Барбара Данлоп - Так точно дорогая
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Такого ради меня никто никогда не делал.
Он крепко сжал ее.
— Что именно?
— Никто не слушал меня.
— Мне почему-то кажется, что к тебе многие прислушиваются.
— Нет. По-настоящему слушать. Я говорила тебе, чего я хочу, и ты не говорил мне, что я не должна этого хотеть. Ты поверил в меня. Больше того, ты поддержал меня. Ты помог мне.
Сам Джордан тоже расчувствовался, и в его голосе появилась дрожь.
— Я просто хотел, чтобы ты была счастлива, Эшли.
— Я очень счастлива. — Однако она споткнулась о следующее слово: — О, Джордан.
— Я знаю, — он погладил ее по спине. — Наше чувство становится слишком сильным, не правда ли?
Она кивнула, прижавшись подбородком к его плечу, борясь со слезами. Где ей найти силы попрощаться с ним?
Джордан вздохнул.
— Я тут подумал: вряд ли ты будешь прилетать на Аляску на выходные, хотя мои самолеты всегда готовы к твоим услугам, но они летают не так уж далеко…
Он был прав. Это были самые лучшие отношения в ее жизни, но они подошли к концу.
— Я буду по тебе скучать, — прошептала она.
— И я тоже. Каждую секунду, — кивнул он.
— Это может далеко зайти, если мы не остановимся, — сказала она.
— Вот видишь, ты сама все понимаешь.
Она отклонилась немного назад, чтобы смахнуть набежавшую слезу.
— Не расскажешь мне о том, что случилось с Карлом?
Джордан усмехнулся.
— Я всего лишь записал на диктофон его признание.
— И как это тебе удалось выудить у него признание?
Джордан прокашлялся.
— Ну, это было не слишком сложно. Я просто обязан был защитить собственного брата и тебя… вот, и пришлось его немного разыграть.
— Ты восхитителен.
— Ты мне льстишь.
— Это потому, что я …
Он прижал свой палец к ее губам и покачал головой.
— Прощай, Эшли. Ты будешь отличным вице-президентом.
Потом он повернулся и быстро вышел из кабинета.
Признание Эшли так и осталось в ее сердце, оно, так и не высказанное, жгло ей губы.
В семь часов вечера того же дня Эшли повернула ключ в замке двери своей квартиры. До сих пор она была полна впечатлений сегодняшнего дня.
Она не знала, что делать.
Не знала, как себя чувствовать.
Ей только что удалось достичь мечты всей своей жизни, которую ей преподнесли на блюде, но почему-то эта победа не так уж ее и радовала.
Она чувствовала себя опустошенной.
Гарольд показал ей ее новый кабинет, это был угловой офис, на самом последнем этаже. Но до сих пор, она могла думать только о Джордане.
Он представлялся ей то в такси, то в самолете, то она видела, как он едет через снежное поле и наконец заходит в свою хижину с собаками, сидит и наблюдает за снегопадом за окном.
Интересно, что он делает в данный момент?
Она уставилась на телефон.
У него тоже должен был быть телефон.
Если это так, она могла бы ему позвонить. И просто поговорить. Рассказать ему, как прошел этот день. И просто услышать родной голос.
Она бросила свою сумочку на мягкое кресло, скинула туфли и подняла трубку телефона, попросив телефонистку найти нужный номер. Она не знала его адреса, но не сомневалась, что на Аляске, в Альпине, есть только один Джордан Адамсон.
Оператор сообщила, что человека с таким именем и с такой фамилией в Альпине нет!
Отчаявшись, она бросила трубку.
Конечно, она могла бы поискать его электронный адрес, вдруг пришло ей в голову. Возможно, у него есть Интернет в авиакомпании. Но почему-то написать ему письмо казалось ей не слишком хорошей идеей.
Вместо этого она принялась бродить по спальне и снимать одежду, переодеваясь. Надев свои старенькие удобные свитер и тренировочные штаны, она улеглась на кровать и смахнула навернувшиеся на глаза слезы.
Ей радоваться надо, а она плачет! Она перевернулась на другую сторону и вдруг щекой ощутила что-то жесткое.
Засунув руку под подушку, Эшли нащупала странный твердый предмет. Это была длинная коробочка.
Она села, скрестив ноги. Это была плоская прямоугольная бархатная коробочка.
А к ней была прикреплена записка.
Дрожа от нетерпения, она сорвала записку и развернула ее.
«Я не весь уехал на Аляску» — вот что было в ней написано. Эшли прочла эти слова дважды, пытаясь понять, что же они означают на самом деле. Потом открыла крышку.
Там, внутри, на красном мягком бархате лежало бриллиантовое ожерелье, уложенное в виде сердца.
В груди Эшли стало как-то совсем тесно, так, что и дышать невозможно. Она спрыгнула с кровати как пружина.
Ей надо видеть Джордана. Срочно. И она сделает это прямо сейчас.
Зайдя субботним утром в офис своей авиакомпании, Джордан стряхнул снег с высоких сапог.
— Да, время как раз возвращаться, — сказал Уолли из-за стола приемной.
— Самолет запоздал, — признался Джордан. — И теперь я не доберусь до дома до трех часов.
— Вот теперь и поговорим о приключениях друг друга, — прозвучал очень знакомый голос.
Джордан быстро обернулся и наткнулся на взгляд Джеффри. Рядом с ним стояла Сид.
Его брат сделал пару шагов по направлению к нему.
— На карту было поставлено не так уж и мало.
— Прости, — проговорил Джордан, сознавая свою вину больше, чем об этом знал сам Джеффри.
— Итак, как у нас дела? — спросил Джеффри.
— Ну…
— Не переживай, — и Джеффри подошел еще ближе. — Давай сначала пожмем, друг другу руки, брат, а потом ты все мне подробно расскажешь.
— Так ты знаешь? — спросил Джордан, позабыв о всякой осторожности.
Джеффри схватил руку Джордана и крепко ее сжал, а затем пару раз похлопал по широкой спине.
— Я праздновал твой день рождения в Маш-Лодже. У нас было полно времени поговорить и о тебе, и обо мне.
Несмотря на все плохие новости, которые он был должен объявить, Джордан не смог не улыбнуться. Перед ним стоял его брат. Теперь у него есть брат.
— А ты можешь остаться здесь еще на пару дней? — спросил он Джеффри.
Ему хотелось о многом его расспросить. С самых ранних воспоминаний Джеффри, когда он был маленьким, до того шага, когда он высадился в аэропорту Аляски. У них была целая вечность, чтобы все рассказать друг другу.
Джеффри улыбнулся.
— Да. Я могу остаться. За последние несколько дней я, можно сказать, влюбился в Аляску.
— Даже Катимук тебе понравился?
— Любопытные у тебя там друзья.
Ударение, которое Джеффри сделал на слове «любопытные», удивило Джордана. Сид взяла Джеффри за руку.
— Смотри-ка, дорогая.
Джордан смотрел на них в удивлении и недоумении. Дорогая? Надо сказать, это было произнесено от всей души. Хотя… дорогая? Это уж слишком.
