Томас Кэрри - Милая лгунья
— Обыкновенный. — И добавила про себя: например, заключенный из желания всегда быть рядом с любимым. То есть с Андрэ Страуссом. — Разумеется, — холодно продолжила Стейси, — я понимаю, что постулаты твоей веры делают выбор жены весьма основательным делом... хотя если в приданое невесты входят заливные луга, это существенно придает ей очарования.
— Именно так, — подтвердил Андрэ, чем окончательно взбесил Стейси.
— Любовь, стало быть, вовсе побоку?!
— Бывают счастливые браки и без любви. — Глаза Андрэ потемнели. — Я хочу тебя, Стейси, и ты будешь моей. А если брак тебя не прельщает, я готов и на менее формальную связь.
Стейси воззрилась на него, не веря собственным ушам.
— Готов?! Можно подумать, ты заключаешь деловую сделку! Мне всегда казалось, что южане народ горячий и страстный.
— Так ты сомневаешься в силе моей страсти? — угрожающе спросил Андрэ и вдруг с силой притянул Стейси к себе, стиснул в объятиях и принялся осыпать такими неистовыми поцелуями, что ни одна женщина не усомнилась бы: в его жилах течет горячая кровь и ему ведомо, что такое страсть.
Огонь этих поцелуев мгновенно воспламенил Стейси, и, когда Андрэ, не прерывая поцелуя, увлек ее за собой на диван, она поняла: еще немного и они не смогут остановиться...
— Нет! — отчаянно вскрикнула Стейси, вырываясь.
Андрэ встал и протянул ей руку, чтобы помочь подняться.
— Неужели ты станешь отрицать, что нас влечет друг к другу? — тяжело дыша, проговорил он. — Ах, Стейси, с каким наслаждением я бы обучил тебя радостям любви!..
— Ты хочешь сказать — радостям секса? — огрызнулась она. — Извини, но ответ все тот же: нет. Ты слишком любишь слово «запрещаю».
— А, так вот почему ты мне отказываешь! Все еще сердишься, что я запретил тебе кокетничать с Дидье.
— Сержусь, но это не имеет ничего общего с твоим щедрым предложением, — ядовито ответила Стейси.
— Тогда почему ты мне отказываешь?
Стейси шагнула к двери и нарочито широко распахнула ее.
— Подумай об этом, быть может, и найдешь ответ.
Андрэ захлопнул дверь и привалился к ней спиной.
— Скажи сейчас. Немедленно.
— Нет.
— Тогда я изложу тебе все причины, по которым ты должна принять мое предложение. Тебя явно влечет ко мне, стало быть, я тебе физически не противен. Ты любишь мою родину, тебе нравится мой дом, а у меня достанет средств, чтобы обеспечить комфорт и тебе, и твоей матери — если это тебя беспокоит. Ты знаешь, как сильно я желаю тебя, и, как бы ты это ни отрицала, я тоже тебе желанен. — В черных его глазах заплясал опасный огонек, и у Стейси захватило дух. — Будь мы одни, я бы отнес тебя в постель и убедил бы, что нам хорошо вместе.
— Точно так же ты поступил, когда считал меня Анной!
— Да нет же, ты ошибаешься. Тогда я сделал это, чтобы вынудить тебя признаться в обмане. С самого начала я подозревал, что ты не Анна, потому все время и задавал вопросы...
— О херувимах на потолке, о замужестве Нинон Мелано, — с горечью подхватила Стейси. — Если ты все время сомневался во мне, отчего же не высказал свои сомнения?
— Потому что я был заинтригован. Я хорошо знал, что сестер у Анны нет. Весь уик-энд я тщетно убеждал себя, что Анна и впрямь стала зрелой красивой женщиной, совершенно не похожей на вздорную девчонку, которая в прошлом причинила моей семье столько неприятностей.
Стейси слегка попятилась.
— Судя по тому, что я слышала, именно ты много лет не позволял своей бабушке помириться с Анной.
— Этим я не слишком горжусь, — мрачно признал Андрэ.
— Почему же всю вину ты взвалил на Анну, а не на Поля Мелано? — жестко спросила Стейси.
— Я и так сурово наказал сопляка, — напомнил ей Андрэ. — Кроме того, Анна в свои семнадцать была на редкость соблазнительна и умела пользоваться своими чарами. Нет, это она виновата во всем. Поль просто не смог перед ней устоять.
— А она-то стремилась завоевать именно твое внимание. — Стейси вздохнула. — Бедная Анна!
— Да, сейчас и я ей сочувствую, но тогда... Тогда я винил ее во всех бедах, которые посыпались на мою голову.
— Так ты действительно любил Нинон!
— Теперь-то знаю, что нет, но тогда был уверен, что люблю.
— Отчего же, черт возьми, ты с ней не помирился?!
— Гордыня, — кратко объяснил Андрэ. — Когда Нинон швырнула мне кольцо, я подобрал его, развернулся и пошел прочь.
— И она вышла за другого.
— Что вовсе не потешило мою гордыню, — язвительно подтвердил он. — Впрочем, это все было вечность назад.
— Быть может, вы могли бы начать все сначала...
— Я подумывал об этом.
— Ну да, — сказала Стейси ехидно, — заливные луга.
Губы Андрэ тронула улыбка.
— Совершенно верно. По правде говоря, когда бабушка пригласила Нинон на свой день рождения, у меня мелькнула смутная идея насчет примирения. Но тут появилась ты, и все женщины на свете, включая Нинон, разом вылетели у меня из головы.
— Осталась только Анна, — бесстрастно проговорила Стейси.
— В глубине души я всегда знал, что ты не Анна. Разум мне твердил, что это невозможно, но сердце с самого начала знало правду.
Стейси с сомнением взглянула на него, от души жалея, что не может поверить Андрэ.
— Именно поэтому ты и затащил меня в постель?
Он выдержал ее взгляд.
— Нет, в тот раз я лишь хотел доказать, что ты не настоящая Анна, ведь ты тогда просто не позволила бы мне пойти до конца. А потом я так сильно возжелал тебя, что мне стало безразлично, кто ты на самом деле. Я жалею только об одном: что ты не смогла разделить со мной высшее наслаждение, которое я испытал в твоих объятиях.
Стейси покраснела, потом вдруг сильно побледнела, и Андрэ метнулся к ней.
— Не волнуйся, — быстро сказала она, попятившись, — в обморок я не упаду.
— Но ведь ты совсем выбилась из сил, родная моя, — покаянно пробормотал Андрэ, и в голосе его прозвучала такая нежность, что у Стейси перехватило дыхание.
— Да, я устала. Очень устала. А ведь завтра свадьба Анны. Мне и вправду пора спать.
— Стейси, я был бы счастлив на руках отнести тебя в спальню и всю ночь лелеять в своих объятиях, — жарко зашептал Андрэ. — Сейчас я уйду, но запомни: наш разговор не окончен. Я нисколько не сомневаюсь, что мы созданы друг для друга.
— Но, как говорит твоя бабушка, — отозвалась Стейси, пытаясь за насмешкой скрыть смятение, — ты не всегда бываешь прав.
Андрэ сгреб ее в объятия и пытливо заглянул в глаза, словно надеялся проникнуть в самые темные уголки ее существа. Стейси затрепетала, не в силах справиться с предательской плотью.
— В этом случае, родная моя, я безусловно прав.
