Мэри Берчелл - Достойна ли я счастья?
Когда медсестра пришла снова, Мэриголд приветствовала ее лучезарной улыбкой.
— Я чувствую себя симулянткой, занимая больничную койку, — заявила она. — Настроение у меня просто отличное.
— Но вы очень бледная, — скептически возразила медсестра.
— Я никогда не была румяной, — сказала Мэриголд беспечно. — Когда придет врач?
— В течение следующего часа. А что? Вы хотите встать?
— Встать? Да, конечно. Я хочу поехать домой, — объяснила Мэриголд таким тоном, будто это не подлежало обсуждению. — Могу я встретиться с ним первой?
— Можете, — заверила ее медсестра.
Мэриголд удовлетворенно кивнула.
Когда медсестра снова ушла, Мэриголд удобно устроилась в кровати и стала думать о Линдли. Как он себя чувствует? И почему она не догадалась осторожно расспросить медсестру о его состоянии? Разумеется, медсестра могла не знать ничего о пациенте из другого отделения, но она производила впечатление человека, способного выполнить любое поручение. Можно было бы попросить ее справиться о самочувствии Линдли у врачей.
Что, если он находится при смерти? До сих пор Мэриголд как-то не задумывалась об этом. Медсестра в карете «Скорой помощи» сказала, что он не умер, а только оглушен. Но он получил страшный удар по голове этим куском горящей балки.
Правда, он пришел в сознание прошлым вечером, но все еще мог оставаться в тяжелом состоянии. Не исключено, что он просто не сумел ничего сказать Стефани.
О, почему она не спросила у медсестры о нем?
Доктор появился только через час. Этот добродушный, разговорчивый человек сразу пожелал узнать все о ее вчерашнем приключении. Мэриголд кратко рассказала ему о пожаре и мимоходом поинтересовалась, как себя чувствует Линдли. Но он не был у Линдли и не мог ничего ей сообщить.
Тем не менее в главном она своего добилась. Доктор согласился, что серьезных последствий шока у нее нет, и, хотя вначале он посоветовал Мэриголд остаться в больнице еще на день, позже уступил ее настойчивым уговорам и позволил ей поехать домой.
— Хорошо. Реальной опасности нет. Ваш муж заберет вас? Когда он может приехать?
— Он сегодня очень занят, — тут же соврала Мэриголд. — Я доеду на такси.
Врач начал убеждать ее, что так делать не стоит, и сердце Мэриголд упало. Но тут ей на помощь пришла медсестра.
— Я заканчиваю в два и смогу отвезти вас, — предложила она.
— О, спасибо! — Мэриголд готова была обнять ее, но сдержалась и только добавила: — Вам не жалко тратить на меня свое свободное время?
— Разумеется, нет. Мы доедем очень быстро.
Итак, все было хорошо. Мэриголд согласилась, чтобы ей принесли второй завтрак, и уселась у столика, глядя на присланные Полом розы.
Перед окончанием смены медсестра зашла к Мэриголд.
— Я сейчас сдаю смену. Я должна пойти в кабинет старшей медсестры. Но это не займет больше четверти часа, — сказала она. — Вы сможете собраться за это время?
— Да, конечно. Кстати…
— Да? — Медсестра обернулась с порога.
— Я бы очень хотела узнать, что с мистером Марном. Его тоже привезли прошлым вечером. Он… он мой свояк. Вы знаете, как он себя чувствует?
— Я спрошу у старшей медсестры, если хотите.
— Если вам не трудно. И… — Немного поколебавшись, Мэриголд решительно произнесла: — Если мне разрешат повидать его, я буду очень рада.
— Ладно, я все узнаю.
Вскоре медсестра вернулась и сказала, что Мэриголд может пройти в отделение, где лежал Линдли, и навести справки.
— Я провожу вас, — предложила она. — Это недалеко. А я тем временем принесу для вас пальто. Вы ничего не взяли из дома вчера вечером?
— Нет. Боюсь, все сгорело, кроме того, что было на мне, — ответила Мэриголд, слегка поморщившись.
Она была удивлена, обнаружив, что может беззаботно болтать с медсестрой, тогда как всего лишь через несколько минут ей предстоит очередная встреча с Линдли.
Мэриголд отвели к довольно суровой на вид старшей медсестре, которая недовольно сказала:
— Можете ненадолго зайти к нему, если хотите. Но я думаю, он спит.
Они вошли в небольшую палату, очень похожую на ту, которую занимала Мэриголд. И там она увидела Линдли. Глаза его были закрыты, лицо казалось необычайно смуглым.
— Он просто… спит? — испуганно прошептала Мэриголд. — Или он без сознания?
— Сейчас он спит. Но он редко приходит в себя.
— Он… в опасности?
— Он получил сильный удар по голове, — уклончиво ответила старшая медсестра.
— Но он ведь приходил в себя прошлым вечером?
— Да. — Старшая медсестра стала еще суровее. — Но ему разрешили говорить слишком долго. Большая ошибка.
— Его жене позволили повидаться с ним?
— Да.
— И он… долго разговаривал с ней?
— Слишком долго.
Старшая медсестра решила, что ей больше нечего сообщить Мэриголд. И девушка уже не находила причин задерживаться в больнице.
Она почтительно поблагодарила старшую медсестру, получив в ответ величественный кивок, и медленно пошла в свою палату.
До дома действительно было недалеко, и Мэриголд уговорила медсестру остаться на чай.
— Спасибо. На самом деле я надеялась, что вы пригласите меня, — ответила та. — Я недолго живу в Лондоне, и у меня мало знакомых. Обычно я не предлагаю больным проводить их домой. Я была рада шансу завести подругу.
— Это замечательно, — сказала Мэриголд, рассмеявшись. — Можете приезжать ко мне в любой день, когда будете свободны.
Ее предложение было принято с готовностью, но затем Мэриголд поняла, что ее будущее слишком неопределенно, чтобы приглашать людей в дом, в котором ей самой недолго суждено оставаться.
— Я могу приготовить чай, — любезно предложила гостья. И Мэриголд, вспомнив, что должна позвонить Полу, позволила своей новой подруге сделать чай, пока она будет разговаривать по телефону.
Дозвониться до Пола было непросто, но когда Мэриголд это удалось, выяснилось, что его нет на месте. Поэтому она попросила передать ему, чтобы он сразу ехал домой, и на какое-то время превратилась в радушную хозяйку, не интересующуюся ничем, кроме семейных проблем своей гостьи.
Оставшись наконец одна, Мэриголд села у огня, собираясь обдумать, что сказать Полу, когда он придет. Он, очевидно, решил, будто она сделала еще одну несвоевременную попытку уговорить Линдли не препятствовать разводу. Возможно, лучше всего было бы сообщить Полу, что именно по этой причине Линдли оказался у нее на работе в столь поздний час. Единственное, в чем ее могут упрекнуть, — это безудержное стремление устроить судьбу Стефани.
Но что все-таки сказал Линдли, когда к нему приходила Стефани?
