Габриэль Тревис - Брак по принуждению
— Как ты осмеливаешься обвинять меня, негодяй и развратник? — налетела она на него с намерением дать ему пощечину, когда он поднял голову от чемодана, который торопливо укладывал, с выражением холодного гнева на своем мужественном лице. Он был неспособен испытывать настоящее чувство, решила Криста в бешенстве. Она не могла говорить ему о своей любви, ибо он отказался верить в ее существование, но ненависть — о да, она свободна высказать ее! — Меня тошнит от тебя! — закричала она. — Ты обвиняешь меня в том, что я люблю Говарда, что я планирую Бог знает какие супружеские измены, а сам продолжаешь свою грязную связь с Флер Моро и завязываешь еще одну, с Софи!
Росс медленно выпрямился, его лицо было неумолимым.
— Софи просто висла мне на шею, — заявил он голосом, в котором слышался гнев. — Мне пришлось проявить бестактность, чтобы вырваться из ее когтей, когда я увидел, как вы с Говардом улизнули. И у тебя, наверное, в голове мякина или солома вместо мозгов, если ты воображаешь, что я когда-либо занимался любовью с Флер!
— Да?! А как насчет круиза, который, как ты сам признался, вы совершили вместе? Три дня и три ночи на «Русалке»! А как насчет прошлой ночи? Вас видели вместе в «Тинкерсе». И мне сказали…
— Хватит! — оборвал он ее. — Я взял Флер в короткий круиз потому, что она совсем валилась с ног. Ей надо было полностью расслабиться, она загнала себя на работе, а незадолго до этого ее брат погиб в автомобильной катастрофе. Кроме того, она ценная работница и настоящий друг. Да, я ужинал с ней прошлой ночью. — Он швырнул в чемодан стопку рубашек. — Я хотел отговорить ее от намерения уехать на работу в Штаты. Мне это не удалось, но попытка стоила того. Если бы я намеревался провести с ней ночь в постели, мы бы поужинали в моих апартаментах, а не в ресторане на глазах у всех. Я думаю, что это понятно даже тебе. Я никогда не прикасался к Флер и никогда не помышлял об этом. Тебе, может быть, выгодно верить, что я обманываю тебя, чтобы извинить свою собственную измену!..
— Да ведь между нами ничего не было! — бушевала Криста, не в состоянии поверить тому, что Росс говорил ей. Если он не занимался любовью с Флер, почему он прекратил заниматься любовью с ней? Ничего не изменилось, и, тем не менее, внезапно он перестал хотеть ее!
— До того как мы поженились, ты не боялась показывать мне, что между тобой и Говардом что-то есть. И именно его имя ты произнесла, когда я впервые прикоснулся к тебе, — напомнил ей с горечью Росс. — Что я должен был почувствовать? Я ненавидел себя за то, что занимаюсь любовью с тобой, зная, что ты видишь во мне Говарда. Но, черт побери, я не мог удержаться!
Росс устало провел руками по волосам; он выглядел крайне утомленным. Нагнувшись, чтобы взять чемодан, он швырнул на прикроватный столик свои ключи от дома.
— Теперь все, — сказал он мрачно; только блеск глаз говорил о бушуюших в его душе чувствах. — Я потерпел поражение впервые в моей жизни. Недели, которые мы провели в Европе, открыли мне глаза на ту сторону твоего характера, о существовании которой я раньше не осмеливался мечтать. Пожалуй, эти дни принадлежат к самым счастливым в моей жизни. Я начал верить в то, что ты наконец стала забывать Говарда, что привязываешься ко мне и что в глубине твоей души зарождается чувство. Но всякий раз, как я позволял себе немного помечтать, ты сбрасывала меня на землю.
— Но как? — прошептала Криста, пытаясь осознать то, что он ей говорил. — Я никогда не позволяла себе…
— Разве? — устало перебил ее Росс. — Так или нет, это срабатывало. Вот пример: я наслаждался твоей радостью, когда ты увидела отреставрированный дом. Все здесь было сделано ради тебя. Только ради тебя. Но ты восприняла это лишь как вложение капитала в место, чтобы развлекать твоих проклятых светских друзей. Это развеяло мои надежды и мечты, которыми я тешил себя. И когда ты пришла ко мне на следующий день с сияющими глазами после маленькой стычки с твоим другом Говардом и начала щебетать о том, как ты любишь меня, я понял, что больше не выдержу. Мне следовало бы уйти еще тогда.
Дверь за ним тихо закрылась, и Криста беспомощно осталась стоять в центре комнаты. Она старалась понять, что Росс пытался ей сказать, — это так не вязалось с ее представлениям об их отношениях. Как сложить головоломку, если половина кусочков отсутствует?
Но что бы ни случилось, Криста не могла позволить ему уйти из ее жизни, не узнав всю правду. Звук захлопнувшейся тяжелой входной двери побудил ее к действию, и она побежала вниз по ступеням, затем через холл и бросилась к подъездной дорожке, не обращая внимания на то, что гравий рвал тонкий шелк чулок и ранил ноги.
— Росс!
Он укладывал свои вещи в багажник машины и, услышав возглас Кристы, повернулся к ней, не стараясь скрыть презрения, которое выражало его лицо.
— Я не лгала тебе. Ни о Говарде, ни о том, что полюбила тебя! — кричала она, задыхаясь, отбросив всякую гордость в своем стремлении узнать правду об этом мужчине, которого она так любила и всегда будет любить. Все сказанное им не оставляло ей никакой надежды, но она не могла позволить ему уйти, не разобравшись до конца в их столь запутанных отношениях.
Росс стоял спокойно, ничего не говоря ей, и его молчание пугало Кристу больше, чем лавина оскорбительных слов, которая несколько раз уже обрушивалась на нее. Однако она не могла расстаться с ним вот так, в пылу нелепой ссоры.
— Между мной и Говардом ничего нет, — начала она твердо. — Когда ты пригласил сам себя на ужин за три недели до нашей свадьбы и нашел меня в его объятиях, это была игра. Я попросила Говарда притвориться, что мы любим друг друга, потому что тогда я, не зная еще тебя по-настоящему, хотела предотвратить наш брак. Ведь ты тогда использовал недозволенный прием, чтобы получить мое согласие выйти за тебя замуж!
Криста невольно заметила, как чуть-чуть потеплели его глаза, а складки в уголках рта начали разглаживаться.
— Это показывает, что ты была и осталась своенравной и дерзкой девчонкой. Но играла ли ты сегодня вечером на террасе? Играла ли ты, когда произнесла имя Говарда, когда я занимался с тобой любовью?
— Да… Нет! — вскрикнула Криста в смущении; лицо ее вспыхнуло от стыда и замешательства. — Этим вечером была не игра, — мы с Говардом знаем друг друга целую вечность, мне и в голову не приходило, что он может видеть меня в романтическом свете. Но я ошибалась и ненавижу себя за то, что невольно пробудила в нем чувство к себе, — горестно призналась она. — Но я играла, когда произнесла его имя. Я спала, ты прикасался ко мне, и я… я хотела, чтобы ты продолжал прикасаться ко мне. Понимая, что уже не владею собой и готова тебе отдаться, против чего восставала моя гордость, я произнесла имя Говарда, зная, что ты подумаешь, будто я мечтаю о нем, и это сработало…
