Эмма Ричмонд - Роковой мужчина
– Я не знаю, – проговорил Генри беспомощно. – Но не думаю, что Синди могла разрушить чужой брак только для того, чтобы наказать тебя и заполучить меня. Все, что я знаю с ее слов, так это то, что она использовала его оборудование для проявления пленки. Но я разберусь, – пообещал он. – И все исправлю, если смогу. Ведь жена Мэттью наверняка скорее поверит своему мужу, чем Люсинде.
– Ты так думаешь? Но почему? Ты же сам ей поверил!
– В какой-то степени, – признал он. – Потому что считается, что модели и актрисы именно такими и бывают. А в рекламе ты и выглядела такой: немного греховной, дразнящей, намекающей на какие-то волнующие возможности.
– Но я же не такая! Это все игра, Генри! Мисс «Верлейн» существовала, как бы отдельно от меня…
– Сейчас я это знаю, но тогда, вначале, не знал. А знал я только то, что хочу тебя, что меня к тебе влечет, а Люсинда всегда внушала к себе такое доверие… Понять не могу, как ей это удавалось, но чем больше хвалебных гимнов она пела в чей-нибудь адрес, тем меньше этот человек вам нравился. Она просто убивала его чрезмерной лестью. Дело было даже не в словах ее и не в тоне, но стоило кому-то усомниться в ее мнении и заявить, что она никудышный знаток человеческой натуры, как она начинала так страстно это отрицать, что вы всегда оставались с ощущением, что человек, о котором речь, на самом деле весьма неприятная личность.
– Включая меня.
– Ты – особенно. Мы все считали, что ты расчетливая, хваткая стерва, которая использует бедную Люсинду в своих корыстных целях.
– Но все равно ты меня хотел, – горько и насмешливо заметила она.
– Да. – И со слабой улыбкой добавил: – Я никогда еще не чувствовал ничего подобного. Никогда так не вел себя, но – да, я хотел тебя. Я не мог думать ни о чем, кроме тебя. Не мог желать ничего, кроме тебя. Но по-человечески ты была не в моем вкусе. Ты вслед за Синди стала работать стюардессой…
– Это она вслед за мной, – поправила Гита, тупо уставясь в стол.
– Расскажи мне.
Она слабо пожала плечами.
– Я поступила туда первая, а несколько дней спустя она тоже появилась там. Такая довольная, улыбающаяся. И мне было приятно увидеть ее, – добавила Гита с горечью. – Я подумала, что очень здорово работать вместе. – Бросив на него короткий взгляд, она усмехнулась. – Ведь, наверное, именно из-за этого твоя мама так сразу меня возненавидела? Она думала, что я не очень-то подходящая подруга для Синди. Голубоглазой малышки Синди, которая была ей как дочь. И ей, разумеется, совсем не хотелось, чтобы ее сын спал с такой стервой, как я.
– Нет, она тебя вовсе не возненавидела, – запротестовал он. – Но мы все полагали, что ты отравляешь ей жизнь. Чем бы она ни занималась в школе, ты делала то же самое – по крайней мере, так она говорила. Музыка, искусство, игры. Ты вслед за ней поступила на работу в авиакомпанию. И ты всегда перехватывала у нее самые выгодные рейсы, а потом прямо под ее носом отбила какого-то пилота, в которого она была ужасно влюблена…
– Не понимаю, о чем ты, – холодно сказала Гита.
– Я не помню его имя, но где-то там, во время стоянки самолета, она увидела, как он выходит из твоего номера в отеле и…
– Если он и выходил из моего номера, – ледяным голосом сказала Гита, – то, значит, меня в номере не было.
– Я не обвиняю тебя, Гита, все это она рассказывала о тебе, и я пытаюсь объяснить, почему у нас сложилось такое предвзятое о тебе мнение. А когда, – как мы думали, – ты опять перешла ей дорогу и заполучила рекламный ролик авиакомпании, это показалось нам последней каплей. И она проделала это так ловко! Говорила, что переживет как-нибудь, что она так за тебя счастлива, что ты это заслужила, и мы…
– …подумали, что я маленькая хитрая сучка, которая захапывала себе то, чего бедной Синди больше всего хотелось, – закончила она за него.
– Да.
– Но ты все равно меня желал, – с отвращением сказала она. – Бедненький.
– Да, – согласился он с горькой иронией в голосе. – Бедненький. И если бы вместо тебя я обратил внимание на любую другую женщину, то…
– …ничего бы не произошло, да?
– Да. Но ты ведь не знала, что ей отчаянно хотелось сняться в том рекламном ролике, верно?
– Не знала. Она вроде бы так обрадовалась за меня, была так довольна. – Со смешком отчаяния Гита воскликнула: – Я, должно быть, совершенно не разбираюсь в людях! Я ни разу не заметила, что не нравлюсь ей. Даже не подозревала, что она так меня не любит. Я действительно думала, что мы друзья. Лучшие подруги. И мне казалось, что она ко мне чувствует то же, что я чувствую к ней…
– Ты не стала говорить полиции, кто это был, – тихо сказал он.
– Нет.
– Почему?
– Потому, что она была моей подругой! – воскликнула Гита. – Потому что мне ужасно больно!
Отвернувшись, она сняла с подставки чайник и отошла к раковине, чтобы наполнить его водой.
– Но она испортила тебе карьеру, пугала тебя, заставила страдать…
– Да, – прошептала Гита, наполнив чайник и ставя его на подставку. – Шестнадцать лет. Шестнадцать лет, с одиннадцатилетнего возраста, она меня обманывала. Сплошная ложь…
– Нет, – мягко сказал он. – Это была обида, которая созрела в ненависть, когда ты…
– …соблазнила мужчину, которого она любила.
– А я даже половины всего не знал… Ни о краске, которой она облила твою машину…
– Машину покрасили заново, – вставила Гита.
– …ни о том продавце пылесосов, который напал на тебя и не хотел уходить, пока ты не позвонила в полицию. Не знал о посылках и письмах, отправленных в «Верлейн». Почему ты мне ничего не сказала?
– Я не думала, что тебе это будет интересно. Мне казалось, что ты сочтешь это полной чепухой. И велишь мне взять себя в руки и не ныть.
– Ты так плохо обо мне думаешь?
– Да. – Повернувшись, она спокойно посмотрела на него. – Когда я нашла тот пакет с фотографиями на столе, ты даже не встревожился из-за меня. Ты не разозлился, не расстроился…
– Нет, Гита, ты ошибаешься. Если бы я нашел его… То есть, я думал, что это «он»… – поправился Генри с хмурой улыбкой, – я бы сломал ему руки. Я попросил Джона примечать всех посторонних, связался с местной полицией…
– Только это был не посторонний. И в округе никто бы не удивился, увидев Синди недалеко от коттеджа, так ведь?
– Конечно. И собаки бы не залаяли.
– И соседи ничего не видели, потому что Синди не была посторонней. Она была моей подругой. Которая мне помогает.
– Да. Она отдала мне негативы, – добавил он. – Я их уничтожил.
– Она их тебе отдала?
– Под давлением, – кивнул он.
Гита ничего не ответила, лишь отвернулась и включила чайник. Она вполне смогла себе представить, как выглядело это давление.
