Элизабет Кейли - Месть — лучшее лекарство
— Ничего не могу поделать! — Дарел тяжело вздохнул. — Если бы у меня была пара-другая миллионов, я бы с радостью отдал их вам.
— Извини, Дарел. — Кортни захотелось закрыть глаза и уснуть. Ей казалось, будто она в дурном сне. Вот сейчас она проснется, и все будет в порядке: коллекция выйдет в срок, и на первом показе Холден будет держать ее за руку. Усилием воли Кортни заставила себя вернуться к действительности. — Нужно переносить дату показа.
— Давай немного подождем? — попросила Энни.
Она сейчас действительно просила. Понимая, что чудес не бывает, Энни хотела хоть на пару дней отсрочить неизбежное. Кортни так хорошо ее понимала! А потому кивнула:
— Хорошо. Подождем, что скажет полиция. В конце концов, пусть лучше жалеют нас, чем решат, будто мы не справились.
— Да, решено, — твердым, уверенным тоном сказала Энни. — Ждем полицию. Все могут вернуться на свои места.
Сотрудники медленно потянулись к выходу из кабинета.
— Пойду искать деньги, — пошутил Дарел. Он обнял Энни и поцеловал ее. — Не переживай, ты выдерживала и не такие испытания. Все будет хорошо.
Энни благодарно улыбнулась ему.
— Как только что-то узнаю — позвоню. А пока до вечера.
Кортни завистливо посмотрела на них и тихонечко вздохнула. А ее и подбодрить некому. Может быть, пора перестать заниматься ерундой и на самом деле поговорить с Холденом? Ей сейчас так нужна его поддержка, его любовь…
— Я не ожидала такого от Шейна! — Энни растерянно смотрела на Кортни.
— Шейн! — Кортни словно выплюнула это слово. — Он всегда был порядочным мерзавцем.
— В том-то и дело, что порядочным. Я не думала, что он пойдет на преступление.
— Зная Шейна, могу предположить, что он замел все следы так хорошо, что полиция до него так и не доберется.
— Все наши беды от него! — в отчаянии воскликнула Энни. — И самое страшное, что пока мы ничего не можем сделать.
Кортни прищурилась и внимательно на нее посмотрела. Нет, это должно быть только ее решением. Незачем впутывать сюда Энни. В конце концов, кто-то же должен руководить производством и представлять коллекцию в Милане.
Рывком она открыла нижний ящик стола и достала коробку. Энни удивленно смотрела на подругу. Это оказалась не просто коробка, это был небольшой сейф. Кортни быстро набрала комбинацию цифр и откинула крышку.
— Дома держать не хотела, а такая вещь всегда может пригодиться, — спокойно сказала Кортни, доставая из коробки черный кольт тридцать восьмого калибра.
Энни со страхом смотрела на оружие.
— Кортни, не пугай меня! — попросила она.
Ничего не отвечая, Кортни проверила, есть ли патроны в барабане, и бросила пистолет в сумочку, словно пудреницу.
— Думаю, мы с тобой увидимся в следующий раз при весьма плачевных обстоятельствах, — сказала Кортни. — Передавай привет Дарелу. Напомни ему, что он отличный адвокат.
— Кортни, что ты собралась делать?! — В голосе Энни звучала паника.
— Хочу поговорить с нашим общим знакомым.
Ее зрачки сузились, словно у охотящейся кошки, голос был совершенно спокойным, и это испугало Энни гораздо сильнее заряженного пистолета.
— Кортни, я прошу тебя, не нужно!
— Ты же сама сказала, что все наши беды от Шейна. Я предпочитаю устранить причину, чем бороться со следствием.
— Кортни, ты же разрушишь всю свою жизнь! Шейн этого не стоит! — уговаривала Энни, но видела, что подруга уже ничего не слышит.
— Кажется, месть вышла на очередной виток! — горько усмехнулась Кортни и вышла в коридор.
11
Энни ошеломленно смотрела в открытую дверь. Несколько секунд Энни была в ступоре. Все так неожиданно! Ну кто бы мог подумать, что Кортни способна схватиться за оружие? Кто бы мог подумать, что у нее вообще есть пистолет!
Когда Энни опомнилась и выбежала в коридор, тот уже был пуст. Догнать Кортни она не успеет, но нужно же что-то предпринять! Дрожащими руками Энни схватила телефон и набрала номер Дарела. Приятный женский голос сообщил ей, что абонент находится вне зоны действия сети.
Неужели мне придется ехать к Шейну? — с испугом подумала Энни. Но разве я сумею остановить Кортни? Нет, нужен кто-то, кто может силой заставить ее одуматься. Убедить ее сейчас невозможно.
Энни поняла, что у нее просто нет выбора. Она схватила сумочку и выбежала из кабинета так же стремительно, как и Кортни. Энни понимала, что сейчас не время думать о последствиях и взвешивать свои поступки. Нужно действовать.
Холден с головой погрузился в работу. А что ему еще оставалось делать? И так образ Кортни постоянно вытеснял столбцы цифр, из-за нее он почти не спал и из-за этого чувствовал постоянную усталость. Да и работа требовала теперь колоссального напряжения. Холден чувствовал, что еще немного, и он просто сойдет с ума.
Он уже устал повторять каждое утро, как мантру: я должен забыть Кортни. Он пытался убедить себя в том, что нужно просто перешагнуть через эту боль и идти дальше, но продолжал топтаться на месте. Как одиноко было темными ночами без тепла ее тела, как тоскливо без фиалкового аромата ее волос, как скучно без звонкого смеха…
Кортни меня предала, убеждал себя Холден, использовала и выбросила, как только я стал ей не нужен. Разве женщина моей мечты поступила бы так? Я слишком долго увлекался фантазиями и едва нашел женщину, хоть чуть-чуть похожую на идеальный образ, как сразу же поставил ее на пьедестал и стал ей поклоняться. Это было глупо. Теперь я должен извлечь урок из своей ошибки. Больше никакой влюбленности, только трезвый расчет.
Но самоубеждение не действовало. Кортни все так же являлась ему по ночам в обольстительнейших видениях. Да и днем не выходила из головы. Холден пытался найти утешение в объятиях других женщин. Но едва дело доходило до постели, как ему сразу же представлялась Кортни, и приходилось позорно ретироваться. Холден уже понял: женщин, похожих на нее, просто нет.
Серые дни проходили чередой, Холден смотрел на них, как на неинтересный фильм, который обязательно надо высидеть до конца. Особенно тоскливо становилось оттого, что Холден уже знал, как закончится это кино. Рана, нанесенная предательством Кортни, никогда не заживет. Он не сможет полюбить другую женщину, он даже не сможет жениться по расчету, хотя бы для того, чтобы завести детей. Этот шаг был бы несправедлив по отношению и к жене, и к детям. Порядочность не позволила бы Холдену ложиться в постель с одной женщиной, а в мечтах представлять другую.
Он был обречен провести всю жизнь в одиночестве. Разве не замечательный повод возненавидеть Кортни, по чьей вине он в тридцать семь лет навсегда остался один? Но Холден не чувствовал ненависти, он все еще любил Кортни и не боялся в этом признаться. Вот только чего стоит любовь, если разменной монетой оказалось предательство?
