Изобел Чейс - Апельсиновая ночь
Глава 12
Первым на следующее утро проснулся Тимоти. Он тихонько прокрался в комнату матери, подошел к ее кровати и попытался разбудить, гипнотизируя взглядом, что ему и удалось. Карен с легким стоном повернулась, открыла глаза и посмотрела на сына.
— Весело было? — тут же спросил он, реагируя на ее сонную улыбку.
— Это было потрясающе!
— Здорово! Можно я заберусь к тебе, и ты мне все расскажешь. — Он пристроился рядом и замер в ожидании. — Дон Рафаэль собирался сказать что-то важное. Сказал?
Карен покраснела.
— Сказал.
— Что?
— Разве он тебе не говорил? — в притворном удивлении поинтересовалась она.
— Нет. Он сказал, что прежде хотел бы знать, как ты к этому отнесешься. Хотя я не понимаю, почему ты?
— Я тоже не знаю, — улыбнулась Карен.
Мысль, что Рафаэля волновало, как она отнесется к тому, что его кузен, а не он сам женится на Консуэле, встревожила ее. Разумеется, думала она, свадебные планы Рафаэля не касаются ее ни в коей мере! Но Луис мог рассказать Рафаэлю или хотя бы намекнуть, что его будущее зависит от щедрости Рафаэля. Но она никогда не согласилась бы с тем, что его бизнес имеет к ней хоть какое-то отношение, пусть даже Луис преподнес Рафаэлю все дело именно так.
— Рафаэль объявил о помолвке своего кузена и Консуэлы.
— И все? — недоверчиво спросил Тимоти.
— Да.
— Ну, это не очень интересно.
— Вовсе нет. Понимаешь, все ведь думали, что Консуэла выйдет замуж за Рафаэля.
Тимоти насмешливо фыркнул:
— Дон Рафаэль не мог этого сделать! Консуэла, конечно, милая, но она очень глупая! А дон Рафаэль нет!
Карен ничего не ответила. Она вспомнила, что чувствовала, когда танцевала с ним, вспомнила исходившее от него тепло и свое нелепое желание, чтобы танец продолжался вечно, и как она расстроилась, когда музыка перестала играть.
— Мистер Ротенштейн подписал с Рафаэлем контракт на поставку апельсинов, — неожиданно сказала она. — А это означает, что нам придется вернуться в Англию. Ты очень расстроишься?
Тимоти резко выпрямился, побледнел и явно огорчился.
— Но мы не можем отсюда уехать! Наш дом здесь! Я не могу сейчас уйти из школы! Кроме того, где мы будем жить в Англии?
— Мы найдем что-нибудь, глупыш! — сказала Карен, изо всех сил стараясь казаться спокойной и уверенной. — Конечно, это будет не такой дом, как этот, но крыша над головой у нас будет. Разве нам плохо было раньше?
Тимоти, не отрываясь, смотрел на мать, его глаза наполнились слезами.
— Нет, не плохо.
Карен и самой хотелось заплакать.
— Ничего не поделаешь. Луис продаст бизнес Рафаэлю, и для меня не будет работы, — попыталась она объяснить сыну сложившуюся ситуацию.
— Мой дом здесь! Мне здесь нравится. А ты можешь заняться чем-нибудь еще.
— Чем, например? — устало спросила она.
Тимоти расплакался, и Карен сразу напомнила себе: ему всего десять лет, и думать о его будущем должна она. До чего же горько и обидно! Они были так счастливы в Испании! И снова — ежедневные поездки в лондонской толпе на работу и с работы, возвращение в их более чем скромное жилище и бедный Тимоти, ненавидящий городскую жизнь.
— Ничего! Мы что-нибудь придумаем! — бодро сказала она.
Тимоти всхлипнул и вытер нос кулаком.
— Что?
— Я еще не знаю. Но должен же быть какой-то выход. Я подумаю об этом.
Тимоти чмокнул ее мокрыми губами.
— Я тоже подумаю!
Он ушел в свою комнату, а Карен встала с постели и подошла к окну — ей хотелось еще раз взглянуть на ставший таким привычным пейзаж. Светило солнышко, и все вокруг было на редкость красивым. И все же должен быть способ остаться здесь, думала она. А если он есть, то она найдет его! И, довольная своей решимостью, она отвернулась от окна и начала одеваться.
Когда Карен спустилась вниз, Рафаэль уже ждал ее в холле.
— Что вам угодно? — удивленно спросила Карен.
— Тимоти дал знать, что вы хотите меня видеть.
Карен покраснела. На самом деле она не просто хотела его видеть — она была рада, что видит его. При одном только взгляде на Рафаэля у нее перехватило дыхание, и, боясь выдать свои чувства, она держалась с ним подчеркнуто сухо.
— Тимоти, должно быть, что-то напутал!
— Разумеется, нет! Его слова были предельно ясны. Вы оба попали в крайне затруднительное положение, так он считает, и только я способен помочь вам избежать вашей жестокой доли!
— Не думаете ли вы, что Тимоти начитался «Дон Кихота»?
— Я полагаю, что он еще слишком мал для этой книги!
— Тогда я совершенно не представляю, откуда у него возникла мысль, что вам следует бороться с ветряными мельницами!
— Смотря с какими, — серьезно сказал Рафаэль. — То, что вы называете ветряной мельницей, я могу посчитать опасным драконом!
— Только не вы! Вы слишком хладнокровны для непродуманных выводов!
— Полагаю, прежде всего, следует попросить Кармен принести вам завтрак, а затем мы все обсудим.
— Вам не стоит оставлять вашего гостя в одиночестве.
— Сейчас его нет. Он уехал, хочет посмотреть несколько садов. Мне кажется, это его хобби.
— Да, мистер Ротенштейн обожает Испанию.
— А вы любите старика, не так ли?
— Очень! Он всегда был добр ко мне, когда я работала в Лондоне, и именно он отправил меня сюда, поэтому я никак не могу понять, почему он стремится теперь все разрушить, — честно призналась Карен.
— Разрушить?
— Я же не смогу работать у Луиса, когда он продаст вам свой бизнес!
— Не сможете. Впрочем, я не думаю, что вам этого хотелось бы.
— Почему?
Рафаэль был удивлен:
— Я полагал, вам трудно управлять делами всей компании. Вы же приехали сюда только переводить, не так ли?
— Но это не значит, что мне хочется вернуться в Англию, — возразила Карен.
Разговор пришлось прервать, так как Кармен принесла дымящийся кофейник и свежий хлеб с маслом. Служанка удивилась, увидев Рафаэля, и тут же ретировалась на кухню за второй чашкой для него. Когда она вернулась, Рафаэль и Карен уже сидели за столом.
— Сеньор не завтракал дома? Моя сестра хочет уморить его голодом?
— Нет, нет, я завтракал. Но это было давно. И я готов испробовать ваш кофе.
Кармен жеманно улыбнулась, поставила кофе на стол и исчезла на кухне, довольная тем, что удалось услужить Рафаэлю. Вся прислуга женского пола обожала Рафаэля. Его пытались поддразнивать, флиртовать с ним, но все очень его уважали.
— Так что же с вашим возвращением в Англию?
Карен шмыгнула носом, боясь расплакаться.
Она всегда презирала женщин, плачущих по любому поводу, а сейчас сама была похожа на одну из них.
