Джилл Слейтон - Лучше всех
Она бросила полотенце в урну.
И Ника тоже не мешало бы спросить, о чем он думал, когда спал с ней.
Стефана посмотрела в зеркало, поправила прическу и вышла из туалета. Все, что ей сейчас было нужно, это поймать такси. Она вернется домой и постарается забыть обо всем на свете.
Может быть, они еще смогут получить подряд на оформление библиотеки. Все равно контракт на обустройство отеля был слишком хорош, чтобы оказаться реальностью.
Она покачала головой и достала платок, чтобы не дать слезам течь снова. Все будет нормально, она найдет в себе силы выдержать любое испытание.
Спустившись по широкой лестнице с ковровым покрытием в холл, где находился лифт, она не думала о том, что может здесь кого-нибудь встретить.
— Стефана!
Бедняжка вздрогнула и обернулась. Это был Ник.
— Стефана, дорогая…
— Нет, не надо!
Не обращая на бывшего возлюбленного никакого внимания, она подошла к лифту и нажала на кнопку.
— Нам нужно поговорить.
Стефана отрицательно покачала головой, боясь, что он снова околдует ее своими красивыми речами и обманет. Вне сомнений, этот мужчина может все на свете объяснить, всему найдет оправдание.
— Мне необходимо тебе сказать, — он подошел к ней вплотную, — это не то, что ты думаешь.
— Ты лгал мне все это время!
— Я не думал…
— Ты только и делал, что лгал мне и использовал меня с тех самых пор, как мы познакомились.
— Я тебя тогда еще не знал, — прошептал он. Стефана внимательно вгляделась в него: те же проницательные красивые глаза, та же сила воли в каждой черточке мужественного лица.
— Это и есть твое объяснение? — спросила она, стараясь не вспоминать, как его губы ласкали ее лицо и тело. — Что ж, по-моему, этого оправдания вполне достаточно. Выходит, если ты не знаешь человека достаточно хорошо, этого вполне достаточно, чтобы с ног на голову перевернуть всю его жизнь…
— Я не знал…
— Ты спал со мной. Он кивнул.
— Да, это тоже было.
— Ты меня достаточно хорошо знал, чтобы спать со мною, но при этом считал, что мне можно лгать.
Он закрыл глаза и покачал головой.
— Это было большой ошибкой.
— А вот с этим я согласна.
Несколько человек появились в холле. В это время подъехал лифт.
— Оставь меня, — потребовала Стефана.
— Я не могу.
— Мне больше не о чем с тобой говорить, — едва слышно произнесла она.
Двери раскрылись, и из лифта вышла молодая пара. Ник посторонился и пропустил их. Затем они вошли внутрь.
Стефана не желала его слушать, опасаясь вновь попасть в невидимый капкан. Этот Ник был слишком умен, слишком хитер и, как оказалось, слишком коварен, чтобы ему можно было доверять.
Стоящие на площадке люди также вошли в лифт, и Стефане волей-неволей пришлось отступить и прижаться к Нику. На них никто не смотрел. Они стояли позади всех, чувствуя, как соприкасаются их тела, слыша, как бьются сердца, но ни один из них не проронил ни слова, пока лифт спускался на первый этаж.
Она не понимала, что еще нужно от нее Нику. У этого детектива уже скопилось предостаточно материала для того, чтобы написать многотомный отчет, прочитав который Аллан поймет, что между ними все кончено. Ник получит свои грязные деньги и вернется к своей жене.
Ну, а Стефана наконец повзрослеет и перестанет доверять первому встречному. Что ж, возможно, все, что ни делается, к лучшему.
Но все-таки обидно, что самый дорогой, самый любимый в мире человек оказался таким подлецом! Спать с женщиной и говорить ей затем, мол, прости, дорогая, я врал тебе, потому что знал тебя плохо!..
Пусть ее сердце будет разбито на тысячи мелких осколков и она никогда больше не сможет больше доверять мужчинам, но она наконец-то забудет об Аллане! Спасибо за это Нику.
Она прикусила губу, чтобы выдержать и не разрыдаться. В этот момент лифт остановился, двери раскрылись. И Стефана выбежала из него, распихивая всех, кто попадался ей на пути.
— Подожди! — крикнул ей Ник.
Она повернулась к нему и крикнула:
— Ни за что!
— Мне надо поговорить с тобой!
— Я не собираюсь больше тебя слушать!
— Я думал, что ты обручена.
Стефана остановилась и обернулась к Нику.
— Я обручена?..
— Нет.
— Теперь мне тоже это известно, но тогда-то я еще не знал.
— Если я правильно понимаю твои моральные принципы… — Стефана все-таки решилась поговорить с ним. Может, Эмили была и права, утверждая, что, прежде чем хлопнуть дверью, нужно врезать хорошую оплеуху. — Итак, если я правильно понимаю, за все это время ты не испытывал никаких угрызений совести. И шпионить за чужой невестой, лгать ей и спать с ней — это, по-твоему, вполне нормально.
— Но меня просил Аллан…
— Что?!
— Это моя профессия.
— Что, твоя профессия вынуждает тебя спать со всеми, за кем ты шпионишь?
— Конечно же нет!
— Так почему я стала редким исключением?
— Стефана, пожалуйста, послушай…
— Что ты еще можешь сказать мне, кроме своего бесконечного «послушай»! Хватит, наслушалась. На всю жизнь хватит!
Ник схватился руками за голову.
— Я не могу тебя отпустить, не могу тебя бросить. Дай мне… Господи, прости меня! — Ник говорил сбивчиво, его мысли путались. Но он хотел высказать все. — Я думал, что ты обручена. И что у меня нет ни малейшего шанса. И еще… прости, что ты выходишь за Аллана ради его денег…
— Спасибо за откровенность, не ожидала, что ты обо мне такого мнения!
— Не надо, не говори так!
— Почему?
— Неужели ты не видишь, что, если бы я мог повернуть время вспять, я никогда бы не повторил бы подобной ошибки!
— Что-то верится в это с трудом. Я тебя совсем не знаю.
— Да, конечно. — Ник набрал в легкие больше воздуха и приготовился все объяснить: — Ты помнишь тот первый вечер в офисе Джека?
Стефана кивнула в ответ. Как можно такое забыть!
— Да, я прекрасно все помню.
— Я тебя хотел, ох как ты мне тогда нравилась, ты и представить не можешь! И не надо лгать, ты меня тоже хотела.
Она и не собиралась отрицать очевидное. В отличие от него ей была отвратительна ложь.
— Все, что я мог сделать, это сдержать себя. Но я сорвался. Прости меня за это. Ты и представить не можешь, чего мне стоило всего лишь поцеловать тебя!
— Не надо, Ник, я все понимаю. Мы уже обсуждали это. Тогда я тебе поверила, но теперь поняла: у тебя нет устойчивых моральных принципов, — произнесла она с горечью. Ее волосы были слегка растрепаны, а под глазами оставались синяки от не смытой до конца туши.
Стефана хотела забыть все то доброе, светлое, что помнила о нем. Она стремилась стереть из памяти все самые красивые, романтичные минуты жизни, проведенные рядом с ним, в том числе и тот первый робкий поцелуй.
