Ирина Кривенко - Доверенность на любовь
Внятного объяснения своему поступку Оксана не дала бы никому, даже пытай ее на дыбе. Она ощутила странную легкость в душе, поняв, как легко может манипулировать мужчинами, заставлять их делать то, что нужно именно ей, а никак не им.
Все мысли о такой желанной работе мигом улетучились. К кульману Оксана так и не подошла, забросила на плечо сумочку и, махнув на прощание сослуживцам, выпорхнула на улицу.
Наверное, у каждого человека бывает момент, когда он понимает, главное — личная жизнь. Все остальное — ерунда и суета сует. Сказать, чтобы Лозинская испытала такое чувство впервые, значило бы соврать. Посещало оно ее и раньше. Но впервые она ощутила его с такой остротой. Пока есть деньги, есть желание нужно заниматься новой квартирой, сделать из нее конфетку. Все остальное потом приложится.
Работая в бюро, она знала почти все фирмы, торгующие строительными материалами, во всяком случае те из них, которым можно было доверять, знать наверняка, что они не подсунут тебе негодный товар.
Полдня ушло на то, чтобы по каталогам отобрать образцы линолеума, обоев и плитки. С чувством исполненного долга Оксана, ужасно гордая собой, отправилась на Колокольников переулок. Ей не терпелось поделиться с Александром своей радостью и похвалиться достигнутыми успехами.
Уже привычно вбежав по нестандартным ступенькам, Оксана толкнула незакрытую дверь и крикнула в полумрак квартиры:
— Александр!
— Да, — тот показался из-за заваленных досками козел.
На нем были перепачканные цементом и краской вытертые джинсы, подпоясанные широким офицерским ремнем. Рубашку он сбросил, скорее всего, разогревшись во время работы. На его мускулистом торсе поблескивали капли пота. Волосы он стянул узким кожаным ремешком, от чего стал похож на средневекового русского ремесленника. Правую руку Александр Линев почему-то держал за спиной и немного смущенно улыбался.
— Я уже кое о чем договорилась, — радостно сообщила Оксана Лозинская, усаживаясь на свежеоструганную доску, положенную на два кирпичных столбика.
— Наверное, ты наняла новых работников? — шутливо поинтересовался у нее Александр.
— Нет, пока что и ты меня удовлетворяешь.
Наконец-то ее глаза окончательно привыкли к полумраку, и она увидела изменения, произошедшие с ее квартирой.
— Ого, да ты многое успел! Наверное, работал здесь с самого утра?
— С половины седьмого, — неохотно признался Александр, вытирая руку о джинсы, чтобы взять предложенную ему сигарету.
Весело вспыхнул яркий язычок пламени, качнулся под сквозняком. Мужчина и женщина закурили. Две струйки дыма, сливаясь в одну, Потянулись в открытый люк, ведущий на мансарду.
— Я смотрю, ты все-таки решился сломать эту стену?
— Это не стена, а перегородка, — снисходительно улыбаясь, отвечал Александр Линев, — и снести ее решила именно ты.
— Вот как? — удивилась Оксана. — А мне казалось, речь шла вот о той перегородке…
— Нет, женщинам нельзя доверять заниматься строительством, — усмехнулся Александр, — от них добра в этом деле не дождешься.
— Вот теперь-то я вижу, работа у нас пойдет.
— Это только начало, — махнул рукой Линев, — посмотришь, что здесь будет через неделю.
— Полный разгром, — Оксана радостно всплеснула руками. — Да я смотрю, ты уже и душ починил!
— Нужно же где-то мыться после работы.
— Вот еще бы убрать отсюда этот противный запах то ли голубиного помета, то ли блевотины… — Оксана глубоко вздохнула, словно бы нюхала букет цветов, а не застоявшийся прелый запах жилой квартиры.
— Я собью все это вместе со штукатуркой, — пообещал Александр. — Можешь посмотреть, на кухне я так и сделал.
Лозинская быстро поднялась и подошла к окну. Линев, стараясь держаться к ней лицом, принялся объяснять:
— Вот видишь, эта стена, по-моему, не очень-то надежна. Я поставил здесь на трещине пару гипсовых маячков. И если это не старая, устоявшаяся осадка, придется делать металлическую стяжку.
Но подобные проблемы уже мало интересовали Оксану. Она поняла, ее квартира попала в надежные руки, и Александр обязательно доведет дело до победного конца. Ее уже больше занимали детали, называемые отделкой.
— Ты только смотри, не сбей лепнину, — она посмотрела на фигурный карниз, местами уже отвалившийся.
— Я сделал отливки и смогу восстановить весь пояс, — Александр явно гордился собой, своим умением.
— Погоди, погоди, — спохватилась Оксана и схватилась за правую руку, — почему ты ее от меня прячешь?
— Да так, ерунда, — Линеву явно не хотелось, чтобы его жалели.
— Нет, ты покажи.
Линев неохотно достал руку из-за спины, и Оксана увидела глубокую рваную рану на ладони между большим и указательным пальцами. Носовой платок, прилипший к ладони, уже успел пропитаться кровью.
— Да ты что, с ума сошел? Заражение получить хочешь? — тоном взрослой женщины, обращающейся к подростку, сказала Оксана.
— Да это все ерунда, не стоит внимания. Ничего страшного не будет.
Лозинская подвела Александра к окну и осторожно, даже не пытаясь скрыть свой страх перед теплой кровью, двумя пальцами сняла носовой платок.
— Да, и угораздило же тебя! Наверное, даже не промыл.
Несколько крупных капель крови сорвались с ладони и полетели на грязный пол.
— Да ты же не сможешь работать.
— А на мне все заживает, как на младенце. И не такое случалось.
Лозинская принялась лихорадочно рыться в сумочке. Наконец, отыскала флакон духов и, не жалея их, обильно полила рану. Александр сморщился — духи, смешанные с кровью, расплылись по ладони.
— Такую рану стоило бы зашить или хоть скобы поставить.
— Ты еще скажи руку в гипс взять. И вообще мои раны — это мои проблемы. Ты работодатель и не обязана вникать в мои неприятности.
А Лозинская уже вошла в роль благодетельницы.
Она вылила остатки духов на свой небольшой носовой платочек, аккуратно обшитый по периметру кружевом и приложила его к ране.
— Все на сегодня. Ты больше не работаешь. Я не дам тебе умереть от заражения крови.
— Наверное, в детстве ты мечтала стать врачом, как я мечтал стать архитектором, а получился из меня посредственный изготовитель могильных памятников.
Оксана удивленно округлила глаза.
— В самом деле, раньше, когда я была совсем маленькой, я мечтала стать, если уж не доктором, то хотя бы медицинской сестрой.
— Наверное, тебе нравились медицинские колпаки, которые они носят, и ты мечтала надеть белый халат.
— Все пришло постепенно, — мечтательно проговорила Оксана, — сперва я хотела стать официанткой. Мне, в самом деле, нравились белые кружевные… уж не знаю, как они называются? Кокошники, что ли? Которые они носят. А потом, когда меня повели делать анализ крови и я увидела женщину, которой позволяют делать другим больно, то я захотела стать…
