Лора Брантуэйт - Рождественская история
Патриция и Джессика встречались в обеденный перерыв в кафе на углу Двадцатой улицы и N-стрит, неподалеку от офиса Патриции.
— Отвратительно, — изрекла Патриция, и, несмотря на все усилия, Джессике не удалось выудить из нее больше ни слова на эту тему.
— Значит, выбрось все это из головы. Пойдем развеемся в субботу, будут классные мальчики.
— Во-первых, ты знаешь: мне нужно не это. Во-вторых, как же твой актер?
— Актер от меня никуда не денется, а если он ничего не узнает, то даже не будет дуться. А он не узнает. Не должен, по крайней мере.
— Не проще ли пригласить его с собой?
— Нет, не проще. Мне кажется, ему там будет немного не по себе.
— Тебе виднее.
Патриция поняла, что ее субботний вечер спасен. Не нужно будет сидеть в Интернете, изучая новые тенденции на рынке недвижимости, не нужно будет смотреть по телевизору что-нибудь виденное тысячу раз или какой-нибудь новый фильм в записи, потому что он не обязательно хорош. Но модный истеблишмент — совсем не то же самое, что тусовка художников и поэтов. Нужно выглядеть соответственно. Поэтому Патриция купила январский номер «Женской одежды» и, изучив модные тенденции сезона, отправилась за покупками.
В итоге в субботу она потрясающе смотрелась в замшевой юбке с заниженной талией до середины икры от «Гуччи» и полупрозрачной водолазке, которая примерно на пять дюймов не достигала пояса юбки, от «Прада».
На вечеринке было множество журналистов, редакторов, манекенщиц, фотографов, которые каждый день видят гораздо более экстравагантно одетых дам, но факт остался фактом: Патрицию заметили. Джессика легко вращалась в этом кругу, здесь было множество ее благодарных клиентов, и иногда ее даже приглашали делать маникюр моделям перед съемками и показами.
Патриция не очень хорошо представляла, что ей здесь делать. Она работала совсем в другой сфере и к моде имела отношение поверхностно-потребительское. Ну, по крайней мере, она не следила за тем, чтобы в ее гардеробе не было вещей прошлого сезона.
— Простите, мы знакомы? — Рядом с ней возник приятного вида мужчина. В водолазке, обтягивающей рельефные мышцы, он походил на гея, но явно таковым не был.
— Боюсь, что нет. — Патриция привычно стрельнула в него глазами и пригубила шампанское.
— Тогда, может быть, исправим? — Незнакомец, судя по всему, знал цену своей сексуальной улыбке.
— Может быть, — кокетливо ответила Патриция. В ней вспыхнул огонек интереса.
— Дэвид Бакстер. — Он церемонно поклонился.
Патриция смотрела на его лицо: симпатичное в общем-то лицо джентльмена средних лет, серьезное, несколько не соответствующее его легкомысленной одежде. Карие глаза, казалось, говорили: «Я вижу вас насквозь. Повернитесь, пожалуйста, под таким углом сложно рассмотреть вашу симпатичную печенку».
— Патриция Дин. — Она протянула ему руку и твердо ответила на его рукопожатие.
— О, а вы, Патриция, деловая женщина, как я посмотрю.
— Да. Но я не имею отношения к моде.
— Понимаю, я тоже. Конечно, люди, собравшиеся здесь, имеют непосредственное отношение к прекрасному, но я с ними не на одной волне.
— А чем вы занимаетесь?
— Полиграфией.
Патриция прищурилась: тот самый Бакстер, которому принадлежит одна из крупнейших типографий в городе? Повезло так повезло…
— Ну, это имеет хотя бы косвенное отношение к глянцевым журналам, — улыбнулась она.
— А вы, Патриция? Чему вы посвящаете свое время?
— Недвижимость. У меня агентство.
Остаток вечера они провели сначала за разговорами о бизнесе и бирже, потом — за менее официальной болтовней. У Патриции было чувство, что она проходит какое-то тестирование. Полевые исследования коэффициента интеллекта. Судя по восторженному выражению на лице Дэвида, она блестяще справлялась с испытанием.
Он ей нравился и одновременно вызывал тревогу. Это был тот самый типаж мужчины, который Патриция искала очень давно и за несоответствие которому отсеивались все поклонники. Богат. Умен. Сексуален.
И он на нее клюнул.
Они уехали с вечеринки около часу ночи, насмотревшись на шикарные наряды, иногда граничившие с наготой, и на людей, которые делают моду. Джессика очаровывала каких-то двух очень похожих и одинаково женоподобных парней. Дэвид пригласил Патрицию выпить по стаканчику где-нибудь в более спокойном и не травмирующем воображение месте. Она согласилась.
Разумеется, он ездил на лимузине. С личным шофером. Дэвид говорил, что любит водить и сам, но, отправляясь на вечеринки, всегда берет водителя, чтобы не отказывать себе в алкоголе.
У Патриции было чувство, что она спит. Спит и видит сон про свою осуществившуюся мечту. Но ей от этого не было ни радостно, ни грустно, ни страшно. Она ничего не ощущала, кроме смутной тревоги и желания, чтобы все поскорее закончилось. Конечно, признаваться себе в этом было стыдно, и Патриция часто и обворожительно улыбалась Дэвиду, смеялась его шуткам, которые, надо отдать должное, были не так уж плохи, и пыталась, искренне пыталась чувствовать себя счастливой.
Он повез ее во французский ресторан, они ели устриц, пили «Дом Периньон», а Патриция спрашивала себя, что же будет дальше.
— Патриция, я вам нравлюсь, признайтесь?
— Странный вопрос для первого вечера знакомства.
— Это уже не вечер, а довольно поздняя ночь.
— Тем более. Очень нескромно.
— Патриция, я хочу, чтобы вы знали о моем самом большом недостатке. — Дэвид был уже порядком пьян, но взгляд его был ясен.
— Не уверена, что мне это нужно, — попыталась отшутиться она.
— Патриция, я женат. — Если бы он говорил «у меня рак желудка» или «у меня СПИД», то трагизма в голосе хватило бы и на эти случаи.
— Неудивительно. Такому сердцееду, как вы, нелегко остаться в холостяках. Но, наверное, и под надзором супруги тоже невесело? — Патриция, вместо того чтобы расстроиться, почувствовала облегчение. Настроение стремительно поднималось, как шарик, наполненный гелием, который ветер вырвал из рук.
— Да. Моя жена — манекенщица, — с чувством произнес Дэвид.
— Повезло.
— Ха! — Он горько усмехнулся и сделал большой глоток из бокала. — Патриция, вы умная женщина. О чем бы вы говорили с девушкой, которая все свое время проводит на подиуме, в салоне или с глянцевым журналом в руках?
— А я, Дэвид, как умная женщина, не ставлю себя в такие условия, которые для меня заведомо некомфортны. — Патриция иронично улыбнулась.
— Женщины вообще мудрее мужчин.
— Лестно слышать. Тем более — от такого успешного человека, как вы. — Ей становилось скучно. Она очень не любила мужчин, которые «бьют на жалость». Жена у него, видите ли, безмозглая тощая красавица… Нашел чем пронять сердце женщины!
