Натали Андерсон - Пикник в Вероне
Эмили повернулась к нему лицом. Он стоял спиной к двери, бледный, серьезнее чем обычно.
– Где…
Она успокоилась, все поняла.
– Моя комната. – Он прямо смотрел на нее. – Моя.
Девушка вздрогнула всем телом от сильного ответа. Измученная рыданиями, она быстро двигалась, решив послать все свои эмоции куда подальше. Повернувшись к нему спиной, моргая, пыталась сфокусироваться на мебели, на полу, на чем угодно, кроме жалости, отражающейся в его глазах. В них не было ни проблеска надежды или счастья, и Эмили не хотела продлевать агонию ни на минуту.
Все находилось на своих местах. Двери гардероба открыты, в нем аккуратно висят костюмы. Ни капли индивидуальности. Никаких семейных фотографий. Только стопка книг и журналов с одной стороны от кровати немного характеризовала человека, живущего здесь. Но стерильностью не пахло. Спокойное, тихое, хорошее место для отдыха. Внутренняя дрожь усилилась, она напрягла каждый мускул, пытаясь успокоиться и сдержаться. Эмили слышала дыхание Луки.
– Пожалуйста, позволь мне объяснить. Пожалуйста, Эмили.
Когда она могла отказать ему?
– Мне нужно поговорить с тобой о Никки.
Нет. Ей хотелось выкрикнуть это. Эмили положила руку на грудь, пытаясь защититься от глубокой внутренней боли. Она не думала, что сможет выслушать его и остаться в живых.
– Пожалуйста, Эмили. Это займет немного времени.
Лука закрыл дверь на замок. Бежать было некуда. Она наклонила голову, сжала кулаки на груди, повернулась к нему спиной, призывая на помощь мужество. Она слышала каждое слово.
– Ты знаешь, мы встретились в Оксфорде. Ей было восемнадцать, мне почти двадцать. Я был ее первым бойфрендом. Однажды она проснулась с головной болью. Думала, что это месячные. У нее обычно случались мигрени. – Его голос дрогнул. – Я никогда не знал, что это происходит так быстро. У нее не было ни одного шанса, даже не было времени, чтобы бороться.
У Эмили опять заболело сердце, но на этот раз по-другому. Не за себя, а за него и Никки. Она повернулась и посмотрела на Луку. Он все еще не отводил глаз, решительно и неумолимо готовый пойти до конца, не важно, чего это будет ему стоить. А стоить будет, она поняла это по потемневшим глазам, побелевшему лицу и изменившемуся до неузнаваемости голосу.
– Она хотела, чтобы мы поженились. Это было ее желание, пройти одну из основных вех в жизни, прежде чем… – Он закашлялся, стараясь придать силу голосу. – Она собиралась пропустить все остальное. Только минута счастья. И это единственное, что я мог сделать для нее. – Он опять замолчал. – Она умерла через девять часов.
Эмили смотрела на него, не в состоянии видеть что-либо, кроме картины, которую он нарисовал, чувствуя невыразимую печаль.
– Не плачь.
Она не осознавала, что еще плачет. Вытерла слезы.
– Это никогда не пройдет.
– Нет. – Гримаса боли исказила на минуту лицо Луки, будто она нанесла ему смертельный удар. – Но не в том смысле, как ты думаешь. – Казалось, его агония пульсирует в воздухе. – Это ужасно, Эмили. После того как угасла мама и Никки была уничтожена этой скрытой болезнью, я решил, что никогда не поставлю себя опять в это положение. Я вложил всю энергию в бизнес. Мне не хотелось личной жизни. У меня никогда не было серьезных отношений с того времени, я никогда не проводил всю ночь с женщиной, не допускал в свою комнату. Изредка, случайный флирт. На одну ночь. Потом опять ничего. Был слишком занят работой. – Понизив голос, он объяснил: – Я не хотел, чтобы женщина стала частью моей жизни. Не желал строить отношения, испытывать боль. Поэтому прекращал их до того, как они начинались.
То есть безответственный подход Луки к жизни небеспричинен, это реакция на боль потери и сердечную тоску.
– Ты, должно быть, действительно любил ее.
Такое замечание, казалось, усилило его боль, глубокие морщины исказили лицо.
– Я думал, что это так. – У него побелели костяшки пальцев. – Хочешь знать ужасную правду? Хочешь знать, что я чувствую на самом деле?
Она ждала молча, потому что его отчаяние готово было прорваться на поверхность, а она хотела знать, что он чувствует и почему.
– Радость. – Он произнес это признание с отвращением к самому себе. – Часть меня радовалась тому, что это случилось и она ушла. – Его дыхание стало хриплым. – Потому что я хочу тебя. Я сейчас оглядываюсь назад и думаю, любил ли я ее так, как люблю тебя. Всепоглощающе. Абсолютно. Потерять Никки было ужасно, но это ничто по сравнению с тем, что значит потерять тебя. – Он заговорил громче и быстрее: – Не из-за того, что я не хочу тебя. Все из-за того, что хочу тебя слишком сильно. Не так. Не задавать тебе глупые вопросы, не успокаиваться, когда мне никто не мешает быть с тобой. Как ужасно я себя чувствую из-за этого! Что я за человек!
Лука внезапно умолк. Забеспокоился и очень испугался.
– Ты можешь полюбить человека, который так думает?
– Лука, остановись. – Она сделала несколько шагов и взяла его за руки. – Прекрати мучить себя.
Его сердце открыто. Она увидела его глубину, боль, одиночество, которое он себе навязал, и усилие, которое потребовалось, чтобы справиться со всем этим.
– Ты любил ее. Конечно любил. Женился на ней. Дал то, что она хотела. Поставил ее интересы на первое место. Это любовь. – Эмили говорила нежно, но твердо. – И ты стал самим собой, способный глубоко чувствовать, благодаря Никки. Она научила тебя любить, чувствовать и терять. Ты любил ее.
– Не так. – Лука покачал головой.
Эмили стиснула его пальцы.
– Это совсем другое. Да, конечно, это так. Я совсем другой человек, и ты не тот юноша, которым был несколько лет назад. Это не уменьшает твои чувства к ней. Это все-таки любовь. А любовь неизмерима, Лука. Такие вещи невозможно сравнивать. Это просто любовь. И твой страх потерять меня так силен потому, что ты пережил в прошлом потерю, а не потому, что мне что-то угрожает.
Лука закрыл глаза, а она продолжала говорить:
– Если бы она была жива, ты был бы счастлив. Мы никогда не встретились бы. Прошли мимо друг друга на улице, ты даже не посмотрел бы на меня.
Лука слабо улыбнулся, покачав головой.
В ее глазах отразилось все, что он сказал и не сказал.
– Прекрасно, что ты любил ее. И прекрасно, что любишь меня. Ты же знаешь, в жизни можно любить не один раз. – Эмили вздохнула, очень хотелось достучаться до него. – И заслуживаешь того, чтобы быть любимым и ею, и мной.
Лука опустил голову, стараясь спрятать лицо. Ее сердце кровоточило при мысли о мальчике, у которого умерла мать, которого бросил отец, и о юноше, потерявшем первую любовь так скоро и жестоко.
Эмили обвила его руками и прошептала:
– В тебе много того, за что можно любить. Тебя можно любить за все.
