Аманда Престон - Просто скажи люблю
Ее язык соскользнул к его пупку. Потом щека прижалась к волосам его паха. Здесь запах его плоти был особенным, возбуждающим и сладким.
И она поняла, что попала в аварию. Все потрясения последних дней — кражи, разбитая витрина, разгром в квартире — были просто цветочками по сравнению с этой катастрофой. Она влюбилась. Влюбилась всем сердцем, всем своим существом, телом и разумом. Влюбилась непреодолимо и безнадежно. И ничто, кроме смерти, не избавит ее от этой любви. Да и смерть казалась ей в этот момент чем-то совершенно несерьезным по сравнению с тем, что она испытывала…
Ник глубоко вздохнул, и Марджи, все еще прижимавшаяся щекой к его паху, почувствовала, как у ее шеи горячо шевельнулся, наливаясь силой желания, предмет его гордости и ее вожделения. Нет, нет, ее любимый должен отдохнуть, она не может быть такой эгоисткой! И она бесшумно села, осторожно укрыв Ника простыней и прошептав ему нежные, убаюкивающие слова.
12
На следующее утро платформа железнодорожной станции, откуда электрички следовали в Лондон, была переполнена пассажирами. Марджи ехала в Сити, где ей предстояло встретиться с поставщиком дамского белья Ли Доусоном в его фирменном демонстрационном зале. Ли обещал ей показать самые последние образцы своей продукции. Она не часто бывала в Лондоне, но, когда ей по делам приходилось приезжать туда, это всегда оказывалось маленьким приятным приключением.
Ник в этот день должен был дежурить в полицейском участке, но он смог договориться с начальством и отпроситься на полдня, чтобы поехать вместе с Марджи в Лондон. На всякий случай.
— Не думаю, что кто-то вздумает напасть на меня, когда я буду прохаживаться по магазинчикам на Оксфорд-стрит или около Пикадилли. Так что твои полицейские услуги вряд ли мне понадобятся, — очередной раз попыталась Марджи его отговорить, боясь, что, если Ник по прежнему будет ходить за ней по пятам, он в конце концов потеряет работу и останется без средств к существованию.
Ник бросил на нее раздраженный взгляд, и как раз в этот момент к платформе подошел поезд. Толпа пассажиров тут же ринулась к вагонам. Двери открылись, Ник помог Марджи подняться по ступенькам, и вдруг они услышали голос с платформы:
— Эй, Ник! Ник Райлэнд!
Марджи оглянулась и увидела очень элегантно одетого мужчину. Тот казался очень удивленным и махал Нику перчатками.
— Это твой знакомый? — спросила она Ника.
Ник словно бы нехотя помахал мужчине в ответ. Но ничего не сказал.
— В чем дело? Ты не хочешь говорить с ним? — спросила Марджи.
— Он садится в другой вагон. Не придавай этому значения. Это просто один старый знакомый, ничего серьезного.
Ник поднялся за ней по ступенькам в вагон, и они заняли первые же свободные места, которые оказались ближе к проходу. Электричка в сторону Лондона, как всегда, была переполнена.
— Ты учился с этим человеком в университете или у вас были какие-то другие общие дела? — почему-то стала настаивать на ответе Марджи.
Ник оторвался от газеты «Гардиан», которую купил на платформе, и взглянул на Марджи с некоторой досадой.
— Почему это тебя так заинтересовало? Это просто один знакомый, с которым мы иногда общались, когда я работал в Лондоне.
— Да, Джин упоминала, что ты когда-то работал в Сити.
— Неужели она сообщила тебе об этом? — Он удивленно посмотрел на нее. — Не думал, что Джин болтлива. Впрочем, работал я там уже давно, и ничего интересного в памяти об этом отрезке моей жизни не сохранилось.
— Пожалуйста, приготовьте билеты, — услышали они голос кондуктора, появившегося в проходе между сиденьями.
Марджи достала из кошелька билеты в обе стороны и показала кондуктору. Тот сделал прокол и отошел. Марджи снова взглянула на Ника, ее пальцы коснулись его руки, и он спросил:
— Ты хочешь что-то сказать?
Она промолчала. Ей не верилось, что в его памяти «не сохранилось ничего интересного» о том времени, когда он работал в Лондоне. А ведь он наверняка уже тогда был связан с полицейским департаментом. И она вдруг подумала: может быть, его работа была слишком интересной, и поэтому он не хотел ничего рассказывать ей о ней. Она снова прикоснулась к его руке. В черной тенниске, итальянском спортивном пиджаке и потертых, плотно сидящих джинсах он выглядел чертовски привлекательным. Она обожала его.
Потом Марджи вздремнула, и в полусне ей представилось, как они с Ником вышли в тамбур и стали заниматься любовью стоя, а электричка в это время мчалась в полуночной темноте, равнодушно покачиваясь в такт их стремительным и ненасытным движениям…
Ли Доусон встретил их очень радушно. Здание, в котором располагалась его фирма, не отличалось импозантностью, ибо оно было построено еще накануне Второй мировой войны, но зато атмосфера в кабинете Ли всегда была самая теплая и дружелюбная.
Он встретил хозяйку «Кружев, кружащих голову» с распростертыми объятиями и несколько удивился, когда она представила ему Ника.
— Он действительно твой друг? — с ноткой юмора поинтересовался Ли.
— Действительно, — ответила Марджи.
— Хорошо, Марджи, — широко улыбнулся Ли, — могу сразу сказать, что если вашему другу понадобится парочка приличных золотых колец, то пусть обращается ко мне. Всегда помогу.
Затем он попросил свою жену Лайзу, исполнявшую обязанности секретарши, принести кофе «для владелицы «Кружев» и ее друга».
— Спасибо, Ли, но мне кофе не нужно. Я уже выпила свою дозу с утра, — сказала Марджи.
— А я с удовольствием выпью черный без сахара, и чуть-чуть молока, — попросил Ник.
Миниатюрная, как фарфоровая кукла, Лайза передвигалась по офису совершенно бесшумно. Через пару минут она вернулась и подала Нику чашечку кофе.
— Благодарю, — сказал гость.
Кофе оказалось довольно крепким, и он выпил его с удовольствием. После кофе Ли сказал:
— Марджи, а теперь я хочу показать тебе нашу новую продукцию. Мы стали заниматься не только нижним бельем, но и верхней одеждой.
Он пригласил ее и Ника в соседнюю комнату, а через минуту перед ними появились две модели в ослепительно белых, почти прозрачных платьях. Ник был поражен: в таких роскошных сексуальных одеяниях он не видел еще ни одной женщины. Фасон платьев, глубокое декольте, сама ткань — все возбуждало его настолько, что ему показалось, будто перед ним прохаживаются почти обнаженные дамы.
Марджи краем глаза взглянула на него и прошептала:
— В этих платьях они кажутся почти нереальными. Они как феи…
— Согласен…
Неожиданно в ней вспыхнуло чувство острой ревности. По его глазам, по тому, с каким вожделением он смотрел на этих молодых девушек, она поняла, что они не оставили его равнодушным. И вдруг у нее мелькнула мысль: может быть, она должна раскрыть ему правду — признаться, что любит его? Иначе… вдруг будет поздно?
