Салли Уэнтворт - Жена на все случаи жизни
— Хорошо, — ровным тоном сказал он. — С письмом я и впрямь поступил не очень честно. Обещаю впредь подобных вещей не делать. Но зачем тебе раздувать все это и превращать размолвку в настоящую ссору?
— Затем, что ты не понял ничего и ничему не научился. Может быть, и от Люка уже пришло письмо, а ты его спрятал?
Бойд шагнул ей навстречу.
— Кто же я такой, по-твоему, что ты это допускаешь? — сердито спросил он.
— Ты прекрасно знаешь, кто ты такой, — ответила Клер, все более повышая тон. — Эгоист и лицемер. Притворяешься, что все делаешь для моего блага, хотя на самом деле…
— Хватит! — крикнул Бойд. — Можешь дальше не продолжать, все понятно. Я не лицемер, а дурак — боялся тебе показать это письмо. Больше я о тебе заботиться не стану. На, получай свое письмо.
Он подошел к секретеру, схватил письмо и швырнул его в Клер.
— Давай читай, — бросил он. — Только не вздумай мне показывать ее письма и просить совета. Решай все сама, поступай как хочешь.
Он хлопнул дверью. Клер посмотрела ему вслед. Она внезапно почувствовала сильную слабость. Ноги у нее подогнулись, и она рухнула в кресло.
В течение уикенда они почти не разговаривали друг с другом. Клер старалась не выходить из мастерской, а Бойд копался в саду с такой яростью, будто сад был его заклятым врагом.
В понедельник Бойд уехал на работу раньше обычного, до того как пришло письмо от Люка Шамона. Оно было вполне безличным. Видимо, его отпечатала машинистка. В нем сообщалось, что выставка ее работ, вероятно, состоится в Париже в мае. Внизу стояла приписка: «Мне было очень приятно встретиться и побеседовать с Вами. Согласны ли Вы поужинать со мной снова, когда я в следующий раз буду в Лондоне?»
В письме не было просьбы о том, чтобы она показала ему другие свои работы, но Клер подумала, что это само собой разумеется. Ей было приятно думать именно так.
Бойд вернулся после своего урока французского языка только в десять вечера, хотя Клер рассчитывала, что он приедет часом раньше. Она сидела в гостиной и смотрела телевизор. Бойд вошел в комнату и, как обычно, подошел, чтобы поцеловать ее.
Клер увернулась от поцелуя и холодно взглянула на мужа.
— Добрый вечер, дорогая, — насмешливо сказал он. — У тебя был хороший день?
Она встала.
— Хочешь есть? — нелюбезно поинтересовалась она.
— Не стоит беспокоиться, — ответил он в той же манере. — Я приготовлю сам.
Она не стала возражать и вновь уселась перед телевизором. Бойд прошел на кухню, разогрел себе суп и гренки. Обычно когда он сам себе разогревал ужин, то приходил к ней в гостиную с подносом и совмещал еду с рассказом о своих новостях и проблемах. На этот раз он откушал на кухне в одиночестве.
Программа кончилась, и Клер, выключив телевизор, пошла принимать ванну. Когда она вернулась в спальню, Бойд уже сидел в кровати — читал газету при свете торшера. Она разделась и легла рядом.
— Спокойной ночи, — буркнула она, поворачиваясь к нему спиной.
Он выключил свет и вытянулся. Клер вся напряглась. Она уже приготовилась к сопротивлению — в том случае, если он ее коснется. Но он тоже повернулся к ней спиной и пробормотал:
— Спокойной ночи.
Наутро Клер пришлось ответить на несколько телефонных звонков. Сначала позвонила Мелани, сообщая, что Питер запретил ей звонить по этому телефону, но она все равно намерена пользоваться советами Клер. Затем позвонила Энджи и проинформировала о том, что Иэн по-прежнему отказывается поддержать ее и ее идею.
Клер с трудом заставила себя вникать в чужие беды — в этот момент она никого не могла осчастливить мудрым советом.
У них с Бойдом и раньше случались ссоры, но эта была самой крупной и серьезной за все время их супружества. Клер чувствовала, как увеличивается разрыв между ними, и ничего не могла с этим поделать.
Именно в этот период наибольшего обострения их отношений в Лондоне объявился Люк Шамон. Он позвонил ей, чтобы пригласить на обед, и Клер не колеблясь приняла это приглашение.
Она намеренно ничего не сказала об этом Бойду и решила поехать в город на поезде. На этот раз она встретилась с Люком в отеле, где он остановился. Она назвала у входа его имя, и портье направил ее в бар, где уже сидел Люк.
Он вежливо встал и спросил, как у нее дела. Они немного поболтали, затем Люк озабоченно посмотрел на часы и сказал:
— Надеюсь, вы не станете возражать, если мы с вами пообедаем в отеле. Сегодня аукцион, и я жду несколько важных звонков в номер.
— Хорошо, — согласилась Клер.
Люк вывел ее из бара, но, вместо того чтобы пойти в ресторан, направился к лифтам. Она удивленно посмотрела на него.
— А разве мы будем есть не в ресторане?
— Нет, я договорился, чтобы мне подали прямо в номер, — сказал Люк. — Мне бы не хотелось, чтобы другие посетители ресторана слышали то, что я собираюсь говорить по телефону. Речь пойдет о моих сегодняшних ставках, понимаете?
— А, понятно, — кивнула Клер.
И тут она неожиданно вспомнила предостережения Бойда. Но было уже поздно: дверь лифта отворилась и они шагнули в него.
Его номер состоял из двух просторных помещений — гостиной и спальни. В гостиной был накрыт стол. Тут же пришел официант, который принес еду и холодное шампанское. Едва они уселись за стол, как один за другим стали раздаваться телефонные звонки. Люк невозмутимо и методично диктовал в трубку свои ставки.
Клер тут же успокоилась, мысленно выругав Бойда за то, что тот заставил ее несколько минут понервничать. Она снова пришла в хорошее настроение, стараясь получить максимальное удовольствие от обеда.
И это ей удавалось. В промежутке между звонками Люк шутил, отпускал комплименты и всячески веселил и развлекал ее. Клер казалось, что сейчас это как раз то, что ей нужно.
Он был значительно старше ее, поэтому она могла себе позволить слегка пококетничать и даже пофлиртовать с ним. Она считала это вполне безопасным.
— Когда же вы приедете в Париж, чтобы я смог показать вам мой замечательный город? — неожиданно спросил он.
Клер несколько оторопела.
— Ну, я думаю… — медленно проговорила она. — Я думаю, что когда мы привезем картины для выставки.
— Мы?
— Бойд и я, — ответила Клер. — Он обещал довезти меня. Одной мне до Парижа не добраться на машине.
— Да, конечно, — слегка разочарованно сказал Люк, но столь быстро убрал разочарование с лица, что она даже не успела забеспокоиться.
— В апреле мы собираемся в Брюгге на ярмарку, — стала объяснять Клер. — Так что на обратном пути мы сможем заехать в Париж и привезти работы.
