Уинифред Леннокс - Оглянись, я рядом...
— Не рви мне душу, Дэниел! — взмолилась Джудит. — Я знаю, что должна поступить именно так.
— Уйти из журнала?
— Да.
— И Тони тебя отпускает?
— Ему я этого еще не говорила.
— Значит, я удостоился такой чести как самый близкий друг?
Он улыбнулся, пытаясь перевести разговор в шутливое русло. Но Джудит уже не могла отступать.
— Прошу тебя, уйди, — промолвила она глухо. — Мне надо работать.
— Ладно, зайду к тебе перед обедом.
— Нет. Я больше не буду с тобой обедать. Уходи, пожалуйста!
Она была на грани истерики, и Дэниел, осознав это, безропотно повиновался. Но столь странное поведение Джудит совсем его убило. Он ничего не мог понять. Если причина кроется в Майкле, то почему Джудит гонит его, Дэниела, и почему собирается уйти из редакции?
Надо поговорить с Тони, предупредить его. Он сумеет повлиять на нее.
Дэниел вознамерился было пойти к Грэгу, но вспомнил, что тогда придется рассказать ему все о Майкле, иначе будет непонятно, отчего страдает Джудит. А это уже похоже на предательство. Джудит ведь наверняка не хочет, чтобы ее тайна стала известна в редакции. К тому же, вполне возможно, она и сама передумает отсюда уходить. Так что не следует опережать события. Пусть все идет своим чередом.
Нервно походив по комнате, Дэниел уселся за стол и набрал номер Айрис. Пора наконец выяснить, чего, кроме ребенка, хочет от него шантажистка! Айрис, однако, к телефону не подошла, и Дэниел встревожился: час назад она послала ему факс и должна была ждать ответа.
В течение дня он еще несколько раз ей звонил, но Айрис не откликнулась. Неужели и вправду наложила на себя руки?
Беспокойство Дэниела росло с каждой минутой, и в конце концов он собрался ехать к Айрис. Но прежде все-таки решил посоветоваться с сестрой.
— Да она только и ждет от тебя этого! — заключила, выслушав его, Эмили. — Сидит у телефона, смотрит на определитель и радостно потирает ладошки: дескать, заглотнул наживку, сейчас сам сюда примчится!
— А если нет? Если, не дай Бог, покончила с собой?
— Тогда ты уже бессилен ей помочь.
— Но может быть, она выпила какие-нибудь таблетки и ее можно еще спасти? Поедем со мной, ты же врач.
— А у тебя есть ключ от ее квартиры? — спросила Эмили, и Дэниел понял, что поколебал уверенность сестры.
— Нет.
— Как же мы туда войдем? Взломаем дверь? Нет, дорогой брат, не стоит давать еще один козырь проходимке. Она потом затаскает тебя по судам.
— Ты все же думаешь, что она дома, живая и здоровая?
— Почти уверена в этом. Перестань ей звонить и завтра получишь очередной факс.
— Возможно, ты права, — растерянно пробормотал Дэниел. — Я совсем запутался…
— Сейчас я к тебе заеду и ты мне все расскажешь, — решительно заявила Эмили. — Никуда не уходи, жди меня в редакции!
Рабочий день уже закончился, но ехать домой не хотелось, и Дэниел повел сестру в ресторанчик, где до сего дня обедал с Джудит.
Именно о ней он и завел речь:
— Знаешь, Джудит уходит из редакции и вообще отказывается со мной общаться.
— Начало интригующее, — отметила Эмили. — Чувствую, что разговор наш будет непростым и долгим, поэтому давай выпьем хорошего вина. А потом выложишь все подробно и по порядку — с того самого дня, когда у вас это началось.
— Что началось?
— Ну, пока не знаю. Дружба, любовь…
Дэниел протестующе замахал руками:
— Эмили, не надо так шутить! Тут все гораздо сложнее, чем ты думаешь.
— Хорошо-хорошо, молчу и слушаю тебя внимательно.
— Началось, пожалуй, с той небольшой ссоры, о которой я тебе уже рассказывал.
— Да, помню.
— Потом мы с Джудит помирились, но я заметил в ее глазах какую-то затаенную печаль. Мне захотелось чем-то ей помочь… С той поры мы и подружились.
Далее он рассказал, как встретил Майкла в отеле, и все, что за этим последовало.
— Так что тебе непонятно? — спросила Эмили, выслушав его. — Почему Джудит хочет уйти из журнала?
— И это в том числе.
— Потому что любит тебя! — безапелляционно заявила Эмили.
— Ты так думаешь?.. Но зачем ей уходить? Это же слишком больно — не видеть человека, которого любишь!
— Хочешь сказать, что тебе будет больно, если завтра ты не увидишь ее в редакции? — с едва уловимой иронией уточнила Эмили.
Дэниел понял, к чему она клонит, но ответил честно:
— В общем, да. Я в последнее время очень к ней привязался. И к тому же она такая одинокая… Мне хотелось бы ее как-то поддержать.
— У тебя есть только один способ: признаться ей в любви. Но сначала ты должен признаться в этом самому себе.
Эмили приготовилась к тому, что брат сейчас начнет возмущаться, обвинять ее в сводничестве, как делал это не раз, но Дэниел не ответил ничего. Он задумался.
— Сегодня ночью мне пришло на ум, что я вообще ничего не знаю о любви, — заговорил он после паузы. — Женщин было много, но ни одна из них не оставила в моей душе глубокого следа.
— Ты боишься очередного разочарования, — сочувственно промолвила Эмили, а Дэниел возразил ей:
— Нет, не боюсь. Просто не хочу повторять прежних ошибок. Лишь некоторые мои романы начинались с примитивного сексуального позыва. В большинстве случаев я просто жалел женщину и принимал это чувство за влюбленность.
— Тебя смущает, что то же самое ты испытываешь по отношению к Джудит?
— Как раз наоборот. Джудит не вписывается в этот ряд. Раньше я считал ее излишне самоуверенной и холодноватой, а потом понял, что она просто сильная. Почти такая же, как ты.
Последнюю фразу Дэниел произнес с легким смешком, провоцируя Эмили на возражение, но ответной реплики не последовало, и он продолжил:
— Джудит ведет себя очень достойно, пытается справиться с трудностями сама. Но я-то знаю, каково ей сейчас! Она действительно сильная, но в этом и кроется ее слабость, ее незащищенность! Ей не на кого опереться!
— И потому ты готов подставить ей свое плечо?
— Да, готов, — подтвердил Дэниел. — Но Джудит вызывает у меня не жалость, а уважение… и нежность. Я отношусь к ней почти так же, как к тебе.
— То есть как к сестре? — спросила Эмили вполне серьезно.
Дэниел вновь задумался: что-то мешало ему ответить утвердительно. Вспомнил, как успокаивал Джудит, прикасаясь к ее вискам, и что при этом испытывал. Только ли братские чувства?
— Нет, — ответил наконец он и себе, и Эмили. — Сегодня был момент, когда я чувствовал почти физическое родство с Джудит. Но все-таки это было родство иного свойства, не то, какое существует между братом и сестрой. С тобой у нас не бывает недомолвок, мы всегда можем понять друг друга. А перед Джудит я немного робею. Словно подросток, который не знает, как подступиться к девочке, чтобы нечаянно ее не обидеть. Да, пожалуй, это наиболее точное определение. Весь мой богатый опыт общения с женщинами кажется мне теперь бесполезным и никчемным, его абсолютно невозможно применить к Джудит.
