Кей Мортинсен - Чаша судьбы
Теперь, после отъезда Джеммы, такой момент наконец наступил. Но Дебора снова спутала все его карты. Чем больше Витторио говорил себе, что ненавидит эту женщину, причинившую ему столько страданий, тем острее чувствовал, как сильно ему ее недостает. Он сотню раз повторял, что не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения, но каждый раз сердце подсказывало, что это не так. Изо всех сил пытался казаться равнодушным — и понимал, что все его усилия напрасны.
Неужели он продолжает ее любить? Но ведь любовь умерла год назад, когда в комнате Деборы он обнаружил коротенькую записку. Он ни за что не признается никому, даже матери, что этот клочок бумаги до сих пор хранится у него.
Так или иначе, но Витторио чувствовал, что игра, которую он затеял, чтобы отомстить Деборе, обернулась против него. Постепенно в душу закрадывалось ощущение, что он совершает чудовищную глупость, продолжая этот спектакль. Пора остановиться. Простить Дебору. Начать все сначала… Пока не поздно. Ни с одной другой женщиной он не чувствовал себя так, как с ней. И Витторио вынужден был признаться, что дело не только в сексе, далеко не в нем.
Однако тут в спор привычно вступал внутренний голос. Он упрекал Витторио в слабости и пустой сентиментальности. Уверял, что нельзя любить женщину, которая предала. Что нужно отомстить за уязвленное самолюбие.
Эта внутренняя борьба была просто невыносима. Она изматывала, и с каждым днем Витторио все сильнее чувствовал, что совсем запутался…
Сквозь густую листву пышно разросшихся кустов просвечивало что-то светлое. Кто-то сидит на скамейке. Странно! Кому вздумалось гулять в такой час? Может, мама провожала Паоло?
Движимый любопытством, Витторио свернул на золотистую песчаную дорожку, ведущую к скамейке. Ветка все еще закрывала лицо сидящей женщины, но у него уже замирало сердце в томящем предчувствии.
Так и есть, Дебора! Впрочем, он знал это, когда еще только увидел среди зелени светлое пятно.
Но почему она сидит здесь одна, обхватив голову руками? Плечи устало опущены. Она так задумалась, что не заметила его приближения.
А Витторио, затаив дыхание, любовался изящным изгибом шеи, тонкими запястьями, упругими округлостями груди.
Когда его взгляд упал на бедра, обтянутые полоской ткани, — Дебора была одета в мини-юбку, — он не сдержался и глубоко вздохнул.
Женщина вздрогнула и подняла голову. И Витторио поразился ее отрешенному взгляду.
Он почувствовал, как под его воздействием у него сжимается сердце. Но не прошло и секунды, как глаза Деборы стали колючими и она вся напряглась. А когда поднялась со скамейки и заговорила, в ее голосе слышался вызов:
— Даже здесь ты не оставляешь меня в покое! Надеюсь, ты пришел сказать, что наконец даешь мне развод?
Витторио молчал. С ним творилось что-то непонятное. Он понимал, что должен чувствовать радость, что избавится от этой женщины, торжествовать победу. Но вместо этого ему хотелось привлечь к себе, утешить…
— Или у тебя появились новые аргументы, почему я должна остаться здесь еще на некоторое время? — передразнила она его.
Витторио опустил голову. На ум ему вдруг пришла мысль, что он затеял всю эту игру, чтобы скрыть от себя самого, как любит Дебору. Чтобы удержать ее, не дать уйти… потому, что не может без нее жить. А вовсе не для того, чтобы отомстить…
Чего он добился, придумывая новые предлоги? Только того, что Дебора захотела побыстрее расстаться с ним.
— Перед кем на этот раз я должна помочь тебе разыграть спектакль?..
Дебора неожиданно замолчала. Ее сбили с толку молчание Витторио и его странное поведение. Никогда прежде она не видела мужа таким серьезным и задумчивым. Быть может, только раз — после смерти Винсенто Бертола.
Почему он молчит? Что еще задумал, чтобы помучить ее?
— Дебора, — тихо произнес Витторио.
На миг их взгляды встретились. Это решило все. Витторио шагнул вперед. Какая-то невидимая сила словно толкнула ее к нему, и Дебора оказалась в его объятиях.
Витторио почувствовал, как исчезли последние сомнения, терзавшие его сердце. Чувства наконец взяли верх над разумом: Дебора должна согласиться остаться с ним. Остаться навсегда. Надо сказать ей об этом прямо сейчас.
Он взял в ладони ее лицо.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — срывающимся голосом произнес он. — Останься.
Деборе показалось, что она спит и видит сон.
— Витторио, — только и смогла она прошептать.
— Останься! Слышишь, останься со мной!
Витторио увидел, как огромные синие глаза наполняются слезами, делаясь от этого еще больше. И он не выдержал. Все, что накопилось в его сердце за год разлуки, выплеснулось наружу. Предательство Деборы показалось ему таким несущественным в этот миг, что он удивился, как мог так долго притворяться, разыгрывать равнодушие.
— Послушай меня, Дебора, я был настоящим идиотом. Прости меня. Я только сейчас понял, как боюсь тебя потерять. Потому что люблю тебя. Поверь мне! Я люблю тебя так, что не могу без тебя жить. Делай, что хочешь. Живи, где тебе больше нравится, лишь бы это было не очень далеко отсюда. Но разреши мне хоть изредка видеть тебя. Позволь доказать тебе… — Голос его сорвался. — Дебора, я сам не понимал, насколько ты дорога мне. Я всегда любил и буду любить тебя. Разреши мне находиться рядом, заботиться о тебе…
По лицу молодой женщины катились слезы.
Значит, он все-таки виноват, раз просит прощения, и Джемма была права, говоря о любовнице. Не исключено, что это Лаура. Но… какое это сейчас имеет значение?
— Не уходи… останься, — продолжал шептать Витторио, покрывая поцелуями ее мокрое от слез лицо.
Дебора слегка отстранилась, пристально посмотрела ему в глаза и наконец отрывисто произнесла:
— Я боюсь…
— Ради Бога, чего?
— Того, что… — она запнулась, — что буду делить тебя с другой, — еле слышно сказала Дебора.
Да как такая мысль могла прийти ей в голову? — возмутился Витторио. Разве он когда-нибудь во время их совместной жизни дал ей хоть малейший повод усомниться в его верности? Мысль о том, что Дебору заменит какая-то другая женщина, казалась ему нелепой. После неожиданного исчезновения жены Витторио в отчаянии пытался забыться в объятиях других женщин, но мимолетные связи приносили больше разочарования, нежели удовольствия. Кроме того, ни одна не могла по-настоящему утолить его страсть. И каждый раз он с тоской вспоминал Дебору, испытывая при этом чувство вины, словно это он изменил первым.
Витторио прижал Дебору к себе.
— Что за глупости ты говоришь! Ты единственная женщина, которую я люблю.
