Кристин Лестер - Девушка в полосатом шарфе
Да, ей нужно мужественно признать свое поражение с Дэвидом. Да, она проиграла. Но что это было на самом деле? Зачем она так отчаянно билась головой о стенку, сражалась, воевала до конца? Умение вовремя отступить — великая вещь! Теперь-то она точно знает, что это не пустые слова. И не только отступить. Что-то еще. Родное и теплое…
В комнате зазвонил телефон.
— Кира, ну что там у тебя? — Голос Петры был слегка сонный и недовольный. — Ты прилетела? Мама волнуется.
— Да.
— А почему не позвонила?
— Думаю.
— Как это думаешь?! Ну есть же правила приличия, в самом деле! Позвони, а потом — думай, сколько влезет.
— Мне это не пришло в голову.
— Ну как всегда. Слушай, приезжай лучше к нам. Скоро завтракать будем, мама пирог испекла.
— А ты что, опять к маме вернулась? А как же Филипп?
— А мы решили, что перед свадьбой несколько месяцев лучше пожить раздельно, как полагается. Чтобы жених забирал невесту из родительского дома. В общем, ты приходи, поговорим.
— Ах, да. — Кира подавила смешок. — Семья Филиппа — очень консервативна в вопросах родственных взаимоотношений.
— Что?
— Ничего, это я сама с собой разговариваю. Хорошо, я сейчас приму душ и приеду. Пирог — это сильный аргумент.
— Конечно. Там-то, небось, одними салатами питалась?
— Нет, — Кира сразу помрачнела, — меня хорошо кормили. Лучше мамы.
— Ну скажешь тоже! Ты что, с девчонками квартиру снимала?
— Нет, с мальчишкой. Но готовил он лучше девчонок.
— Ой, да ладно! Мужчина, который готовит, — это…
— А еще он умел чинить обувь, бытовую технику, сантехнику, мебель; а еще он работал на телевидении и писал замечательные сценарии; а еще он потрясающе составлял букеты и ухаживал как никто! А еще он… — На этом месте Кира заставила себя замолчать и покраснела. — Вот. Кроме всего прочего, он еще и красавец! И, кажется, в меня влюблен.
Петра молчала.
— Эй! Ты там еще?
— Я вот думаю, — медленно проговорила младшая сестра. — Или ты все врешь, или его звали Прекрасный Принц.
— Нет. — Кира вздохнула слишком сокрушенно. — Прекрасным Принцем звали другого. Впрочем, Петра, эти истории — не для тебя.
— Мне вообще-то уже исполнилось восемнадцать, если ты не заметила. Что за истории?
— Не важно.
— Кирка, ты меня интригуешь! Ни за что не подумала бы, что на такую недотепу, как ты, могло свалиться такое счастье!
— Спасибо за недотепу.
— Пожалуйста. Но ты и правда недотепа. Ты никогда не видишь настоящего везения!
— А ты думаешь, это везение?
— Ну, знаешь! — Петра поперхнулась. — Если все, что ты о нем рассказала, — правда, то считай, что ты вытянула счастливый билет, и будешь последней дурой, если выкинешь его.
— Спасибо еще раз.
— Кирка, что ты обижаешься?! Ну что ты всю жизнь обижаешься?! Ты вместо этого лучше подумай над моими словами.
— Зачем?
— Вдруг поможет!
— Ладно, я скоро приеду, — сказала Кира и повесила трубку.
Утро перестало быть уютным и умиротворяющим. В ее маленький хрупкий мирок ворвалась суровая реальность в виде родственников. И хочется защиты. Родное и теплое…
Кира со странным чувством посмотрела в потолок над собой. Там, в такой же комнате спит и видит счастливые сны самый дорогой и близкий человек на свете… Она очень скучает по нему, но боится идти… Родное и теплое. А может, это — Ян?
12
В подъезде стояла гулкая тишина. Время — двенадцать ночи. Когда-то она точно так же пришла к нему без предупреждения… С тех пор прошла целая жизнь.
А может, не стоит?..
Весь вечер она мерила шагами квартиру, она не смогла остаться у мамы, она не находила себе места. Она размышляла, когда пойти к нему, что сказать… и может, вообще — отдать шарф пани Ижек?
А потом, когда ночь вступила в свои права, поняла — что не может больше ждать и сомневаться. Не выдержит больше без него ни дня, ни часа, ни минуты… Дверь никто не открывал. В груди шевельнулось что-то, похожее на ревность. Интересно, почему вечером его нет дома? У него — новая девушка? Кира позвонила еще раз, с усилием надавив на звонок. С тем же результатом.
— Да что же это такое? — беспокойно переступая с ноги на ногу и уже откровенно ревнуя, бормотала она. — Черт побери! Ну где же ты?
В этот момент щелкнул замок, и дверь медленно поползла внутрь. В темной прихожей стоял лохматый Ян и тер полотенцем мокрую голову. Из одежды на нем были только джинсы. По груди красиво стекала капля воды. Кира почувствовала, как сердце проваливается куда-то вниз живота и рождает там знакомое волнение.
— Ну, кому не терпится? — недовольно произнес Ян, и голос его оборвался, когда Кира шагнула к нему. Ее тут же переполнило нежностью, жалостью, а еще — раскаянием из-за того, что он — дома, просто принимал душ, а она подозревала бог знает что!
— Яник… Ян… Ты собирался спать?
Он молчал, настороженно глядя на нее. Полотенце висело у него на шее, создавая невыносимо соблазнительный образ.
— Зачем ты пришла? — Он тяжело задышал, сжимая губы.
— Я… Вот. Ты забыл в Нью-Йорке. — Она протянула шарф.
— Спасибо. — Ян отступил в глубину коридора, стремительно распахивая дверь еще шире. — А ну — заходи!
— Ян, только, пожалуйста, не делай глупостей. — Кира быстро вошла к нему в квартиру, чувствуя, как на щеках загорается румянец.
— Ты имеешь в виду — не набрасываться на тебя и не насиловать?
— Ну… не в этом дело…
Он захлопнул дверь и тут же прижал Киру к стене, нависая над ней, словно убийца над жертвой. В его движениях была ярость и крайнее нетерпение:
— Теперь ты выслушаешь меня до конца и ответишь на все мои вопросы!
— Да, я пришла к тебе именно за этим, — с достоинством отвечала она, чувствуя, как коленки начали мелко дрожать. Кира не понимала, что терзает ее сильней: страх перед его необузданным темпераментом или желание.
Он прерывисто дышал ей в лицо. От него пахло мятой и знакомым парфюмом, который казался ей теперь неотъемлемым составляющим их объятий.
— Зачем я тебе нужен? Зачем? Что ты опять со мной делаешь?
— Что я с тобой делаю? Я тебя хочу.
— Хочешь?
— Хочу.
Ян заскрипел зубами.
— И все? То есть ты просто пришла меня соблазнить, а назавтра объявить, что я свободен!
Кира непроизвольно погладила его плечи, забралась под полотенце и, обняв, попыталась притянуть к себе. Ян вздрогнул, словно по нем пропустили ток, и перехватил ее руки в свои.
— Ты пришла добить меня? Да?
— Нет!
— Тебе мало одного мужчины? Тебе мало этого негодяя…
