие женские груди. Сильное тело Анны изгибалось под ним. Он целовал ее лицо и говорил нежные слова.
«Мне хорошо с ним. Очень хорошо. Как я раньше жила без этих рук, без этих губ и не зная его тела? Глаза Эдуарда говорят обо всем. Даже когда он молчит, я знаю о чем он думает. У него слишком чистая душа, она отражается в его глазах. Сколько тепла и ласки дарит он мне!»
Он ласкал ее тело, нежно прикасаясь к нему, и для Анны не было большего блаженства, чем любовь этого человека.
— Я благодарен тебе только за то, что ты есть, — как-то сказал Эдуард Анне. — Даже если бы мы расстались, я бы все равно любил тебя, потому что ты есть.
На следующий день Эдуард принес стопку газет.
Они наперебой рассказывали о вчерашнем триумфе певицы.
«Небывало грациозная Виолетта с прекрасным голосом и потрясающей красотой доставила вчера итальянцам незабываемое удовольствие», — писали одни. «Сенсацией этого года стала примадонна Мариинского театра. Сначала она поражала нас красивой внешностью, глядя с картины известного художника Эдуарда Рашеля, а теперь мы восхищаемся ее голосом. Мы имеем возможность наблюдать редкое слияние неподражаемого таланта и красоты. Театр «Ла Скала» предложил ей продлить контракт», — информировали другие.
Анна была засыпана предложениями подписать контракты с ведущими театрами мира: Лондонским, Байретским и «Гранд опера» в Париже.
— Я не знаю, что мне выбрать?
— А я знаю, — радовался Эдуард.
— И что же?
— Конечно, «Гранд опера»!
Анна смеялась, обнимая его:
— Значит, Париж.
— Иначе и быть не может! — пожимая плечами, говорил Эдуард.
Через две недели они собирались вернуться в Петербург.
«Еще две недели на утрясание всех дел: подписание контрактов, на интервью и съемки», — думала Анна.
— Представляю, как обрадуется Матильда нашему возвращению! — сказал как-то Анне Эдуард. — Она любит тебя и твой успех ей будет очень приятен.
Но Матильда уже радовалась.
О триумфе Анны было известно во всех музыкальных кругах Европы. Газеты и журналы пестрели фотографиями певицы, а телевидение транслировало сцены из спектаклей и интервью с участием Анны.
Матильда сидела у телевизора и, выпуская дым, посылала в экран воздушные поцелуи.
— Алле! Моя девочка! Я рада за тебя! — восклицала она.
Борис с Катериной бесились от гнева, но были бессильны что-либо сделать.
Петербургский свет ждал возвращения «звезды».
Оставалась неделя до отъезда.
— Мы должны посвятить эту неделю только отдыху, — сказал Эдуард Анне.
— Хочется тишины, чтобы никакие газетчики не нашли нас.
— Есть такое место. Удивительно, почему ты о нем забыла?
— Мне с тобой везде хорошо, но хочется тишины.
— А вилла Луиджи?
— Да, конечно! — радостно сказала Анна.
Но потом ее настроение упало.
«Луиджи видел меня у Генриха. Как я теперь покажусь ему на глаза с Эдуардом?» — Анна задумалась.
— Тебя что-то расстроило?
— Да нет, все хорошо. Когда мы едем туда?
Эдуард обнял ее, присев рядом на диван:
— Как скажет моя королева.
— Сейчас! — лицо Анны озарила улыбка.
— Тогда, в путь! — сказал Эдуард, показав рукой на дверь.
Белый «линкольн» примчал их на виллу.
Луиджи был там.
Два скакуна черной масти стояли возле дома.
— Луиджи занимается своим любимым делом, — сказал Эдуард.
— И не один! — заметила Анна. — Здесь два коня!
— Интересно, кого он пригласил на этот раз?
Они зашли в дом.
Луиджи срезал розы, растущие в фойе первого этажа.
— Кого я вижу? — радостно воскликнул он.
— А ты уже на это не надеялся? — шутливо спросил Эдуард.
— Наоборот, только этого и ждал, — весело ответил хозяин виллы. — Проходите в гостиную.
Любовники вошли в комнату.
Эдуард остановился в нерешительности.
Анна, такая довольная, что все хорошо, задержала взгляд на новой картине, приобретенной Луиджи. Потом, посмотрев на кресло, сильно покраснела.
В кресле сидел Генрих.
Все трое испытывали легкое замешательство.
— Добрый день! — набравшись смелости, сказал Генрих.
— Привет, — нарочито равнодушно ответил Эдуард.
Анна в знак приветствия кивнула.
— Как твои дела? — спросила она, поудобней устраиваясь в кресле.
— Все в порядке, как всегда, — ответил смущающийся парень.
Эдуард, закурив, вышел из комнаты.
Анна заволновалась:
«Значит, Эдуард не уверен во мне. Все было хорошо, пока не возник Генрих. Что будет теперь?»
— Занимаешься верховой ездой? — спросила она в надежде, что Генрих, скоро уйдет к лошадям.
— Да, — сказал молодой человек, улыбаясь.
По телу Анны пробежала дрожь.
«Он действительно очень обаятельный. Есть к кому ревновать».
— Там стоят два коня, готовые к прогулке. Может, пойдем покатаемся? — спросил он.
Анна удивилась такому предложению, немного смутилась, но потом, посмотрев на Генриха и его сияющую улыбку, подумала: «А почему бы и нет?»
— Давай пригласим еще Эдуарда!
— Хорошо, — согласился он. — Давай.
Анна позвала Эдуарда, но тот не откликнулся. Она обошла комнаты первого этажа, но ни Луиджи, ни Эдуарда не было. Они с Генрихом вышли на улицу. Ни в саду, ни на берегу моря их не нашли.
— Придется ехать вдвоем. Ты не против? — спросил молодой человек.
— Нет.
«Ну что в этом такого, если я поеду с Генрихом. В конце концов между нами ничего нет».
