Рэчел Линдсей - Сердце женщины
– Уверена, что это не так.
– Именно так. Зачем мне себя обманывать? Говорю вам, он никогда не позволит мне жениться на ней, а если мы сделаем это без его согласия, то окончим свои дни в работном доме!
Люси вдруг вспомнила, как еще в самом начале их знакомства Пол сказал ей, что, даже если бы он захотел лишить Синди наследства, ему бы не удалось это сделать. Стоит ли рассказывать об этом Мюррею? Это могло бы хоть немного успокоить его. Но что-то заставило ее промолчать, какая-то врожденная осторожность.
– Если бы я не знала вас, – мягко сказала она, – я бы подумала, что вас интересуют лишь деньги Синди или, скажем, деньги, которые, по-вашему, у нее есть.
– Пора бы вам повзрослеть, Люси. Как я могу жениться без денег? Особенно на такой девушке, как Синди. – Он горько рассмеялся. – В ее понимании экономия – это отпуск на юге Франции вместо Флориды! Господи, да она понятия не имеет, что такое быть бедным.
– Она научится.
– Никогда! Она слишком избалованна. – Он поставил на место пастушку, которую все это время держал в руках, с такой силой, что Люси испугалась за ее сохранность. – Я надеялся, что если мы убежим и я смогу доказать в суде, что мы счастливы, то у нас появится шанс заставить Пола отдать Синди ее наследство. Но теперь выяснилось, что у нее его никогда и не было!
– Вы так говорите, будто не в состоянии заработать самостоятельно. Почему бы вам не найти работу?
– Я художник. – В его голосе звучало неприкрытое презрение. – И я никогда не откажусь от этого.
– Даже ради Синди?
Его лицо потемнело, и когда он снова заговорил, его голос был полон боли:
– Даже ради Синди. Вы должны понять меня, Люси. Искусство – это вся моя жизнь.
Люси не понравились его слова, но он был так молод и так переживал, что она не могла его осуждать. Как может она винить Мюррея за то, что он ставит свою работу превыше всего? Многие великие произведения искусства никогда не были бы начаты и закончены, если бы их создатели не обладали вот таким же непреодолимым стремлением к успеху.
– Вы могли бы работать неполный день, – предложила она. – Тогда вы смогли бы кое-что заработать и у вас бы еще оставалось время рисовать.
– Ничего не выйдет. Я должен рисовать, когда я полон сил и когда мне этого хочется, а не когда у меня есть лишние полчаса. Я не… – Он замолчал, так как открылась дверь и в комнату вошла тетя Беатрис.
– А, вот ты где, Люси. Звонила секретарь Пола, он привезет к ужину кого-то из друзей. Они будут здесь примерно через час.
– Мне, пожалуй, лучше удалиться. – Мюррей направился к двери.
– Это совсем не обязательно, – сказала тетя Беатрис.
– Может, и не обязательно, – ответил он, легко коснувшись губами изрезанного морщинами лба старой дамы, – но зато гораздо тактичней. Ваш племянник с трудом заставляет себя быть вежливым в присутствии Синди, но если она не успеет к ужину и я окажусь за столом без нее.
Он многозначительно присвистнул и вышел, оставив Беатрис Харлоу с жалостью смотреть ему вслед.
– Бедный мальчик. Он так несчастлив. Если бы только Пол не был к нему так суров.
Люси как раз раздумывала, не поговорить ли с тетей Беатрис начистоту, но, услышав ее последнее замечание, решила этого не делать. Старушка была совершенно не способна противостоять обаянию Мюррея, и ничто не могло поколебать ее уверенность в нем. Спрашивать у нее совета было бы пустой тратой времени.
Одеваясь к ужину, Люси обдумывала свой сегодняшний разговор с Мюрреем. Он не был лицемером – что говорило в его пользу, – но при этом она начала сомневаться в том, что он способен сделать Синди счастливой. Если его работа действительно значит для него больше, чем кто-либо или что-либо на этом свете… Ей вдруг захотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями. Ах, если бы можно было все рассказать Полу! Но повтори она ему откровения Мюррея, это лишь укрепит его предубеждение против художника, а она знала, что не может этого допустить из-за любви к Синди.
В течение последующих дней она старалась не думать о разговоре с Мюрреем, но он все не выходил у нее из головы. Теперь, что бы он ни сказал, все имело двойной смысл, и, глядя, как он нежно воркует с Синди, она снова и снова гадала, насколько эта нежность была искренней, а насколько наигранной – в надежде, что если он все сделает правильно, то получит возможность никогда больше не думать о деньгах, а заниматься лишь милым его сердцу рисованием.
Пол назначил дату свадьбы на первую неделю июня, объяснив, что это единственный свободный месяц.
– Но до июня еще так далеко, – огорчилась Люси, когда он сообщил ей о своем решении.
– Но раньше никак не получится. На ближайшие несколько недель у меня запланированы поездки в Европу и в Штаты.
– Почему бы нам не пожениться прямо сейчас? Тогда я бы смогла поехать вместе с тобой.
– Это даже не обсуждается.
Она даже покраснела от огорчения, и Пол, раскаявшись, заключил ее в свои объятия.
– Ну же, любимая. Это не потому, что я не хочу жениться на тебе прямо сейчас. Просто я всегда обещал себе, что, когда женюсь, у меня будет настоящий медовый месяц. А если ты поедешь со мной в Европу, я буду там так занят, что не смогу найти времени даже поговорить с тобой.
– Обойдемся без медового месяца.
– Я – нет. Я хочу быть только с тобой, чтобы меня ничто не отвлекало. Я хочу, чтобы ты получше узнала меня.
– Я тебя и так знаю.
– Нет, не совсем. Когда мы станем любовниками, у тебя уже не останется никаких сомнений в моей любви. Тогда ты будешь знать, что даже если я вынужден буду оставить тебя на неделю или даже на месяц, то я не перестану любить тебя.
– Я это и сейчас знаю.
– И поэтому расстраиваешься, когда я говорю, что вечером не смогу приехать в Чартерс?
Она вынуждена была с ним согласиться:
– Думаю, что я действительно пока до конца не знаю, насколько важна для тебя.
– После того как мы проведем наедине целый месяц, у тебя больше не останется сомнений. Ты просто будешь знать. Поэтому-то я и хочу, чтобы в первые недели нашего брака нам никто не мешал.
– Жаль, что сейчас не июнь, – выпалила она и прижала ладони к щекам. – Ох, Пол, ты заставляешь меня чувствовать себя такой распутной!
– Боюсь сказать, кем ты заставляешь меня чувствовать. – Он дернул ее за ухо, и их разговор, начавшийся так серьезно, завершился жаркими поцелуями.
Оставшись одна, Люси вынуждена была признать, что Пол был прав. Ведь как бы она ни пыталась спокойно воспринимать его работу, ей все же иногда хотелось, чтобы Пол, уходя с работы, оставлял все проблемы там. На дворе стоял только апрель, месяц примул, и Пол на две недели уехал по делам в Россию и Скандинавию.
