Кристин Григ - Я не отступлю…
Какого черта они привязались к ней, раздраженно думал Роналд. И Элизабет тоже хороша: с преувеличенным внимание слушает их глупые истории и смеется вместе с ними. Разве забыла, что по крайней мере на сегодняшний вечер она его девушка, более того — невеста.
Вокруг Элизабет толпились мужчины, которые, если верить прессе, правили миром. К досаде Роналда, они откровенно пожирали ее глазами и ловили каждое слово. Среди них был и калифорнийский конгрессмен, обнаглевший до того, что небрежно, как бы случайно положил руку ей на талию.
Роналд зло прищурился и резко поставил на стойку бара бокал с бренди, расплескав при этом половину.
— Спокойно, старик!
Оглянувшись, он увидел подошедшего Джулиана Мариотти.
— Не волнуйся, она прекрасно с ними справится, — улыбнулся Джулиан приятелю. — Но чем скорее ты наденешь ей на палец обручальное кольцо, тем быстрее эти придурки от нее отстанут.
— Пожалуй, ты прав, — процедил сквозь зубы Роналд.
— Когда состоится знаменательное событие?
— Когда? Право, не знаю… Мы только что обручились.
Роналд отвечал хмуро и невпопад, ревниво наблюдая за тем, как конгрессмен что-то нашептывает Элизабет на ухо, в то время как с другой стороны известный газетный обозреватель всячески пытался привлечь к себе ее внимание. Наконец он этом преуспел, и Элизабет, сняв с талии руку сластолюбивого старика, с улыбкой обернулась к нему.
Господи! Сколько их там! Популярный киноактер с гривой блондинистых волос решительно оттер плечом газетного обозревателя и взял Элизабет за руку. Он что-то сказал ей, она ответила, и они оба направились в сторону террасы.
С меня достаточно, решил Роналд и, нагнав Элизабет, по-хозяйски положил руку ей на плечо.
— Роналд! Ты знаком с Майклом? — неуверенно улыбнувшись, спросила Элизабет.
— Нет, — холодно отрезал тот.
— Разреши представить тебе…
— Извини, можно тебя на минутку.
— Да, но сначала…
— Мне надо с тобой поговорить.
— Я понимаю, Роналд, но…
— К черту «но», Скарлетт! — Он положил руку ей на талию. — Ты пойдешь со мной, и прямо сейчас!
Глаза Элизабет полыхнули гневом, но Роналд так быстро вывел ее из зала, что она просто не успела ничего сказать.
— Что за сцену вы устроили! — возмущенно воскликнула она, освобождаясь от его руки, как только они остались вдвоем. — Почему вы так бесцеремонно со мной обращаетесь и куда меня тащите?
— С каких это пор жених должен просить невесту уделить ему минуту внимания? — С этими словами Роналд привлек Элизабет к себе.
— Разве вы не видели, что я разговаривала с Майклом. Он рассказывал мне смешную историю, случившуюся с ним на съемках последнего фильма, и…
— Ваш Майкл двух фраз толком связать не может, не то что рассказывать смешные истории. Он все делает только по указке режиссера.
— К вашему сведению, в этом фильме он выступал не только как актер, но и как режиссер и даже автор сценария.
— А к вашему сведению, у Майкла не больше таланта, чем у козла молока. Что касается режиссерских способностей, то он даже собаку не сможет научить поднимать заднюю ногу на фонарный столб.
— Боже, как остроумно! Слушайте, я вынуждена вам напомнить, что на самом деле я все-таки не ваша невеста.
— На сегодняшний вечер — моя!
— Неправда. Я согласилась помочь вам избавиться от миссис Мариотти, но никогда не давала согласия быть вашей собственностью. Хотя бы на один день!
И Элизабет направилась к лестнице.
— Что вы собираетесь делать? — поймал ее за руку Роналд.
— Возвращаюсь в мою комнату, чтобы упаковать вещи и уехать.
— Вы не сделаете этого. Не забудьте, мы заключили сделку.
— Плохую сделку. И я ее разрываю.
— Однако, когда Стэнтон Пауртон предложил оплатить ваши услуги, соглашение с ним вы соблюдали до самого конца, — напомнил Роналд и тут же раскаялся, увидев, как побледнело ее лицо.
— Вы правы, — поникла Элизабет. — Я — честная проститутка. Продала себя сначала ему, потом вам, и оба раза получила по заслугам.
— О Боже! Я вовсе не это имел в виду, — со страдальческим видом произнес Роналд. — И все-таки объясните, зачем вы вышли замуж за человека, которого не любили?
— Сейчас не время говорить об этом.
— Самое время! Только скажите правду.
— Пустите меня. Мы оба знаем, что совершили ошибку, но еще не поздно ее исправить. Сейчас я соберу вещи, извинюсь перед Несси, и…
— Скарлетт, посмотрите мне в глаза. Мне очень важно знать истинную причину. Не гоните меня. Помогите разобраться, что между нами происходит.
Воцарилось молчание. По щекам Элизабет бежали крупные слезы.
— У меня есть брат, — наконец произнесла она. — Кроме него, у меня нет никого на свете. Он болен, болен очень тяжело. А лечение и специальный уход стоят безумно дорого. Стэнтон знал об этом, и надо отдать ему должное, поначалу вел себя очень благородно. Нашел больницу, где брату могли обеспечить необходимые условия, дал денег… Но лечение становилось все дороже и дороже, и тогда он предложил…
Элизабет вся дрожала. Роналд привлек ее к себе со словами:
— Успокойся, я понимаю твое состояние.
— Я вышла замуж за Стэнтона. Поскольку, по его словам, это была для меня единственная возможность довести лечение брата до конца. Он уверял меня, что наши отношения останутся прежними, чисто дружескими… Он конечно же солгал. Обманул меня во всем, — еле слышно прошептала она.
Как мог Пауртон так поступить? Роналд прижал к себе Элизабет, тело которой сотрясалось от рыданий, и начал осторожно гладить ее по голове.
— Не плачь, дорогая.
Она отстранилась и взглянула ему в глаза.
— Я должна была быть хозяйкой дома, — с тоской произнесла Элизабет. — Его секретаршей. Стэнтон обещал, что никогда не прикоснется ко мне, но некоторое время спустя пришел ночью в мою комнату…
— Тише, тише. — Роналд вдруг почувствовал острое желание выбить из Пауртона, пусть даже мертвого, обещанные им деньги. При этом его ничуть не смущало сознание того, что испытывать злость по отношению к усопшему не по-христиански.
— Успокойся, Скарлетт. Все кончено. Все позади.
— Потом, когда Стэнтон умер, явилась Фейт и начала смеяться надо мной. Говорила, что ее брат и не собирался ничего мне оставлять, что он давно хотел порвать со мной, но этому помешала болезнь…
Роналд прижался к губам Элизабет. Они были холодными как лед. Он начал целовать ее и целовал до тех пор, пока не почувствовал, что к ней возвращается тепло, а с ним и жизнь.
— Я знаю, что вы обо мне думаете, но я верила Стэнтону и в тот момент не видела другого выхода.
