Сандра Фремптон - Пока дышу, я твой
Соренза, не поднимая головы, чувствовала на себе взгляд Николаса. Через секунду белый носовой платок оказался в ее руке.
— Не плачь, — с болью в голосе сказал Николас. — Черт, меньше всего я хочу заставлять тебя плакать!
Она вытерла глаза и храбро посмотрела ему в лицо.
— У нас с тобой ничего не получится, — сказала Соренза, качая головой. — Я все испорчу, потому что не могу быть такой, какой ты хочешь меня видеть. Когда Саймон сделал то… — она остановилась, подыскивая слова, — что он сделал, что-то во мне умерло. Умерло безвозвратно, — медленно закончила она.
— Я не верю! — резко возразил Николас. — Я люблю тебя, черт возьми! Я хочу на тебе жениться, иметь от тебя детей и состариться вместе с тобой. Я не Саймон. Я — это я, Соренза! Ты уже достаточно хорошо знаешь меня. Я тоже раскрыл душу, перед тобой. Неужели это ничего не значит?
Соренза с усилием оторвала от него свой взгляд, спрашивая себя, зачем согласилась поехать с ним. Но она прекрасно знала ответ. Ей хотелось еще немного побыть с Николасом, в последний раз. Каждая минута, каждая секунда была ей дорога, а они тратили их на споры.
— Я не хочу больше ничего выяснять! У нас слишком мало времени! — с отчаянием воскликнула она.
— Я привык разбираться с возникшими проблемами, а не убегать от них, — упрямо произнес Николас. — Я полечу другим рейсом.
У Сорензы внутри все сжалось. Ей не выдержать, если это испытание продолжится.
— Не глупи, — прошептала она. — Твой друг ждет тебя.
— Ты не понимаешь? — Его голос неожиданно стал тихим и спокойным. — Ты на самом деле не имеешь ни малейшего представления о том, что значишь для меня?
— Я не хочу ничего понимать, — выдавила она. — Мне и так тяжело. То, что я говорю тебе, правда. Оставь меня. Так будет лучше, вот уви…
Его поцелуй, горячий и настойчивый, заставил ее замолчать.
— Нет! — Охваченная паникой Соренза резко отпрянула.
Она никогда не умела противиться его ласкам, но сейчас надо было устоять. Между ними все кончено. Он улетит на несколько дней, и это даст ему возможность подумать и понять, что она права. У них нет будущего, хотя она и любит его. Вот только ему ни в коем случае нельзя знать об этом. Надо быть твердой и несгибаемой.
— Я не хочу этого… Я не хочу тебя.
Его взгляд был таким пристальным, что Соренза в смятении отвела глаза.
— Я не верю тебе.
— Придется поверить. — Она ощущала себя безвольной марионеткой, которую кто-то дергает за веревочки, чтобы заставить сказать или сделать что-то. — Я действительно так хочу. Тебе пора идти. Ты можешь опоздать на самолет.
Николас высказал все, что думает по поводу самолета, и проходящая мимо женщина в кокетливой шляпке, шокированная его словами, поспешила в другой конец зала.
— Я не могу пустить тебя в мою жизнь, Ник. Неужели это так сложно понять? — с отчаянием спросила Соренза. — Позволь мне жить так, как раньше. Пусть Ирвин или кто-нибудь другой ведет твой проект.
— Мне не нужен никто, кроме тебя. В контракте сказано, что я сотрудничаю только с тобой.
— В таком случае я уволюсь с работы и тебе придется подать на меня в суд за нарушение условий договора. — Молодая женщина всем своим видом демонстрировала решимость воплотить слова в жизнь.
Прошла вечность, прежде чем Николас ответил, и выражение бессильной ярости при этом исказило его лицо.
— Тебе не надо бросать работу. Только не из-за меня. Пусть проектом займется Ирвин или кто-то еще, мне все равно. — Он медленно поднялся, его загорелое лицо стало серым. — Прощай, Соренза.
— Прощай.
Слева от нее заплакал ребенок, который пролил стакан апельсинового сока на платье своей мамы. В углу кафе три подростка листали журнал и хихикали. Как может жизнь продолжаться, если нас больше нет? — пронеслось в голове Сорензы.
Николас бросил на нее прощальный взгляд, легко кивнул и, не сказав ни слова, удалился размеренным шагом из кафе и из ее жизни. Она сама отпустила его.
— Что ты сделала?!
Соренза вздрогнула, услышав вопль Изабелл.
— Порвала с Ником, — повторила она. — Между нами все кончено.
Они сидели в тени деревьев в саду Изабелл. Аромат роз, жимолости и десятков других цветов в этот теплый летний день не мог заглушить тревожного ощущения надвигающейся грозы. Как обычно по выходным, Изабелл приготовила свое коронное блюдо — жаркое из свинины с гарниром. Но Соренза насилу заставила себя проглотить свою порцию. Ночью она не сомкнула глаз и бесцельно слонялась по квартире с четырех часов утра, не переставая плакать, и теперь чувствовала себя хуже некуда.
— Но ведь он обожает тебя, это же ребенку ясно! — запричитала Изабелл. — Только не говори мне, что его увела другая. Все равно не поверю!
— И не надо, потому что это неправда, — отчетливо произнесла Соренза. — Просто мы оба почувствовали, что все идет не так, как надо.
— Мы? — Кузина посмотрела в заплаканные глаза Сорензы. — Выходит, он тоже оказался свиньей?
— Белл, клянусь тебе, что Ник не сделал мне ничего плохого! — горячо возразила Соренза. — Нет никакой другой женщины, поверь! — По крайней мере, сейчас, мысленно уточнила она. — Просто все зашло слишком далеко.
— Ох, Соренза… — от волнения Изабелл осеклась. — Ты ведь не… не бросила его? О Господи, только не Ника! Только не этого роскошного красавца! — снова возопила она. — Или ты сделала это?.. Как же ты, должно быть, сожалеешь о своей опрометчивости!
Впервые Соренза поняла, почему дети Изабелл так стремились стать самостоятельными и поскорее покинуть родное гнездо. Есть что-то раздражающее в людях, которые всегда говорят правду.
— Я ни о чем не сожалею, — возразила Соренза. — В конце концов так будет лучше для нас обоих. Ник хочет того, чего я не могу ему дать.
— Секса без обязательств?
— Не совсем.
— Чтобы ты переехала жить к нему? Да, это было бы непростительной ошибкой с твоей стороны. Ты теряешь независимость, а он приобретает ее. Понятно…
— Белл, он хотел… — Соренза не знала, как облечь это в слова, — он говорил… о браке, — наконец сказала она.
— И ты ответила «нет»? — Изабелл покачала головой в полной растерянности. — Дорогая моя, ты в своем уме?
Наверное, зря я пришла сюда сегодня, подумала Соренза. Но с друзьями в таком состоянии она и подавно видеться не могла, а оставаться в квартире наедине со своими мыслями было выше ее сил.
— Может быть, — ответила она совершенно серьезно. — Очень может быть. По крайней мере, Ник в этом абсолютно уверен. Наше прощание было отнюдь не… дружеским. — На последнем слове ее голос дрогнул.
