Марта Поллок - Розовый сад
Девочка наконец-то встретила человека – мужчину, – которому была интересна ее маленькая жизнь.
Как поздно она, Флоренс, это поняла! Где были ее глаза раньше?
– В твоей жизни доминантой всегда был отец. Вот Джиллиан и восстала. Она не хотела повторить твою судьбу, – продолжал Константин. – Единственный раз отец не смог вмешаться в твою жизнь… когда ты вышла за меня замуж.
Флоренс внутренне содрогнулась. Она всегда гордилась собой, считая себя энергичной, самостоятельной женщиной, способной прокормить семью и поддержать в доме надлежащий порядок.
Порядок она, может быть, и поддерживала, но командовал в доме отец. Только он принимал решения. И на их свадьбе с Патриком настоял именно он, а она, уже тогда понимая, что ничего хорошего из этого брака не выйдет, смолчала, подчинилась его воле. И после скоропостижной смерти матери именно отец решил, что им незачем жить отдельно.
Почти наверняка Патрик поэтому и начал пить, выражая таким образом протест против его тирании.
Когда Патрик погиб, отец настоял, чтобы Флоренс оставила работу до тех пор, пока Джиллиан не пойдет в школу. Это немедленно поставило Флоренс в финансовую зависимость от него, а он к месту и не к месту напоминал ей о своих «благодеяниях». Ну как же, он ведь из кожи вон лезет, только бы она не работала!
А по существу, закабалил ее, превратив в бесплатную домашнюю прислугу.
Наконец Джиллиан пошла учиться. Тогда отец сказал, что Флоренс должна найти такую работу, чтобы быть дома к моменту возвращения дочери из школы. Только теперь Флоренс поняла истинную причину этого: ему просто не хотелось ни единой секунды оставаться наедине с внучкой и обременять себя заботами о ней.
И Флоренс пошла работать, не переставая готовить, прибирать дом, мыть посуду, стирать белье… Ну, прямо Золушка, да и только!
Господи, почему же она никогда не задумывалась обо всем этом раньше?
Ответ пришел сразу же – чувство вины! Ведь своей столь ранней беременностью она подвела отца, чуть не испортила его репутацию.
Ей было всего семнадцать, и ее огромный живот послужил бы желанной темой для пересудов благопристойных обывателей их квартала. И вот уже восемнадцать лет она расплачивалась за «благодеяние» отца, толкнувшего ее на безрассудный брак ради сохранения своего доброго имени, а потом не устававшего ежедневно напоминать Флоренс об ошибке юности…
Но и я тоже виновата, вдруг подумала Флоренс. Ведь я всю жизнь шла у него на поводу.
Он вдолбил в меня чувство вины, и я ему верила…
И вот сегодня Джиллиан дала ему отпор за них обеих!
– Флоренс, что с тобой? Тебе хуже?
– Нет, Константин, все в порядке. – Она тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и через силу улыбнулась. – Я очень благодарна тебе за то, что ты открыл мне глаза на существующее положение вещей.
– Я этого совсем не хотел! По крайней мере, сейчас. И Джиллиан тоже считает себя виноватой перед тобой.
– Ей не за что просить прощения, – твердо произнесла Флоренс.
Константин осуждающе посмотрел на нее.
– Как я понимаю, теперь ты ударилась в самобичевание. Но это не идет тебе, Флоренс.
Я имею в виду роль мученицы.
Флоренс вспыхнула.
– Значит, ты…
– Мне не надо было уходить от тебя два года назад, – невозмутимо продолжил он. – Тогда все было бы иначе и ты бы сейчас не испытывала такой жалости к себе.
Почему он так жесток с ней? Флоренс с шумом втянула в себя воздух.
– По-моему, это я оставила тебя. Или ты уже забыл? – холодно произнесла она.
Константин кивнул, довольный тем, что ему наконец-то удалось вывести ее из размышлений на неприятную тему. Она явно предалась самоуничижению, и ему это не понравилось. Поэтому он намеренно был с ней грубоват.
– Да, ты права. Значит, мне не надо было отпускать тебя. Так или иначе, но нам необходимо обсудить это в спокойной обстановке. Ты согласна?
Флоренс сразу же вспомнила об этой Мэйсон и о саднящей ране в груди.
– Единственное, что я собираюсь с тобой обсуждать, – это наш развод!
Константин стиснул зубы.
– Послушай, Флоренс, я же тебе сказал…
– Мне наплевать на то, что ты мне сказал.
Я не собираюсь терять еще несколько лет моей жизни. Я требую развода!
Он замер в напряженной позе. Ярость буквально клокотала в нем. Но, когда Константин заговорил, голос его был тихим и вкрадчивым.
– Что это значит? Ты же призналась, что у тебя никого нет. Ты меня обманула, Флоренс?
Может, ты уже нашла мне замену и поэтому хочешь как можно скорее от меня отделаться?
Из-за этого ты настаиваешь на сентябре?
Флоренс ужаснулась. Судя по его тону, он считает ее настолько непривлекательной, что сама мысль о том, что ее может кто-нибудь полюбить, кажется ему невероятной.
У нее действительно никого не было. Но до этого момента Флоренс полагала, что право выбора за ней. Теперь же она засомневалась в этом. Может, Константин прав и она просто не может нравиться мужчинам? Может, и в этом она оказалась несостоятельна? Сколько же горьких разочарований выпало на ее долю за один только день!
– Ты не забыл, что тебя ждет доктор Мэйсон? – прищурившись, язвительно поинтересовалась она.
Лицо Константина напряглось.
– Мы говорим сейчас о тебе…
– Не правда, это ты говоришь обо мне! – резко оборвала его Флоренс. – Что касается меня, то я очень устала и хочу отдохнуть. Сначала операция, потом вся эта суматоха у моей кровати… Вспомни, ты сам говорил что-то о моем спокойствии.
Константин с досадой хлопнул себя по лбу.
– Господи, о чем я только думаю! – вырвалось у него. – Да я бы разорвал на части любого, кто появился бы у постели прооперированного больного!
Хоть бы он ушел поскорее, подумала Флоренс, и до моей выписки из больницы больше не показывался! Как хорошо было бы просто лежать в одиночестве и ни о чем не думать!
Константин направился было к двери, и Флоренс облегченно вздохнула. Однако она рано обрадовалась: он вдруг повернулся, быстро подошел к ней, склонился и запечатлел на ее губах нежный поцелуй… От неожиданности она сначала замерла, потом непроизвольно вздрогнула. Руки обвили его затылок, губы податливо раскрылись.
Боже, что она делает? Но все происходило помимо ее воли.
Столь же внезапно Константин отпрянул от нее.
– Я действительно сошел с ума. Все, Флоренс, отдыхай. Джиллиан, наверное, еще не ушла. Я спущусь вниз и поговорю с ней. Надеюсь, все будет хорошо.
Ну да, с Джиллиан-то все будет хорошо, а вот как быть с отцом? Засыпая, Флоренс вяло подумала, что все уже, слава Богу, позади. Действительно, пусть сам о себе позаботится.
Отец, как всегда, выдерживал характер! Он больше не появился в больнице, тем более что Флоренс так и не высказалась против свадьбы Джиллиан и Донадье, как он того хотел. Она же умышленно не звонила ему, плохо представляя, о чем с ним говорить.
