Карла Кэссиди - Укради меня у судьбы
Он и сейчас улыбнулся, но не ответил. Вместо этого протянул руку и накрыл ладонь Шерри. Она опустила взгляд — ее безымянный палец был украшен бриллиантовым обручальным кольцом. Бриллианты сверкали и переливались в свете проносившихся мимо фонарей.
— Ты счастлива? — спросил Клинт.
Шерри кивнула:
— Это похоже на сон. — Она секунду поколебалась, потом спросила: — Ты очень огорчен?
Шерри настояла, чтобы на свадьбу были приглашены приемные родители Клинта, но они не ответили на приглашение и не появились на торжестве.
— Огорчен? — переспросил он. — А, ты имеешь в виду Роберта и Мэри? Нет, я не огорчен, что они не приехали, и не удивлен этим. — Он сжал руку Шерри, потом отпустил ее. — Может, они были хорошими родителями в их понимании. Простить их я еще могу, но вряд ли найду им местечко в нашей жизни.
Шерри слышала спокойствие в голосе Клинта и поняла, что за последние три недели в его сердце начали заживать раны, нанесенные прошлым.
Она в изумлении подняла глаза, когда они подъехали к его дому. Клинт выключил двигатель, расстегнул ремень безопасности и повернулся к Шерри.
— Надеюсь, ты не представляла в мечтах номер какого-нибудь фешенебельного отеля для первой брачной ночи. — Он снова взял ее за руку. — Я хотел, чтобы наша супружеская жизнь началась в этом доме, на моей постели, где столько раз бессонными ночами ты являлась мне.
Слезы мгновенно наполнили глаза Шерри, ее захлестнула волна любви к этому мужчине, наполнила ее чувством завершенности происходящего.
— Я люблю тебя.
Его глаза вспыхнули.
— Войдем в дом, и ты покажешь мне, насколько.
Двадцатью минутами позже Шерри уже стояла перед зеркалом в ванной, разглядывая свое отражение и борясь со страхом, что Клинт обнаружит в ней неподходящую любовницу.
На ней была белая шелковая сорочка, которая мало что прикрывала. Щеки Шерри были окрашены румянцем. Глаза казались огромными от волнения.
Она еще раз глубоко вдохнула. Пора. Взбудораженные нервы трепетали, как струны настраиваемой скрипки.
Шерри открыла дверь и пошла по коридору к спальне Клинта.
Он уже лежал в постели, которая была усыпана лепестками роз. На ночном столике стояли два хрустальных бокала, а в ведерке со льдом охлаждалось шампанское. Комната была напоена ароматом цветов и запахом мужчины. Эта пьянящая смесь вдруг обессилила Шерри. Она почувствовала слабость в коленях.
— Ты выглядишь потрясающе, — тихо подбодрил Клинт.
Шерри осталась стоять у дверей, не зная, чего именно Клинт ожидает от нее.
Он похлопал ладонью рядом с собой.
— Иди сюда, милая. Давай выпьем за наше будущее.
Понимая, что жест этот призван помочь ей расслабиться, она благодарно улыбнулась и подошла к кровати. Когда Шерри скользнула под одеяло, Клинт налил им по бокалу шампанского.
— Шампанское и лепестки роз… чего еще может желать девушка? — нервно улыбнулась Шерри.
— Дорогая, это только начало, — ответил Клинт и рассмеялся, увидев багрянец на ее щеках.
Он вручил ей бокал розового игристого вина, потом осторожно чокнулся с ней:
— За нас. За то, чтобы мы любили друг друга и оставались едины душой навечно.
— Навечно, — тихо повторила Шерри.
Она пригубила вино, и Клинт последовал ее примеру. Глаза его сияли. Он взял у нее бокал и поставил на ночной столик.
Клинт привлек ее в объятия. Шерри на миг замерла в ожидании своих ощущений. Он был совершенно обнажен под простынями, и она ощутила тепло его мужественного тела так остро, как никогда раньше.
Ее сердце, тело и сама душа растаяли, когда Клинт прильнул к ее губам огненным, жадным поцелуем. Его ненасытность ошеломила Шерри.
Наконец он на секунду отодвинулся, и в глазах Шерри заблестели слезы.
— Шерри, милая… что-то не так? — спросил Клинт. На его красивом лице отражалось беспокойство.
— Я боюсь, — призналась она и издала нервный смешок. — Вдруг я сделаю что-нибудь непоправимое и навсегда отобью у тебя желание искать со мной близости?
— Дорогая, этого не случится, — успокоил ее Клинт, покрывая ее щеки легкими поцелуями. — У нас будет все прекрасно. Каждый миг, каждый порыв, каждое движение нашей любви будут прекрасными. — Он заглянул ей глубоко в глаза. — Доверься мне, Шерри. Обещаю, я не сделаю тебе больно и никогда не перестану любить тебя. Ничто не заставит меня разлюбить тебя.
Она увидела свет искренности в его серебристо-голубых глазах, и страх, который глодал ее последние три недели, улетучился.
Шерри робко провела руками по его широкой обнаженной груди, потом наклонила голову и позволила своим губам проследовать тем же путем. Она услышала судорожный вздох Клинта, и в следующий миг желание взорвалось меж их телами.
Губы мужчины снова нашли рот Шерри, а руки сдернули покрывало и медленно стянули с Шерри сорочку. Чувственными ласками он покрывал каждый сантиметр ее обнаженного тела.
Он соблазнял Шерри исподволь, томя, знакомя Шерри с ее телом и откровенно рассказывая о своем. Они начали обмениваться дарами, и каждый жест любовного познания запоминался ими мгновенно, чтобы ласка одного заставляла другого вздыхать от удовольствия, стонать от наслаждения.
Наконец он проник в ее естество, и Шерри приняла его без страха. Боли не было. Только наслаждение познания. Оно становилось все глубже, сильнее. Слаще этого она не знала ничего.
Потом они лежали в объятиях друг друга, ожидая, когда их тела покинет любовный жар, прислушиваясь, как успокаивается дыхание.
— Не могу поверить, что мы пять лет ждали, чтобы прийти к такому бесподобному эпилогу, — наконец вымолвила Шерри.
Клинт погладил ее по обнаженной спине, и у нее побежали мурашки.
— Я рад, что мы ждали его, — ответил он.
Шерри приподнялась и посмотрела на него с удивлением.
— Правда?
Клинт улыбнулся.
— Я говорю не о том, что мы ждали пять долгих лет, а что дождались своей брачной ночи. Я счастлив быть твоим первым мужчиной и намерен оставаться твоим единственным возлюбленным.
— Я тоже счастлива. — Шерри снова устроилась у Клинта на груди, уверенная, что никогда не устанет от его объятий и поцелуев. — Теперь нам полагается уснуть, — это прозвучало не то вопросом, не то утверждением.
— Только если устала, — ответил Клинт и рукой провел Шерри по боку, остановившись дразняще близко от груди. — Ты устала?
Дыхание Шерри замерло, когда его рука уже не дразнила, а целиком накрыла ее грудь.
— Ничуточки, — ответила она, замирая от возбуждения.
— Хорошо. Прождав пять долгих лет, я вовсе не готов положить конец этой ночи.
