Марша Ловелл - Прелюдия к счастью
— У меня такое впечатление, что, проведя со мной две недели в Италии, ты сделал неверные выводы и теперь ведешь себя, как уставший от связи любовник или капризный муж. Так вот хочу предупредить: этому не бывать.
— Вот как? — Росс пересек гостиную и сел на диван, небрежно закинув ногу за ногу. Интересно. Ты сегодня в боевом настроении.
Что ж, продолжай.
— Я закончила, — коротко ответила Эшли, восхищаясь собственной твердостью. — Если тебе нечего больше сказать…
Он остановил ее движением руки.
— Подожди, Во-первых, я еще и не начинал.
Во-вторых, у меня был чертовски напряженный день, и мне хотелось бы получить хотя бы чашечку кофе и какой-нибудь бутерброд. В-третьих, тебе не кажется, что ты ведешь себя, как ревнивая супруга? Если у тебя есть какие-то претензии, выскажи их открыто.
Какие у нее могли быть претензии? Претензии предъявляют жены или в крайнем случае любовницы. Росс прав. Они просто знакомые, пережившие кратковременный роман, а скорее увлечение. Вместе с тем Эшли совсем не хотелось, чтобы Росс уходил. Злость успела рассеяться, сменившись любопытством. Интересно, с чем он к ней явился?
— Хорошо, я приготовлю кофе. Но на большее не рассчитывай.
Росс развел руками, как бы говоря: «Что ж, спасибо и за это», — и взглянул на бутылку, — Я, пожалуй, не откажусь от граппы.
Через несколько минут кофе был готов, и Росс, сделав глоток, блаженно вздохнул.
— Итак, ты злишься на меня за то, что я не позвонил.
— Вовсе нет. — Эшли с преувеличенным равнодушием пожала плечами.
— Значит, ты на меня не злишься?
— Нет.
— Вот и отлично. В таком случае не стану злоупотреблять твоим гостеприимством и перейду к делу. Надеюсь, за те три дня, что мы не виделись, в твоей жизни не произошло резких перемен?
— Какие перемены ты имеешь в виду? — настороженно спросила Эшли.
— Ты не нашла работу?
— Еще нет.
— Не тоскуешь по Мелвину?
— Нет. К чему эти расспросы?
В следующий момент Росс совершил нечто такое, чего она никак от него не ожидала: он отставил чашку, поднялся с дивана и тут же опустился перед ней на колени.
Эшли вдруг почувствовала, как затрепетало сердце, подхваченное теплой волной какого-то странного предчувствия.
— Это что еще за фокусы?
Лицо Росса было необычайно серьезным и даже торжественным.
— Эшли, дорогая, я прошу тебя стать моей женой.
Ей показалось, что пол ушел из-под ног.
Растекшееся по телу тепло превратилось в жар, а колени задрожали. Второй раз в жизни она слышала эти слова, но если в первый они были ожидаемы и не вызвали ничего, кроме, может быть, радостного облегчения, то теперь их эффект оказался во сто крат сильнее.
— Понимаю, что…
Эшли покачала головой. В памяти вдруг всплыли слова Марио Дзанетти: «У него есть жена».
— Но…
Росс улыбнулся.
— Разумеется, должно же быть хотя бы одно «но».
— Не перебивай. Разве у тебя уже нет жены?
Вопреки ее ожиданиям, он нисколько не смутился, не отвел взгляд и даже не стал искать спасения за маской оскорбленного достоинства.
— У меня нет жены, — глядя ей в глаза, сказал Росс и после небольшой паузы добавил:
— Со вчерашнего дня.
— О!
Росс со вздохом поднялся с колен.
— Наверное, мне нужно кое-что объяснить.
— Какая верная мысль, — бросила Эшли, пытаясь прикрыть ироничностью свою растерянность. — Тебе не кажется, что это следовало сделать немного раньше?
— Может быть. Хотя… — Он пожал плечами и вздохнул. — Ладно, начну с начала. Я женился семь лет назад. До какого-то момента все шло хорошо, но года три назад в наших отношениях появились первые трещинки. Джулии не нравились мои частые отлучки, разъезды.
Как говорится, природа не терпит пустоты.
Через какое-то время она обзавелась приятелем. Мы разъехались и решили расстаться, но развод оформлять не стали в надежде, что, может быть, все еще наладится. В прошлом месяце Джулия сообщила мне, что собирается узаконить отношения со своим другом. К этому времени она уже переехала к нему в Чикаго. Я не возражал, и наши адвокаты начали процедуру развода. Проблемы были урегулированы довольно быстро, и два дня назад наш брак благополучно почил. Я не хотел звонить тебе до окончательного решения вопроса.
Вот, собственно, и все.
— И теперь ты предлагаешь мне руку и сердце? — недоверчиво спросила Эшли.
— Да.
— Странная ситуация, тебе не кажется?
Обычно мужчинам вполне хватает одного брака, чтобы оценить прелесть свободы. Ты же, едва избавившись от одних оков, спешишь надеть новые.
— Может быть, в таком рассуждении есть своя мудрость, но я уже не мальчик, чтобы шарахаться из стороны в сторону. Мне нужна женщина, которая стала бы хозяйкой дома, матерью моих детей… — Он осекся, увидев, что Эшли качает головой. — Ты с чем-то не согласна?
— Я не выйду за тебя замуж.
— Почему?
— Потому что ты не любишь меня. Брак без любви обречен, а становиться домохозяйкой и твоей любовницей в одном лице у меня нет ни малейшего желания.
Росс задумчиво потер подбородок.
— Хм. Это единственная причина?
— Нет.
— Нет? Что ты хочешь этим сказать? — Удивление его было настолько искренним, что Эшли едва не рассмеялась.
— Ты представляешь, кому предлагаешь руку и сердце? У меня ничего нет: ни собственности, ни денег, ни работы. Я всегда буду чувствовать себя так, как будто ты меня купил.
— Серьезный аргумент, — неожиданно легко согласился Росс. — Но легко устранимый.
— Это как же? — растерянно спросила она.
— Начнем с работы. Я предлагаю тебе должность в отделе по оценке недвижимости в «Глобал Инвестментс». Разумеется, если это тебя почему-либо не устраивает, ты вправе подыскать что-то другое. Могу лишь сказать, что в Нью-Йорке проблем с устройством на работу сейчас нет.
— В Нью-Йорке?
— Да, мы же собираемся жить в Нью-Йорке. Или ты предпочитаешь остаться в Ричмонде? Что касается собственности, то у меня есть дома и здесь, и там. К тому же…
— Это твои дома, — перебила Эшли, — Пусть так, но, имея деньги, ты можешь приобрести…
— У меня нет денег, — тихо сказала она. — К своему стыду, я даже не могу полностью вернуть те три тысячи, которые ты положил мне в сумку.
— А вот тут ты ошибаешься, — с довольной ухмылкой сообщил Росс. — Конечно, два миллиона не Бог весть какие деньги, но их вполне хватит, чтобы ты вернула мне три тысячи и оставила кое-что для себя.
Некоторое время Эшли смотрела на него, как смотрит ребенок на взрослого, предложившего ему пустышку под видом конфеты.
