Глория Даймонд - Наваждение
Квентин прекрасно понял. Он знал, чего она хочет, и предугадывал малейшее желание. Каждый раз, когда она ждала от него чего-то, он давал ей в несколько раз больше. Его руки были жесткими, но не причиняли боли. Его рот стал настойчивее, пальцы требовательнее. Казалось, он понял, что Эвелин не хочет быть фарфоровой статуэткой, к которой нужно относиться с благоговейной осторожностью. Она хотела, чтобы ее захватила страсть, горячая и быстрая, как падающая звезда.
И Эвелин действительно была охвачена испепеляющей страстью. Вдруг ей подумалось: жаль, что Билли не знает, как изменился Квентин. Его руки теперь другие. Он понял, что Эвелин нужно дать возможность стать тем, чем ей было предназначено судьбой.
— Ты знал это, да? — Голос Эвелин прозвучал очень тонко, она задыхалась. Ей казалось, что Квентин сочтет ее слова лишенными смысла. — Ты знал, что это таится внутри меня. Это как с куском дерева.
Квентин продолжал целовать ее, поднимаясь от живота к груди, к шее, пока не накрыл ее своим сильным телом.
— Ты не дерево, любимая, — сказал он, целуя ее волосы и лоб. — Ты совсем не дерево.
— Нет, — согласилась Эвелин, мысли которой путались. Внизу ее живота что-то начало пульсировать, требуя проникновения. — Но… разве ты не понимаешь? Ты знал, какая я, еще раньше, когда я сама ничего не понимала. — Наверное, это похоже на бред. Эвелин чувствовала, что говорит бессвязно, но ей казалось важным, чтобы он услышал это. Может, тогда ему станет легче.
— Нет, не понимаю. Но это и неважно. Просто люби меня, дорогая. — Он дрожал в усилии сдержаться, но Эвелин, вместо того чтобы сжалиться над ним, чуть отстранилась, положив руки ему на бедра.
— Понимаешь, я всегда считала, что мне нужно быть сильной… но ты думал по-другому. — Она проигнорировала его возражения, но гораздо труднее было игнорировать его руку, которая легла ей между ног. — Ты понял, что мне предназначено стать звездой, раскаленной добела звездой, и добился этого.
К удивлению Эвелин, Квентин улыбнулся. И в это мгновение секундного замешательства — неужели она сказала что-то смешное? — он вошел в нее. Она вскрикнула, забыв обо всем, так как огонь, который чуть ослабел, вспыхнул с новой силой.
— Ты ошибаешься, Эвелин, — проговорил он, двигаясь нарочито медленно. Его движения были уверенными, их темп постепенно нарастал. — Я знаю, какой хочу тебя видеть, и такой я тебя и сделаю.
Волосы Эвелин разметались по подушке. Во власти этого гипнотического ритма разум отказывался повиноваться. Она пыталась удержать нить разговора…
Но было уже поздно. Его рывки становились все быстрее, до тех пор пока она окончательно не потеряла способность мыслить.
— Знаешь, какой ты будешь, Эвелин?
— Какой? — прошептала она, механически повторив вопрос. Она ведь уже стала горячей звездой. А звезды разве умеют плакать? Эвелин чувствовала, что по ее щекам текут слезы. Звезда, раскаленная и стремительно падающая. Она сжала неутомимо двигавшиеся плечи Квентина. — Ты…
Но закончить не смогла. Все вокруг закружилось в бешеном вихре, и она полетела куда-то, рассыпаясь на тысячу крошечных звездочек, сверкающих как бриллианты.
— Да, Квентин! — крикнула она. — Да!
Видимо, от искр этих звездочек вспыхнул и его огонь. Выдержка покинула его, ритм усилий стал неистовым, пока не окончился последним горячим взрывом.
Потом они лежали рядом, словно две угасающие звезды.
— Моей, — сонным голосом проговорил Квентин и обнял обессиленную Эвелин. — Ты будешь моей.
10
Эвелин не собиралась спать, ей не хотелось терять ни секунды этой райской ночи, первой и последней ночи с Квентином. Она решила дождаться, пока он заснет, а потом смотреть на него и прогонять терзавших его по ночам драконов.
Но, оказавшись в его объятиях, она лишь на секунду закрыла глаза, а в следующее мгновение уже услышала назойливое верещание будильника. Эвелин не сразу поняла, что происходит.
Она сонно потянулась к тумбочке, чтобы отключить звонок, и нажала на кнопку. Какой противный звук. Вот Джульетту разбудило пение соловья…
Эвелин вдруг все вспомнила и открыла глаза. Господи, неужели уже наступило завтра? В окно струился солнечный свет.
Но Ромео рядом не было.
Его место в постели уже остыло. Эвелин провела ладонью по мягким простыням. Квентин ушел уже давно. Может, он и не спал вовсе.
Эвелин заставила себя взглянуть на часы. Семь утра. Интересно, Квентин поставил будильник для нее? Наверное. Он ведь знает, что самолет Дженнифер вылетает в десять, значит, скоро та проснется и пойдет искать сестру. Если Эвелин поторопится, то успеет проскользнуть в свою комнату. И ее репутация не пострадает.
Если судить по остывшим простыням и по будильнику, Квентин хотел именно этого. Никаких бурных объяснений. Эвелин села и обвела глазами комнату. На кресле рядом с постелью лежали аккуратно сложенные ее халат и ночная рубашка.
Эвелин машинально взглянула на пол, туда, где ночью валялись пижамные брюки Квентина. Пусто. Очень разумно. В комнате ничто не свидетельствовало о том, что здесь недавно занимались любовью.
Эвелин взяла халат и надела его, стараясь не огорчаться. Ведь когда он говорил, что сделает ее своей, то он же не имел в виду навсегда, верно? Это словно взять книгу в городской библиотеке. Просто и удобно.
А может, и того хуже. Не исключено, что Квентин, стремясь всех подчинять себе, хотел оставить у нее в душе неизгладимый след, такой, чтобы она думала о нем всякий раз, как начнет вечереть…
Что ж, ему это удалось. Эвелин встала и посмотрела на женщину с пустыми глазами, которую увидела в зеркале.
— У тебя нет права страдать, — твердо сказала она собственному отражению. — Квентин ничего тебе не обещал.
Не забывай, мысленно продолжила она, как бы тебе ни было теперь больно, сегодня ты вынуждена причинить ему гораздо большую боль.
Квентин приехал в офис, опоздав на двадцать минут. Купер бросил на него откровенно негодующий взгляд. «Мы же работали над этой сделкой больше трех лет, неужели трудно было приехать вовремя?» — говорил его взгляд. Квентин поднял брови и улыбнулся.
— Прошу прощения, — сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. — Что я пропустил?
Секретарша поставила перед ним чашку горячего кофе.
— Знаешь же, что ты ничего не пропустил, черт возьми, — тихо произнес Купер. — Без тебя мы не могли начать. Хозяин «Лесной сказки» будет здесь через десять минут.
— А мы дадим ему столько, сколько он запросит. — Квентин откинулся на спинку стула и безразлично посмотрел на своего адвоката. — Для того чтобы договориться на таких условиях, ни ума, ни времени не нужно.
