Одри Остин - Жаркое лето любви
Эллис сидела и плакала. Нет, она не осознавала, что плачет, просто слезы сами лились из глаз, оплакивая то, что между нею и Максом так и не случилось. Этот мир стал для них абсолютно другим миром, где правила сухопарая англичанка, говорившая о ней как о прислуге.
— Я официантка, — пробормотала Эллис.
— Мы поняли это, мэм. Ваше имя Саманта…
— Нет, меня зовут Эллис.
— Хм, ошибочка закралась. Но это вы обслуживали мистера Гринберга на яхте «Клементина»?
Эллис нашла в себе силы кивнуть.
— Отдыхайте, мэм, — сказал кто-то и накрыл ее теплым пледом.
Все закончилось, так толком и не начавшись. А на что она рассчитывала? Что ей дадут перевязывать раны Макса? Ухаживать за ним? Говорить ему ласковые слова и целовать его теплые губы? Они сразу разделили их мир пополам, и на его половине ей больше не нашлось места.
Через два часа они прибыли в порт.
Эллис, завернувшись в плед, стояла и молча смотрела, как в первую очередь с катера выносят носилки с Максом. У нее был порыв подбежать к нему и обнять на глазах у всех, закричать, что она его… Кто? Невеста? Англичанка не поверит. В ее мире золушки тоже не выходят замуж за королей. А Макс, когда его проносили мимо Эллис, закрыл глаза. Он не стал на нее смотреть!
На самом деле он искал ее глазами и пытался позвать. Но сразу же ему вкатили такую лошадиную дозу снотворного, что он вообще смутно понимал, что происходит, и тратил силы на то, чтобы бороться со сном. Рана была неопасная, но встать с постели ему не позволил врач, которого привезла с собой Челси. Его замечательная Челси. Сказать бы ей, что ему нужно взять с собой Эллис. Где же она?
Макс устало прикрыл глаза.
Эллис стояла на ватных ногах и смотрела, как в чреве длинного лимузина, стоящего на причале, скрываются носилки с Максом, его секретарь, врач и еще трое мужчин, прибывших на его спасение.
— Мэм, мы отпустим вас после того, как установим вашу личность. За вами есть кому приехать? Вас отвезти к врачу или домой?
— Врач меня уже осмотрел, — внезапно громко сказала Эллис. — Видимых повреждений нет.
— Все в порядке?
— Все отлично. За мной есть кому приехать.
Эллис протянули телефон, и она позвонила Саманте.
Подругу пришлось ждать целый час. Это время Эллис провела на свежем воздухе, пытаясь проветрить запутавшиеся в неразрешимых проблемах мозги. К приезду Саманты она уже знала, что отныне у нее теперь только одна проблема — она ни за что и никогда больше не позволит себе любить. Для того чтобы не переживать разочарования, от которых хочется повесить себе камень на шею и выпрыгнуть на глубину. И еще она научится плавать. Но это уже не проблема, это ее желание. Других не будет. И займется делом — пойдет к фотографу Ньюмену. Это не проблема и не желание, это жизненная необходимость, чтобы окончательно не сойти с ума от мысли, что Максимилиан закрыл глаза в ее присутствии, подчеркивая тем самым, что не знает ее.
— Эллис!
Саманта неслась по причалу со скоростью выпущенной пули.
Эллис усмехнулась своему сравнению. Теперь она все будет сравнивать таким образом?
Подруги обнялись.
— Эл, я так за тебя волновалась! Когда в новостях сказали, что яхта потерпела крушение и ты пропала, я чуть с ума не сошла. Миллионера сразу кинулись искать, а его спасшиеся друзья сказали, что вы утонули вместе с яхтой. На том месте организовали спасательные работы, но никого не нашли. Еще немного, и они стали бы осматривать острова…
Саманта тараторила без умолку. Эллис улыбалась, она снова почувствовала себя прежней. Но Саманта с этим не согласилась.
— Ты стала другой, — покачала головой подруга. — Если не принимать во внимание твою отстраненность, причиной которой является шок от кораблекрушения, то у тебя на лице все написано.
— Что все?
— Эмоции. Эллис, дорогая, у тебя эмоции написаны на лице, только я не думаю, что они приятные. Ты пережила что-то страшное? Ох, а я тут не даю тебе покоя.
Они прошли в здание береговой охраны, где Саманта удостоверила личность Эллис.
А чуть в отдалении их ждал автомобиль с симпатичным парнем за рулем.
— Знакомься, Эл, это Ромео. Мы собираемся пожениться!
— Очень приятно, — кивнула Эллис и села на заднее сиденье.
— Он итальянец, — ворковала Саманта, сидящая рядом с женихом. — А ты знаешь, что итальянцы самые лучшие в мире водители? И еще Ромео вкусно готовит пиццу, я его обожаю! Ты будешь подружкой невесты на нашей свадьбе. И еще…
У Эллис по щекам опять текли слезы. Она была счастлива. За подругу.
10
Если с нами случается что-то хорошее, оно делает нас счастливыми, удачливыми, позитивно настроенными. Если происходит нечто неприятное, оно делает нас опытными, стойкими и более жизнеспособными. Если происходит и то и другое поочередно, то полученный опыт оказывается бесценным. Обе грани человеческого бытия меняют не только характер, поступки, привычки, но и эмоциональную составляющую человека, особенно если этот человек — девушка.
Эллис решительно стучала каблуками по тротуару, выбивая звучную дробь, когда спешила на фотосессию к знаменитому мастеру Эдварду Ньюмену.
«Сегодня или никогда больше», — так она сказала Саманте, самой себе и своему отражению в зеркале, услужливо показавшем совершенно другое лицо, полное горечи, боли и других, неизвестных ранее чувств. Нет, нельзя сказать, что Эллис выглядела опустошенной и несчастной. Пусть у нее за плечами был опыт безответной любви, она прошла через безграничное счастье и полное уныние и, как птица феникс, возрождающаяся из пепла, отряхнулась от прошлого, чтобы с высоко поднятой головой устремиться в будущее. Эллис была уверена, что ее ждет оглушительная карьера. Во всяком случае, она на это надеялась. Если честно, то она считала карьеру в модельном бизнесе одним из способов заставить говорить о себе весь мир. И тогда, когда она добьется успехов Клаудии Шиффер и Наоми Кэмпбелл, Макс поймет, кого потерял. По большому счету Эллис стремилась доказать Максимилиану Гринбергу свое право быть любимой.
Они расстались. Обиднее всего было то, что Макс не искал новой встречи, хотя легко мог это сделать. Личные данные Эллис были известны сотрудникам береговой охраны, спасшим их от неминуемой гибели. Но шли дни, летели месяцы, а Макс так и не появлялся на пороге ее жилища с обещанным предложением руки и сердца. Он лишний раз доказал, что мужчины очень непостоянны в своих желаниях.
Порой Эллис казалось, что все произошедшее на островах случилось не с ней, а с другой Эллис, еще верящей в чудеса и прекрасных принцев. Она понимала, что, вернувшись к своей прежней жизни, Максимилиан Гринберг посчитал их приключения курортным романом и предпочел больше не вспоминать девушку из обслуги. Эллис отлично представляла чопорную Челси с высоко поднятыми в полнейшем недоумении бровями при его упоминании о ней. Максимилиан Гринберг не мог увлечься простой официанткой! Такой серьезный бизнесмен не мог позволить чувствам взять вверх над разумом! Увлекся и позволил? Это была его минутная слабость. Жизнь вошла в прежнюю колею, и то, что было, надежно упрятано в закоулках памяти, ведь мужская память ненадежная и короткая.
