Бьюла Астор - Миг страсти
Дженни в ужасе отшатнулась о Питера. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов назад.
– Я уволена? – наконец, выдавила из себя она. – Должна признаться, Питер, что немного тебя не понимаю. Уволена? Ты не ошибся?
– Нет, – радостно ответил он. – Ты действительно уволена. Прямо сейчас. С этого самого момента ты больше не работаешь на меня. Я никогда не был так счастлив, как сейчас, Дженни!
Смущение охватило ее.
– А я бы могла быть куда счастливее. Почему уволена? Что я такого натворила? – Прошедшая неделя пробежала у нее перед глазами. – Ладно. Можно назвать много причин, но все же…
– Да, хотя это никак не связано с твоими служебными промахами. Я никогда не говорил ничего подобного ни одной живой душе. И подозреваю, что влюбился в тебя, Дженни.
У нее подкосились ноги. Для одного дня это было уже слишком.
– Ты что, увольняешь каждую экономку только из-за того, что в нее влюбляешься? – смогла выговорить наконец она. – Если все это началось в тот момент, когда ты попросил называть тебя по имени, я легко могу снова вернуться к мистеру Стивенсону и обращаться на «вы». Но я не хочу терять работу.
Питер погладил ее по плечу.
– Нет. Все совсем не так. Ты меня неправильно поняла.
Но Дженни не отступала.
– Зато у тебя все так, как тебе хочется, Питер… Мистер Стивенсон… Сэр. Мгновение назад мы были маленькой счастливой семьей, хотя и не настоящей. Планировали великолепные выходные для моих родителей и даже выставку моих картин. Но вдруг…бамс! И я уволена!
Питер ухмыльнулся.
– Очень логично, не правда ли?
Если бы у Дженни в руках оказался какой-нибудь предмет, то она запустила бы им в своего коварного собеседника.
– Мне так не кажется. Я думаю, нам надо начать все сначала. Будьте так любезны, мистер Стивенсон!
Питер, довольный и совершенно расслабленный, сложил руки на груди.
– Хорошо, начнем. Мы испытываем довольно сильные чувства по отношению друг к другу, так?
Дженни смотрела куда угодно, лишь бы не встречаться с его взглядом. Она была в полной растерянности.
– Ладно. Ты прав, – пробормотала она, по-прежнему отводя глаза.
– Спасибо. Мне очень приятно. И все же, – продолжал он, – если мы хотим попробовать начать какие-то отношения, то ты должна быть в равной с моей позиции, а не числиться экономкой в одном из моих владений.
Дженни услышала его слова, но их значение было для нее столь же понятным, как если бы Питер заговорил на арабском языке.
– Подожди, я что-то не улавливаю, – сказала Дженни, пытаясь собраться с мыслями. – Ты хочешь сказать, что увольняешь меня для того, чтобы мы каким-то странным образом оказались в равном положении? Наверное, это возможно только в твоем сказочном мире.
– Почему? – удивленно и смущенно произнес Питер.
– Потому что. Оглянись, Питер! Ты разве не понимаешь, что я из другого мира?! Когда ты уволишь меня, то лишь усугубишь мое положение. Я стану безработной, больше это ничего не изменит. Finita la comedia. И уже будут не нужны ни яхта, ни магазины, ни выставка. Мне казалось, что мы делаем все это для моих родителей, а, когда они уедут, все вернется на свои места и…
Голос Дженни становился все тише и тише. Потом она совсем замолчала, осознав, что ее сценарий был столь же нереален, как и сценарий Питера. Как она сможет объяснить своим родителям, почему продолжает жить в доме Питера после их развода? Вдобавок, ей придется по-прежнему лгать им, расписывая несуществующие творческие успехи. А уж о беременности и подумать страшно! Скорее всего родители захотят поддержать ее в нелегкое для каждой женщины время и посмотреть на ребенка. Несомненно, они захотят увидеть своего внука или внучку, подумала Дженни.
– Нет. Это не сработает, – сказала она вслух. Питер с пониманием и нежностью смотрел на Дженни.
– Нет, сработает. Послушай меня. Я уже давно пытаюсь тебе сказать, что все у нас получится. Потому, что ложь может обернуться правдой.
Все замерло у нее внутри.
– Как так?
– Дженни, – улыбаясь, произнес Питер, – какие чувства ты испытываешь ко мне?
Она обвела Питера взглядом, наслаждаясь его шелковистыми волосами цвета морского песка, прогретого летним солнцем, его красивым, мужественным лицом и крепким, таким соблазнительным телом. Дженни думала о том, как же нравился ей этот мужчина, какое восхищение вызывает он у нее, как начинает биться ее сердце от одного его взгляда…
– Нет, нет и нет! – произнесла она твердо. – Я на это не попадусь. Ведь ты просто нашел способ меня уволить… – С этими словами, Дженни направилась к кровати и села на ее край.
– Какая же ты смешная, – улыбаясь, сказал Питер.
– Спасибо за откровенность, – ответила Дженни, наблюдая за тем, как он подошел к кровати и присел у ее подножия. Питер стал нежно поглаживать ей колени, так же как он делал это несколько минут назад в ванной. Девушка не хотела признаваться, но у нее перехватывало дыхание. Какими приятными были прикосновения этого человека, и как ее будоражила его близость! Всей душой она желала, чтобы его слова были правдой. Дженни мечтала, чтобы у них все получилось.
– Послушай, я люблю тебя! И не хочу, чтобы ты продолжала работать на меня, в то время как будешь разбираться со своими чувствами. Очень важно, чтобы ты приняла свое решение, будучи со мной наравне, а не находясь в положении моей работницы или должницы.
Наконец-то Дженни начала понимать Питера. Он признался ей в любви. Она закрыла лицо руками, боясь, что разрыдается.
– Я не могу, Питер. Я никогда не буду с тобой наравне. Никогда. Это невозможно!
В следующую секунду Дженни почувствовала, что Питер отводит ее руки от лица. В его глазах, голубых как небо, отражалась нежность и трепет, идущие от самого сердца.
– Почему, Дженни? – Почему? Она опустила голову.
– Потому что ты известен. У тебя есть все: статус, власть, деньги…
– Дорогая, посмотри на меня, – настойчиво произнес Питер. – Деньги здесь совершенно не причем. Меня глубоко обижает то, что ты возводишь китайскую стену там, где ее быть совсем не должно. Да, я добился определенных успехов в этой жизни, но разве плохо, что мужчина в состоянии предоставить комфортные условия для существования близких ему людей?
Сердце Дженни разрывалось на части. Разве он не видел этого?
– А если бы все оказалось наоборот? Если бы все финансы и власть сосредоточились бы у меня, что тогда? Ты бы мог сказать, что мы равны и наш брак гармоничен? Уверена, тебе нелегко было бы смотреть людям в глаза.
Питер вздохнул. Воцарилась тишина.
Дженни ненавидела себя за то, что пришлось высказывать все эти неприятные вещи. Ей стало очень грустно и больно.
