Дебора Тернер - Золотые глаза любви
— С удовольствием.
Бок о бок, но не касаясь друг друга, они прошли через сад к знакомому уже Инессе прудику. Но, к ее удивлению, Алан не остановился, а повел ее чуть дальше, к небольшому мраморному сооружению, скрытому густыми зарослями.
Перед ним на небольшой мощенной камнем площадке был накрыт стол. Свечи в высоком канделябре освещали хрусталь и столовое серебро.
— Я, конечно, не разбираюсь в архитектуре, — сказала Инесса. — Но, по-моему, эта постройка не такая древняя, как тот замок, что мы видели…
Алан улыбнулся ей.
— Ты угадала. Одним из прежних владельцев этих земель решил построить здесь храм в честь Купидона. Он спроектирован по древнеримским образцам.
— Купидона, любимого сына богини любви, — задумчиво произнесла Инесса, чувствуя, как ее вновь охватывает жар желания.
Она поспешно взяла бокал с белым вином и отпила. А затем начала расспрашивать его об истории Шотландии и Испании. Алан охотно отвечал на вопросы, по-прежнему обходя стороной личные темы…
Алан был аристократом — надменным и властным. И хотя Инесса восхищалась им, она любила его не как потомка древнего, знатного рода, а как обыкновенного мужчину. Когда-то она возненавидела его за то, как он с ней обошелся, но теперь все это осталось в прошлом. Инесса вспоминала проведенную с ним ночь любви, наслаждение, которое он подарил ей. Наслаждение, равного которому она не испытывала никогда прежде…
Надо принимать жизнь такой, какова она есть, убеждала себя Инесса, глядя на Алана сквозь полуопущенные ресницы. Как-то так случилось, что я полюбила его. Теперь же, хочу я того или нет, моя жизнь никогда не будет прежней.
А раз так, то Инесса знала, что сделает до того, как настанет ночь…
11
Взволнованная, ибо сейчас ей предстояла самая настоящая дуэль — с собственной судьбой, — Инесса подняла бокал, чтобы спрятаться за ним, скрыть выражение своих глаз. Затем она снова поставила его на стол, не отпив ни глотка.
Хотя вино было очень вкусное, ей необходимо было сохранить ясное сознание. Она хотела запомнить этот вечер, сохранить его в памяти до мельчайших подробностей.
Ей казалось, что Алан желает того же. Но какой он запомнит ее? Еще одной красоткой, павшей жертвой его мужских чар? Или женщиной, которую он мог бы полюбить, если бы надменные родители не заставили его поверить, что он должен исключить любовь из своей жизни?..
— Кто бы ни построил этот храм, он все равно необычайно красив, — сказала Инесса непринужденно.
Алан кивнул.
— Может быть, включить музыку? — спросил он, помолчав несколько секунд.
— С удовольствием, — медленно отозвалась она и добавила, глядя ему в глаза: — Что-нибудь, подо что можно было бы потанцевать.
Это был вызов. Начало дуэли…
Алан поднялся. Его плавные, гибкие и полные уверенности движения заставили Инессу залюбоваться им. Ее снова пронзила дрожь, холодком пробежала по позвоночнику, в то время как Алан скрылся внутри храма, в сумраке, царящем за его колоннами.
Что-то в его движениях напоминало охотника, выслеживающего добычу. Этот человек, несомненно, всегда точно знал, что делает. Никогда не колебался, идя вперед, ничего не боялся…
Вскоре тихая блюзовая мелодия поплыла над садом, растворяясь в теплом воздухе. Музыка для танца… Музыка для любви…
Она медленно поднялась из-за столика.
— Инесса.
Также неторопливо она обернулась. Алан шагнул к ней и дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.
Слова были не нужны. Инесса встретила его взгляд, в котором сейчас не было ни намека на насмешку. Только светлая грусть…
Молча, едва касаясь друг друга, они начали танцевать. Инесса растворялась в звуках музыке, в этом вечере… в тихом счастье от сознания того, что Алан здесь, рядом с ней. И неважно, сколько это продлится.
— Тебе нравится музыка? — спросил он едва слышно.
— Да, — пробормотала Инесса.
Да, ей нравится музыка, ей нравится танцевать с ним. Ей нравится все, что ее окружает. Ей нравится любить его…
Дурманящий аромат незнакомых цветков, каменные плиты под ногами, нежные, мягкие звуки саксофона и близость этого мужчины — все, что ей было нужно от жизни…
— Значит, у нас есть что-то общее, — заметил Алан с искрой насмешки.
Осторожнее, сказала она себе. Поединок только начался. Осторожнее…
— Возможно, у нас очень много общего, — сказала она. — Просто мы никогда не брали на себя труд это выяснить.
Алан тихо рассмеялся.
— Нам пришлось нелегко.
— Кому — вам?
— Нам. Нам с тобой.
Она улыбнулась — чуточку кокетливо.
— Ну что ж… Если вспомнить происшествие с фотоаппаратом и твой домик для гостей…
— Раньше, — сказал он. — Еще раньше…
Алан немного сильнее сжал руки, притягивая Инессу ближе к себе. Однако когда он заговорил, его голос был бесстрастен.
— Что случилось с людьми, которые попытались напасть на тебя в вечер нашего с тобой знакомства?
— Их поймали. Они попытались напасть на другую женщину, но полиции удалось установить номер их машины. Меня даже не вызывали на очную ставку…
Инесса говорила ему все это, но думала о другом. Они танцевали на фоне колонн, смутно белеющих в полумраке. Рука Алана лежала на ее талии, и Инесса чувствовала его тепло и его силу…
Алан посмотрел ей в глаза. Его жесткое лицо с благородными аристократическими чертами смягчилось, когда он улыбнулся Инессе.
— Ты была такой резкой…
— Ты тоже. И надменным.
— Я растерялся, — признался он, — потому что не мог рисковать жизнью моего брата.
Инесса кивнула.
— Теперь я знаю.
— Я не должен был целовать тебя и заниматься с тобой любовью.
Соленый ветер, прилетевший с моря, коснулся прохладным дуновением обнаженных рук Инессы.
— Тогда почему же ты это сделал? — спросила она. — Возможно, все дело было в старом как мир мужском самолюбии?
Серьезно ответил Алан.
— Ничего подобного. Я просто не мог заставить себя остановиться. Голос разума твердил мне, что ты пытаешься соблазнить меня, чтобы добыть какую-нибудь информацию. Я пытался держать себя в руках, но тщетно. Я понял, что хочу тебя, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину.
Инессу накрыла теплая волна — волна, в которой тонули логика, разум, осторожность…
— Вдобавок ты не имела ничего против. Ты отвечала мне…
Инесса фыркнула и вздернула подбородок.
— Однажды моя первая женщина обратилась в газету, — сказал Алан, и было видно, что ему неприятно об этом вспоминать. — Она рассказала о том, что было между нами, и получила за это немало денег. Я тогда был юн и неопытен, и отец тогда сказал мне, что ни одна женщина не достойна доверия.
